Артур Филлипс - Египтолог
В их соглашении, Мэйси, не было ничего сложного, хотя претворить его в жизнь было несколько затруднительно. Пол желал, чтобы его отправили в Австралийскую имперскую армию в Египет, а еще он хотел оставаться в Египте до тех пор, пока оттуда не уйдет АИА. Никаких Галлиполи и Люксембургов, большое спасибо. Он хотел мотать срок в Египте, и нигде больше. Он сказал Далквисту, что может читать по-египетски и знает тамошнюю географию не хуже австралийской, и еще — что в заведении Хойта научился держаться в седле. В обмен он сдает брата и сестру Барри с друзьями. Конечно, имена он назвал не сразу. Пол рассказал в общих чертах про то, что Далквисту предстояло отыскать, тот поверил, сговорился, упирая на государственные интересы, с военными и добился того, чего желал его бесценный осведомитель. Пол между тем коротал время в сиднейской тюрьме и ни с кем не виделся. Получив письменные гарантии, он начал выкладывать детали. Бомбы под половицами. Список жертв террористов. Имена заговорщиков. Похитители детей. Состоящие в кровосмесительной связи библиотекари, развращающие молодежь.
— Не все на поверку оказалось правдой, но я не жалуюсь, — сказал мне инспектор. — Колдуэлл слово сдержал, я тоже. Через неделю после арестов он уже был на борту десантного корабля. Это значит — летом, то бишь в декабре тысяча девятьсот шестнадцатого.
Иные газеты называли Далквиста героем в 16-м году и идиотом в 17-м, а он продолжал делать свое дело. Он остановил бомбиста-анархиста, и его особо не волновало, что пришлось заплатить шквалом отречений, невнятных правительственных оправданий и отмененных судов.
Вы служили в армии, Мэйси? Воевали в Корее или еще где? Я был староват, чтобы хвататься за оружие и идти добровольцем на эту нашу Великую войну. Почти все наши парни тогда поехали в гости к туркам-придуркам, чтобы от имени австралийцев задать им перцу при Галлиполи. И дурацкий турецкий берег окрасился их кровью — за-ради Сербии, коли я правильно себе уяснил. Не за-ради меня, спасибо, не за-ради даже Пола Колдуэлла, как нам теперь ясно. Коли ты не повидал Суэц, Иерусалим и Галлиполи, Египет образца 1917 года покажется безопасным местечком. Он, конечно, ехал не войны ради, но любви. Ему удалось воплотить в жизнь то, что пареньку из сиднейских трущоб и присниться не могло: он плыл в страну своей мечты. Что он там думал найти — так сразу и не скажу, но умирать за это, по-моему, не стоило. Задним числом я бы посоветовал ему выбрать тюрьму, тогда он хотя бы остался в живых.
К июлю 22-го года я искал следы потерявшегося много лет назад сиднейского наследника Барнабаса Дэвиса уже несколько недель. Я особо не надеялся, что дело как-то раскрутится. За легкую, неопасную работенку меня в один прекрасный платежный день должны были вознаградить. Я телеграфировал в Лондон длинный рапорт про то, что хорошего и плохого было в Поле Колдуэлле. Мой последний собеседник, ежели вы не вникли, утверждал, что Пол от имени короны боролся с наступающим на Содружество коммунизмом. Я отметил (честно сказать, недоговаривая), что Пол, скорее всего, мертв. Однако, писал я, имеется возможность разузнать про то, как Пол воевал, опросив его однополчан и офицеров, ежели это интересует Барнабаса Дэвиса. И коли окажется, что Пол герой, поверенные Дэвиса могут поменять имя Колдуэлла посмертно, а то и наградить его медалью или объявить благодарность на новую фамилию — ежели Дэвис пожелает кого надо подмазать. Не знаю зачем, скорее шутя, чем всерьез, я упомянул, что теперь самая пора взяться за английскую часть расследования, было бы здорово поговорить с семьей и коллегами капитана Марлоу, пропавшего вместе с нашим пареньком и двигавшего его по службе.
Я полагал, что лондонское головное управление скажет «спасибо», заплатит деньги — и все. Я думал, может, они мне заплатят, ежели я составлю что-то наподобие инструкции для другого тейлоровского детектива, которому в Англии поручат встретиться с людьми, про которых я напишу. Но четыре дня спустя я получил по кабелю обескураживающий ответ:
«УПОЛНОМОЧИВАЕМ НЕМЕДЛЕННО ЕХАТЬ АНГЛИЮ РАСХОДЫ ОПЛАЧИВАЮТСЯ ДЕЛУ ДЭВИСА».
Все это, скажу я вам, было очень странно. Новости меня, безусловно, порадовали: и мир посмотрю, и деньгу зашибу, и работа будет — не бей лежачего, но интересная. Но зачем это все нужно? Ищеек в Англии у «Международных расследований Тейлора» хватало. Спрашивается, на кой платить мне и тащить меня на край света? Расходы будут явно выше той суммы, с которой Барнабас Дэвис готов расстаться, дабы убедить Пола Колдуэлла стать Полом Дэвисом.
Я раздумывал над этим две недели, пока ждал корабль, я размышлял, пока болел, потом до ужаса скучал, потом снова болел на пути из Сиднея в Мельбурн, оттуда в Аделаиду, Фримантл, Аден, Александрию, на Мальту и в Ливерпуль. Все путешествие я промаялся от болезни и растерянности (нужно отдать старому Дэвису должное: до самого финала путешествовал я, ежели то было возможно, с комфортом). Я ничего не понимал до прибытия в Англию, то бишь 12 декабря 1922 года, и мне уже было все равно. Выяснилось, что дело проще некуда: Барнабас Дэвис желал встретиться со всеми своими детективами, с каждым, кто виделся с его детьми или его женщинами. Я поехал в Англию и получил деньги от компании «Дэвисов эль» лишь потому, что старикан желал знать, здорова ли Юлейли, хороша ли собой, хотел посмотреть на меня, когда я буду рассказывать про Пола. К тому времени, когда я прибыл в Лондон, Дэвис, ясное дело, уже лежал в гробу в белых тапках. Меня встретил старый Миклош Тейлор с улыбкой до ушей. Законники только что сообщили ему, что наследники Барнабаса Дэвиса намерены тратиться на расследования до победного конца. До той минуты, когда я перешагнул порог конторы Миклоша Тейлора, мы не встречались, однако Тейлор заключил меня в объятия, ущипнул за щеку, назвал «братом». Вы, верно, знаете, после дела Дэвиса он ушел в отставку и до конца дней своих жил на широкую ногу, и все из-за раздутых счетов, оплаченных из сундуков мертвеца.
Само собой, его детективы ни в чем не знали отказа. Дэвис превыше всего; чего бы мы ни попросили — нам давали вдвое больше. Потенциальные рогоносцы, растратчики и неверные супруги терпеливо ждали своей очереди — Тейлор хотел убедиться, что все концы этого дела обнаружены, собраны воедино, переплетены и позолочены. Представленный поверенным и переправленный душеприказчикам окончательный рапорт, за который Тейлор выставил отдельный счет, содержал в себе 2500 страниц с фотографиями, жизнеописаниями ублюдков всех национальностей, записями их разговоров с детективами, картами, на которых отмечалось их местоположение, извещениями о принятии условий договора, свидетельствами о смене имени и все такое прочее. Можете представить себе часть рапорта про покойного Колдуэлла.
Подробности будут в свое время. Сначала — следующая наша беседа. Каково? Что скажете? Наше интервью, как бы ваше и мое, а, Мэйси? Вы могли бы досочинить историю, выступить участником нашего предприятия. Могли бы стать моим Ватсоном, собратом по действию, не только по перу. Не по каждому действию, это будет нереалистично. И не станем забывать, ради кого читатель купит книгу. Без обид? И все же — помощник, тот, кто задает мне вопросы, кому я смогу объяснить мой ход мысли, мой дедуктивный метод, чтобы читающий поспевал за нами на самых крутых поворотах. Да, в этом что-то есть. Посмотрим, как пойдет.
Лондон добыл про капитана Марлоу новые сведения и организовал мне визит к его родителям. Для начала мы с вами изучим полученную информацию, резюме из доступных документов военного ведомства и фактов, о которых сообщила пара местных тейлоровских ищеек, нанятых для экономии моего времени:
Капитан Хьюго Сент-Джон Марлоу на четыре дня покинул военный лагерь в Каире 12 ноября 1918 года. 16 ноября он не вернулся. Предпринятые 18 ноября поиски результатов не дали. Опрошенные офицеры и солдаты ничего существенного не сообщили. В марте 1919 года местные жители попросили награду за найденные ими личные знаки кап. Марлоу и капрала П. Б. Колдуэлла (АИА), а также винтовку «ли-энфилд» калибра.303 (АИА). Туземцы сообщили, что нашли все это возле Дейр-эль-Бахри. Новый опрос не выявил какой-либо связи между капитаном Марлоу и капралом Колдуэллом, хотя из бумаг АИА следует, что кап. Марлоу проявил исключительную инициативу, дважды рекомендовал кап. Т. Дж. Лихи (АИА), командиру роты Колдуэлла, повысить последнего в звании.
— Что бы вы сказали по сему поводу? — спросил я. Мы сидели в обитых плюшем комнатах «Международных расследований Тейлора». (Добро пожаловать в повествование, Мэйси!)
— Ничего не могу сказать. Неясно, за что ухватиться, мистер Феррелл, — сказал мой молодой американский помощник. — В высшей степени загадочное дело.
— Таковым оно и останется, покуда нам не явится вся правда в своей кристальной чистоте — и не исчезнет подлый обман!
