Стив Берри - Пророчество Романовых
— Все мы заинтересованы в продолжении династии, — заметил Ленин. — Ваш первенец производит впечатление человека рассудительного. Он обещает не изменять вашей политики.
— А какой будет моя политика?
Хейес давно ждал возможности вставить слово.
— Делать в точности так, как мы скажем.
Он устал ходить на цыпочках вокруг этого негодяя.
Бакланов ощетинился, услышав такое откровенное признание.
«Вот и отлично, — подумал Хейес. — Пусть привыкает».
— Я не подозревал, что в этом процессе будет принимать участие какой-то американец.
Хейес спокойно выдержал его взгляд.
— Этот американец оплачивает все ваши нынешние расходы.
— Это правда? — спросил Бакланов у Ленина.
— Мы не хотим тратить на вас ни копейки. Иностранцы предложили взять все расходы на себя. Мы согласились. Грядущие годы сулят им большую прибыль — или большие убытки.
— Мы позаботимся о том, чтобы вы стали царем, — продолжал Хейес. — Вы получите абсолютную полноту власти. Конечно, останется и Дума, но она будет бессильна, словно кастрированный бык. Все законопроекты будете одобрять вы и государственный совет.
— Философия Столыпина, — одобрительно кивнул Бакланов. — Превратить Думу в придаток, который претворяет в жизнь политику правительства, а не контролирует ее. Верховная власть принадлежит монарху.
Петр Столыпин был премьер-министром Николая II. Он был таким кровавым защитником царского режима, так беспощадно подавлял крестьянские восстания, что петлю виселицы прозвали «столыпинским галстуком», а железнодорожные теплушки, увозившие в Сибирь политических ссыльных, называли «столыпинскими вагонами». Но Столыпин был убит, застрелен в Киевском оперном театре революционером — анархистом на глазах Николая II.
— Быть может, из судьбы Столыпина следует извлечь урок? — спросил Хейес.
Бакланов ничего не ответил, но по его бородатому лицу было видно, что он прекрасно понял угрозу.
— Из кого будет состоять государственный совет?
— Половина членов будет избираться, половина — назначаться вами, — сказал Ленин.
— Это нужно, — объяснил Хейес, — чтобы общественность увидела в происходящем элемент демократии. Но мы позаботимся о том, чтобы государственный совет был управляемым. В вопросах политики вы будете слушать исключительно нас. Потребовалась грандиозная работа, чтобы объединить все силы. И центральным звеном являетесь вы. Мы это понимаем. Никто не заинтересован в том, чтобы о нашем соглашении узнали, поэтому вы можете не опасаться утечек с нашей стороны. Однако вы должны будете беспрекословно повиноваться нам, тут не может быть никаких вопросов.
— А если я, получив царскую корону, откажусь выполнять свои обещания?
— Тогда с вами произойдет то же самое, — сказал Ленин, — что и с вашими предшественниками. Давайте-ка вспомним. Иван Шестой всю жизнь провел в заточении, в одиночной камере. Петр Третий был забит до смерти. Павел Первый — задушен. Александра Второго взорвали. Николая Второго расстреляли. Когда дело доходит до покушений, вам, Романовым, приходится несладко. Не составит труда организовать для вас подходящую смерть. После чего, не сомневаюсь, следующий Романов окажется гораздо более сговорчивым.
Бакланов промолчал. Повернувшись к сереющему лесу, он зарядил ружье и сделал знак человеку, который обслуживал автомат для пуска мишеней.
В воздух взлетела глиняная тарелочка.
Бакланов выстрелил и промахнулся.
— Ну что тут будешь делать! — пробормотал Хрущев. — Вижу, нам придется поработать над вашей меткостью.
ГЛАВА 12
Москва
20 часов 30 минут
Лорда встревожил внезапный отъезд Хейеса из города. Гораздо спокойнее, когда босс рядом. Он до сих пор до конца не отошел после вчерашнего, а Илья Звонарев на ночь отправился домой, пообещав быть в фойе «Метрополя» завтра в семь утра. Лорд обещал не выходить из номера, но, не в силах найти себе места, решил спуститься в бар на первом этаже и что-нибудь выпить.
Как обычно, в конце коридора за столом из ДСП сидела пожилая женщина — пройти к лифтам можно было только мимо нее. Это была дежурная по этажу, еще один пережиток советских времен, когда на каждом этаже всех гостиниц постоянно дежурил сотрудник КГБ, наблюдая за постояльцами-иностранцами. Теперь же дежурные лишь присматривали за порядком.
— Уходите, мистер Лорд?
— Да нет, только спущусь в бар.
— Как сегодня прошло заседание комиссии?
Лорд не скрывал, что работает в Царской комиссии, и постоянно носил на лацкане пиджака удостоверение.
Он кивнул.
— И эти люди найдут нам нового царя?
— А вы этого хотите?
— Очень. Страна должна вернуться к своим корням. Вот в чем наша проблема.
Лорду стало любопытно.
— Мы огромная страна, но слишком легко забываем прошлое. И царь, Романов, вернет нас назад к нашим корням.
В голосе женщины прозвучала гордость.
— А если избранник не будет Романовым?
— Тогда ничего не получится, — решительно заявила дежурная. — Так и передайте, чтобы никто даже не думал об этом. Народ хочет Романова. Ближайшего родственника Николая Второго.
Они еще немного поговорили, и Лорд пообещал женщине донести ее пожелание до членов комиссии.
Внизу Лорд направился к тому же фойе, где они с Хейесом укрывались вчера после перестрелки. Проходя мимо ресторана, он увидел знакомое лицо. Это был пожилой профессор из государственного архива, в компании троих мужчин.
— Добрый вечер, профессор Пашенко, — поздоровался по-русски Лорд.
— О, господин Лорд! Какое совпадение! Вы пришли сюда поужинать?
— Я остановился в этой гостинице.
— А я здесь с друзьями. Мы часто тут ужинаем. Ресторан у них неплохой.
Пашенко представил спутников.
Они обменялись парой фраз, и Лорд собрался уходить.
— Было очень приятно еще раз встретиться с вами, профессор. Я хочу что-нибудь выпить перед сном.
— Вы позволите присоединиться к вам? — спросил Пашенко. — Мне так понравилась наша предыдущая беседа.
Поколебавшись мгновение, Лорд сказал:
— Как вам угодно. Мне будет приятно ваше общество.
Попрощавшись со своими друзьями, Пашенко прошел следом за Лордом в фойе. В полумраке звучала приятная легкая фортепьянная музыка. Почти все столики были свободны. Лорд и Пашенко сели, и Лорд попросил официанта принести графин водки.
— Вчера вы исчезли так быстро, — сказал он.
— Я видел, что вы очень заняты. А я и так отнял у вас время.
Официант принес водку и рюмки, и, прежде чем Лорд успел достать деньги, его гость учтиво расплатился. Лорд снова вспомнил слова дежурной по этажу.
— Профессор, вы позволите задать вам один вопрос?
— Конечно.
— Если комиссия изберет человека, не имеющего отношения к дому Романовых, какие это будет иметь последствия?
Пашенко налил водки в рюмки.
— Это будет большой ошибкой. Перед революцией трон принадлежал Романовым.
— Но ведь кое-кто возразит, что Николай отказался от трона, когда отрекся в марте семнадцатого года.
— Под дулом пистолета, — грустно усмехнулся Пашенко. — Вряд ли кто-нибудь станет всерьез утверждать, что царь по своей воле оставил престол.
— У кого, на ваш взгляд, наилучшие шансы?
Русский профессор поднял брови.
— Вопрос непростой. Вы знакомы с российским законом о престолонаследии?
Лорд кивнул.
— Этот закон принял император Павел Первый в тысяча семьсот девяносто седьмом году. В нем были установлены пять требований. Кандидат должен быть мужчиной, если только есть претенденты мужского пола. Он должен быть православным. Его мать и жена должны быть православными. Сочетаться браком он должен только с женщиной равного положения из правящей династии. И жениться он может только с позволения правящего царя. Если не выполняется хотя бы одно из требований, кандидат выбывает из гонки.
— Вижу, вы действительно хорошо знаете нашу историю, — с улыбкой сказал Пашенко. — А что насчет разводов?
— Русские никогда не придавали этому особого значения. Члены царской семьи то и дело женились на разведенных женщинах. Я всегда находил это очень любопытным. Чуть ли не фанатичная приверженность православной доктрине — и в то же время сугубо практичный подход в интересах политики.
— Не факт, что Царская комиссия будет строго следовать закону о престолонаследии.
— А я полагаю, комиссия обязана его соблюдать. Закон никто не отменял, если не считать большевистского декрета, который уже не имеет силы.
Пашенко склонил голову набок.
— Но разве эти пять требований не отсеивают сразу всех кандидатов?
Этот момент Лорд неоднократно обсуждал с Хейесом. Русский профессор был прав — закон о престолонаследовании создавал определенные проблемы. Те немногие Романовы, кто остался в живых после революции, разделились на пять враждующих кланов, лишь два из которых, Михайловичи и Владимировичи, обладали достаточно прочными генетическими связями, чтобы претендовать на трон.
