Мигель Монтаньес - Могила Колумба
— О чем ты?
— У нас имеются домашний и рабочий адреса некоего Андреса Оливера. Они точно появятся в одном из этих мест.
— Наверняка. Что гарантирует нам возможность хорошо выполнить заказ. Мы не можем провалить дело ни под каким видом.
Жилище испанца изумило Эдвина как своими размерами, так и обстановкой. Не вызывало сомнений: им здесь будет удобно. И уж точно не тесно.
— Ну и ну! Похоже, мадридским полицейским тоже хорошо платят! — воскликнул доминиканец, пораженный апартаментами.
Альтаграсиа оглядела тщательно продуманный интерьер. Уютно и элегантно. Правда, на женский вкус все слишком в духе минимализма и чересчур по-мужски. Оливер отвлек ее от осмотра.
— Квартира принадлежала моим родителям. Я привел ее в божеский вид. Она расположена в очень хорошем районе. Кроме того, это мансарда. Посмотрите, какой отсюда открывается вид.
Троица вышла на гигантскую террасу. Альтаграсиа выразила свой восторг с чисто доминиканской экспрессией:
— Вот это да!
— Ретиро-парк — место историческое и очень точно передает дух города. Нравится панорама? Я просто отдыхаю душой здесь по вечерам, глядя на эти деревья, с бутылочкой пива в руке…
— Я остаюсь тут жить, — решительно заявил Эдвин.
— Да сколько угодно! — рассмеялся хозяин.
Размеры мансарды позволяли предоставить каждому из гостей отдельную комнату. Как только они разместились, было объявлено, что пора двигаться на свидание, ради которого, собственно, они прибыли в столицу. Все спустились в гараж за машиной Оливера. Их ждали в отделе аналитики научного подразделения полиции.
Как обычно в рабочий день, на улицах в это время суток было многолюдно. Доминиканцы с интересом и вниманием смотрели по сторонам, стараясь ничего не упустить. Современные офисные здания чередовались с роскошными дворцами. Когда они проезжали площадь Колумба, Эдвин не удержался, показав на памятник первооткрывателю.
— И у вас есть такой! — кивнул он на монумент, дань памяти человеку, с которым за последние дни он почти что сроднился.
— Конечно. Может, нам стоит к нему подойти? Просто так…
Вскоре детективы подъехали к огромному зданию на центральной улице Мадрида. Испанец пояснил, что строение целиком занято научным подразделением полиции, и хотя его кабинет совсем в другом месте, он очень часто здесь бывает. Нужный им кабинет находился на последнем этаже, в конце коридора, длиннее которого доминиканцы в жизни не видели. После долгого перехода мимо бесконечной вереницы запертых дверей они добрались до самого дальнего закоулка немыслимого лабиринта. Постучав костяшками пальцев в дверь, Оливер приоткрыл ее.
Гостей поприветствовал, не вставая из-за стола, пожилой сеньор. С седыми волосами, в очках, съехавших на кончик носа, он выглядел как настоящий ученый — рассеянный, перегруженный опытом и познаниями, то есть казался именно тем, кто мог бы помочь им в расследовании. На что Оливер и намекал. Комната была беспорядочно завалена грудами бумаг. Фотографии и дипломы сплошь покрывали стены, не оставляя ни малейшего шанса увидеть, какого они действительно цвета. Можно было смело утверждать: подобного хаоса в столь ограниченном пространстве доминиканцы еще не встречали.
Андрес Оливер и старичок крепко обнялись.
— Позвольте представить вам моего дядю Томаса, одного из лучших экспертов испанской полиции и одного из крупнейших аналитиков в нашей стране по проблемам, связанным с иберо-американским историческим наследием.
— Ух ты, какие симпатичные ребята! Откуда вы? — спросил эксперт.
— Мы доминиканцы, — ответил Эдвин. — А у вас очень своеобразный кабинет.
— Это организованный беспорядок, — категорически заявил Томас Оливер. — Я могу быстро найти любую нужную мне вещь. И зачем, скажите на милость, терять время на уборку, когда важнее всего — эффективность?
— Да, конечно, — отозвалась Альтаграсиа. — Я вижу у вас фотографию президента Доминиканской республики.
— Да. Время от времени ко мне обращаются за консультацией из вашей страны. Помимо прочего, я давал рекомендации экс-президенту Балагеру в связи с перенесением предполагаемых останков Колумба из собора Примада-де-Америка на Маяк по случаю празднования пятисотлетия открытия Америки. Ну и кашу там заварили с этим новым зданием! Я посоветовал оставить прах в кафедральном соборе Санто-Доминго, но меня не послушали. С моей точки зрения, вы многое потеряли с этой переменой места. Просто уверен.
— Ну, теперь это уже не имеет значения, — ответила Альтаграсиа. — Вам, наверное, известно, что после ограбления у нас не осталось ни щепотки праха.
— Да, я знаю. Андрес звонил мне раз двадцать с тех пор. Я в курсе событий.
Доминиканцы покосились на Оливера. Тот лишь пожал плечами.
— Ладно, давайте сядем и побеседуем. Откуда начнем? — спросил Томас.
Они проговорили несколько часов кряду, обсуждая во всех подробностях находки из Санто-Доминго и Севильи. Детективы постарались изложить факты систематизированно, выделяя самое важное из того, что было обнаружено. Особое значение они придавали коллекции документов. И закончили сообщением об ошеломившем их открытии, что сто лет назад в Генуе произошло аналогичное ограбление.
— Я понятия не имел, что памятник Колумбу на площади Акваверде в Генуе был разграблен столетие назад, пока Андрес меня не просветил. У нас нет ни единого свидетельства на сей счет. Но я произвел расследование и пришел к выводу, что доподлинно неизвестно, было ли что-нибудь внутри. Известно только, что грабители оставили подпись на монументе. Итальянская пресса, которую мне удалось достать, писала в то время, что мемориальную плиту разбили хулиганы. И все равно я не понимаю, почему этот эпизод не нашел отражения в наших архивах. Лично мне интересно, что могло храниться в недрах ограбленного памятника.
— Там могли лежать такие же документы, что и у нас, — вслух подумал Оливер.
— Каким приблизительно временем датируются севильские документы? — уточнил Томас. Он принялся методично записывать разговор и, пользуясь собственной системой, фиксировал данные на разных листочках одновременно.
Альтаграсиа недоумевала, зачем понадобилось ученому делать записи, при том что кабинет его находится в таком изумительном беспорядке. Не вызывало сомнений: он потеряет листочки в ту же секунду, как только они попрощаются и выйдут за дверь. Ей пришло в голову, что человеку с явной склонностью создавать вокруг себя хаос лучше бы попробовать раскладывать мысли по полочкам, не записывая их на десятках листков, ибо такое количество бумажек лишь усилит царящий в комнате кавардак.
— Мы не успели определить, к какой эпохе относятся документы, однако нам удалось восстановить по памяти часть текстов и карт, — ответил Эдвин, вынимая из чемодана досье.
У Альтаграсии мелькнула мысль предупредить его, чтобы он не доставал больше никаких бумаг в этом кабинете — на всякий случай.
Томас Оливер отпихнул в сторону толстую кипу папок. Бумаги попадали на пол, разлетевшись по комнате и подняв облако пыли. Когда пыль осела, ученый начал неторопливо читать вслух, периодически делая паузу, чтобы обдумать содержание, не в состоянии скрыть удивления.
Закончив чтение, он вынес вердикт:
— Здесь описан известный сюжет из истории открытия Америки, имевший место во время четвертого путешествия Колумба.
Три детектива переглянулись: такого они не ожидали.
— Как вы узнали? — удивился доминиканец.
— Очень просто. Эти эпизоды довольно известны. Необычно то, что изложены они неизвестным очевидцем, а главное, что все это пролежало в недрах памятника Колумбу бог знает сколько времени.
— На каком основании ты относишь эти данные к четвертому путешествию? — спросил племянник.
В ответ Томас прочел им самую настоящую лекцию по истории последних плаваний Колумба. Начав говорить, он будто преобразился и предстал в облике совершенно другого человека, не похожего на того, с кем доминиканцы познакомились пару минут назад. Томас рассказывал обстоятельно и начал повесть с того, что в 1502 году, в возрасте пятидесяти лет, одолеваемый болезнями, Христофор Колумб снялся с якоря и отправился в самое рискованное из своих плаваний.
Под его командованием была флотилия, состоявшая из четырех небольших кораблей, носивших названия «Капитана», «Сантьяго-де-Палос», «Бискайна» и «Гальега». Вместе с ним на борт взошли его брат Бартоломе и сын Фернандо.
— Последний и был тем человеком, кто основал Колумбийскую библиотеку, где вы побывали, сеньорита, — сказал эксперт. — Возможно, именно во время четвертого путешествия книги отца поразили воображение Фернандо Колумба. Не исключено, что именно этими впечатлениями объясняется то, как высоко он ценил эти тексты, и причина, побудившая его собрать уникальную по тем временам библиотеку в Европе. Однако вернемся к нашей основной теме. За несколько лет до того Католические короли назначили Николаса де Овандо правителем и верховным судьей Индий. Среди других важных персон Овандо сопровождал также и отец Бартоломе де Лас-Касас. Благодаря его усилиям сохранилось много документов адмирала. Из-за событий, сопутствовавших третьему путешествию, когда Колумба под занавес заковали в цепи, королевским указом адмиралу было запрещено швартоваться в Санто-Доминго, разве только на обратном пути и лишь для пополнения запасов. Колумб держал курс на Ямайку, однако жестокая буря повредила «Сантьяго-де-Палос». Колумб решил заменить корабль в единственном и крупнейшем из имевшихся на тот момент портов, то есть в Санто-Доминго. Адмирал встал на якорь неподалеку и попросил разрешения совершить обмен. Николас де Овандо категорически запретил ему заходить в порт. И вот тут мы сталкиваемся еще с одной тайной этого загадочного человека, которого, наверное, до конца узнать нам не суждено, — задумчиво погладил Томас бороду и откинулся на спинку кресла, давая понять, что хочет сделать маленькую паузу.
