Золотое пепелище - Валерий Георгиевич Шарапов
Мимо вожделенного здания Петровки тридцать восемь Чередников ходил сто и более раз, и каждый с неизменным трепетом, мечтая о том, что однажды пройдет не мимо, а прямо во внутрь. И вот, свершилось: он направил ватные колени и легкие от восторга стопы в проходную. Момент требовал торжественности, он бы и шествовал неторопливо и важно, но, бросив взгляд на часы, сбился и позорно заскакал, ведь до намеченного времени оперативки осталось не более пяти минут. Преодолел пост дежурного, пересек двор, автоматически, по-пионерски отсалютовал бюсту Дзержинского, потянул тяжелую дверь, взбежал по широкой лестнице – почему-то в полной уверенности, что ему туда. А вот куда именно? Оказавшись в коридоре, бескрайнем в обе стороны, без церемоний ухватил за рукав одного из деловито спешащих сотрудников. Сразу не разглядел – попался полковник, но, по счастью, в хорошем настроении.
– Что у вас, товарищ? Какой кабинет?
Саша, тряся руками, показал бумагу.
– А, вы к Филатову. Тогда зря опаздываете, товарищ лейтенант.
– Виноват.
– Это вы там оправдывайтесь. По правой стороне, за угол, вторая дверь.
Чередников, развив скорость, максимально допустимую в обществе, спуртанул в указанном направлении по коридору, в считаные секунды очутился перед нужной дверью, постучал.
Прошел целый век – так показалось, – за дверью послышался странно неравномерный стук каблуков. Миг – и перед ним предстал хозяин кабинета, легендарный сыскарь, полковник Филатов. Выглядел он, правда, не особым героем, простецки: круглый, приземистый, с выпирающей по-боксерски челюстью, к тому же отчетливо хромал, потому и каблук на одном сапоге был выше, что порождало стук.
– Ты чего тут барабанишь, лейтенант? – спросил он. – Кого тебе?
– Полковника Филатова.
– Кто таков?
– Л-лейтенант Чередников…
– Ну и что стучишь? Боишься помешать? Пошел на место. – Он, повернувшись на каблуках, проследовал в кабинет, Саша легким листом впорхнул в помещение, опустился на стул и сделал вид, что его тут нет. Впрочем, никто из сидящих за столом внимания на него не обратил. Филатов уселся во главе стола, постучал карандашом:
– Не отвлекаемся, хлопцы, времени мало. Продолжай, Лапин.
Лапин, длинный, нескладный, с насупленными филиньими бровями, подчинился, возобновил доклад. Правда, о чем конкретно шла речь, Чередников начал понимать не сразу. Лишь постепенно дошло, что говорят о вещах, касающихся Каяшевых и их жизни, ему, Саше, неведомых. Оказалось, что погибшая Ирина Владимировна была не обычная модистка, а форменный модельер. Она, как выяснялось прямо сейчас, не просто помахивала иголкой или чем там положено портным, но разрабатывала настоящие чертежи, по сложности лишь чуть уступавшие военным разработкам. И с этими чертежами ездила аж до городу Парижу, презентуя достижения советской легкой промышленности, получала за свои изобретения многочисленные награды.
Понять все это сразу мешало то, что у докладчика Лапина было что-то с речью. Говорил он невнятно, гундосил, к тому же постоянно менял темп, то тараторя, то чуть не замирая.
Впрочем, и Филатов, и другие присутствующие – коих было, помимо Саши, трое, – очевидно, коллегу понимали. По крайней мере, бубнеж прерывали вопросы краткие, четкие, по теме.
– Что показали коллеги Каяшевой с Кузнецкого моста?
Лапин начал очень скоро, но слова от спешки превращались в такую кашу, что полковник Филатов потребовал:
– Тпру, осади. Не торопись, иначе будешь сейчас арию Ленского исполнять.
Лапин повиновался. И спустя некоторое время Саша понял, что и он теперь улавливает, о чем речь: о характеристиках погибшей Каяшевой. Отзывались о ней лично положительно, и по работе она была на самом хорошем счету. На ее имя было зарегистрировано семнадцать свидетельств и патентов на методы обработки тканей и построения выкроек. Пятнадцать разработок внедрили в серийное производство. Золотая медаль Берлинской, диплом Парижской выставки.
– Понято, дальше. Личная жизнь?
– Т-тут смутно, – признал Лапин. – Одна дочь у родителей, братьев-сестер никаких, замужем не была, вела себя скромно, близких подруг не имела.
– Конфликтов точно не было? Надо выяснить – сейчас решим, кто этим займется.
– Макар Иванович, как минимум один конфликт сослуживицы упомянули.
– Слушаю, слушаю, – подбодрил Филатов.
– С художницей-модельером, Лией Ораловой, но по вопросам сугубо производственным.
– Опросили ее?
– Нет, Макар Иванович, она сейчас в Будапеште.
– Чего это?
– На симпозиуме по конструированию одежды для трудящихся, – чисто, твердо произнес косноязычный Лапин, явно транслируя услышанную и накрепко заученную фразу.
– Ну хорошо. Возьми ее на карандаш, и как вернется, уточни для очистки совести, – распорядился Филатов. – Теперь, что дома у Каяшевой?.. Дементьев!
– Тут я, – подумав немного, сказал невысокий квадратный здоровяк и поднялся.
– Вадим Юрьич, ты на Беговой обыск проводил?
Тот не стал противиться:
– Я.
– Хорошо, – одобрил полковник. – Доставать клещи или сам доложишь, как положено?
Задумчивый Дементьев откашлялся и заговорил глуховатым баском, как в трубу.
– Провели обыск, верно, – выложил перед руководством довольно много листов. – Вот тут опись, протокол.
– Иными словами, немало найдено, – заметил Филатов.
– Много всего, – лаконично подтвердил он, – квартира зажиточная. По результатам обыска, исключая инструменты производства: швейные машины, оверлок, мануфактуру и прочее – обнаружено материальных ценностей… Вот тут помечено: наличными на двадцать тысяч триста рублей, пять сберкнижек – две на Каяшеву В. М., одна на имя Каяшевой И. В., еще две на предъявителя. Общая сумма обозначена. Далее облигации трехпроцентного займа. Фарфоровые сервизы – «Мадонна», «Попов» – на двадцать восемь персон…
– Сколько-сколько? – переспросил полковник.
– Двадцать восемь.
– Почему это так?
– Не могу сказать. Может, было тридцать, хозяйки пользовались.
– На целый ресторан. Давай дальше.
– Еще «Гарднер» дореволюционный, «Лимож», Франция…
Филатов постучал пальцем по столу:
– С посудой у них порядок. Еще что?
– Картины.
– Много?
– Много.
– Цена?
– Пока лишь запросили экспертизу, ждем, когда освободится специалист.
– Понято. Дальше. Следы постороннего проникновения, взломов, прочего?
– По заверению представителей домуправления, соседей, вхожих в дом, медицинских работников, проводивших осмотры Каяшевой В. М., все вещи на своих местах, следов взлома и ничего подозрительного не обнаружено. Вот, все описано, заактировано, опечатано, благоволите.
– Верю. Образ жизни?
– По месту жительства
