Виктор Полонский - Загадка Веры Холодной

День следующей встречи Спаннокки не назначил, сказал, что будет телефонировать. Вера предупредила его, что завтра должен вернуться ее муж. В версии, изложенной Спаннокки, Владимир представал жутким ревнивцем и деспотом. Спаннокки в очередной раз заверил ее, что все будет в порядке – или он представится магазинным приказчиком, или Веру позовет к телефону женский голос, якобы подруга. Ну ладно, раз так.

На Пятницкой, возле дома, стоило только Вере расплатиться с извозчиком, как около нее, откуда ни возьмись, появился незнакомый мужчина. Когда Вера подъехала к дому, на тротуаре никого не было. За углом он, что ли, прятался?

Одет незнакомец был самым подходящим для пряток образом – в неприметную серую тройку. На голове – неприметная серая шляпа, в руке легкая простая тросточка, да и весь он был неприметным, невысоким и каким-то блеклым. Впечатление неприметности усиливали сутулость и привычка втягивать голову в плечи. Владимир утверждал, что лишь по одной этой привычке можно сразу узнать, что человека в детстве тиранили самым безжалостным образом. Владимир знал множество примет подобного рода. Это знание помогало ему в работе. Что еще должен уметь адвокат, как не разбираться в людях и убеждать их.

Нос картошкой, слегка выступающие скулы, тяжелый подбородок, рыжеватые усы. «Не красавец», говорила про таких подруга Машенька, счастливейшее создание, выпускница школы-студии при Художественном театре. Вера познакомилась с Машенькой случайно, в театре. Сидели рядом во время спектакля, разговорились, подружились. Вынося уничижительный приговор кому-нибудь из мужчин, Машенька премило выпячивала нижнюю губу, если же восхищалась «какой красавец», то облизывала губы розовым язычком, совсем как ребенок-лакомка.

9

«Вчера в 7 час. вечера, в Преображенскую психиатрическую больницу к сторожу Г-ну пришел гость. Скромное застолье закончилось ссорой, во время которой хозяин убил своего гостя ударом ножа в грудь (нож попал в сердце, и несчастный скончался на месте). Ужаснувшись содеянному, убийца побежал в прозекторскую, где схватил склянку с соляной кислотой и хотел было ее выпить, чтобы свести счеты с жизнью, но был удержан доктором Сапожковым и фельдшером Бурносовым. Когда Г-на выставили из прозекторской, он поднялся на 3-й этаж и бросился из окна, после чего был подвергнут срочному врачебному освидетельствованию и признан душевнобольным. Один из больничных служителей, пожелавший остаться неизвестным, рассказал, что здесь многие сходят с ума, ибо постоянное соседство с душевнобольными действует на людей со слабыми нервами крайне тяжело».

– Вера Васильевна? – вкрадчиво осведомился незнакомец, на вершок приподнимая над головой шляпу.

Шляпу он брал не за поля, как принято, а за верхушку, совершенно по-крестьянски и как-то очень неловко.

– Да, это я, – ответила Вера, сразу же решив про себя, что это, должно быть, кто-то из клиентов Владимира, желающий узнать о времени его приезда. – Что вам угодно, сударь?

Тон Вериного голоса был холоден, потому что незнакомец ей не понравился. «Сморчок», – почему-то подумала она.

– Мне угодно с вами переговорить, – так же вкрадчиво ответил незнакомец и уточнил: – Приватно-с.

Вера вспомнила, как отец называл словоерсы[23] дурацким пережитком, и ее антипатия к незнакомцу усилилась.

– Я с незнакомыми мужчинами не разговариваю! – сказала она и хотела пройти к подъезду, но незнакомец проворно заступил ей дорогу.

Подобное поведение совершенно не сочеталось с затурканным видом и уничижительными словоерсами. Настолько не сочеталось, что Верино удивление оказалось сильнее негодования.

– Иван Иванович Иванов, – приподняв шляпу прежним манером, представился незнакомец, обнажая в улыбке щербатые зубы. – Коммерсант. Оптовая торговля колониальными товарами.

Вера сразу почувствовала, что он врет. Никакой он не Иванов, да и к оптовой торговле колониальными товарами отношения не имеет. Оптовая торговля колониальными товарами – дело денежное, требующее солидных капиталов, а люди с такими капиталами на сморчков не похожи. Они и ведут себя иначе, и одеваются по другому…

– Позвольте! – требовательно сказала Вера и попыталась обойти незнакомца справа, но он переместился вбок и снова стал у нее на пути.

Вера шагнула влево и с тем же успехом.

Танцевать полонез на потеху прохожим, да еще с таким никудышным кавалером, совершенно не было желания. Вера остановилась, гневно топнула ножкой, грозно взмахнула зонтиком, а когда убедилась, что все эти действия не возымели никакого эффекта, завертела головой в поисках городового и даже открыла рот, готовясь звать на помощь.

– Или я переговорю с вами, Вера Васильевна, или с вашим супругом, – поспешно сказал «Иван Иванович», без труда угадав Верины намерения. – Больше пяти минут я вас не задержу.

Говорил он по-прежнему вкрадчиво, но в то же время в его голосе недвусмысленно прозвучала угроза.

– О чем вы хотите говорить? – спросила Вера, перестав озираться.

– Давайте-с прогуляемся, – предложил «Иван Иванович».

Да, наверное, так действительно лучше, чем стоять перед домом. Вон уже приказчик из магазина Крестовникова обратил на них внимание, пялится через витрину. Не хватало еще, чтобы Клаша из окна выглянула.

Вера пошла в сторону Климентовского переулка. Направление выбрала с умыслом, потому что на углу Пятницкой и Климентовского находилась полицейская часть. Так спокойнее. «Иван Иванович» не возражал – засеменил слева. Некоторое время он молчал, говорить начал, когда проходили мимо торгового дома Гальперина, и сразу сказал такое, что Вера чуть не споткнулась на ровном месте.

– Я знаю о ваших отношениях со Спаннокки. Он завербовал вас в среду, а сегодня вы с ним встречались в Неглинном…

– Какое вы имеете… – остановившись, начала Вера, но «Иван Иванович», которому тоже пришлось остановиться, не дал ей договорить.

– Имею, – веско сказал он и словно стал выше ростом и шире в плечах. – У вас, Вера Васильевна, нет выбора. Или все, и в первую очередь ваш супруг, узнают, что вы – австрийская шпионка и любовница графа Спаннокки, или вы станете делать то, о чем я вас попрошу. Что вы предпочитаете?

Совсем недавно, всего каких-то несколько дней назад, Вера делала то, что считала нужным она сама! Как недавно, а кажется, что давным-давно!

– С шантажистами у меня разговор короткий! – сверкнула глазами Вера. – Больше чем на пощечину рассчитывать вам, сударь, не советую.

– От вас – хоть дюжину или две! – ответил наглец. – Можно прямо здесь или в более приватной обстановке. Я, знаете ли, Вера Васильевна, обожаю темпераментных женщин. Позвольте, я только шляпу сниму, чтобы не упала.

И действительно снял шляпу (теперь уже взявшись за поля) и встал перед Верой навытяжку, готовый к экзекуции. Смотрел выжидательно ей в глаза и приветливо улыбался, давай, мол, начинай скорее. После такого не то чтобы коснуться, на него даже смотреть было противно. Вера демонстративно отвернулась в сторону и стала делать вид, что рассматривает товары в витрине гальперинского магазина. «Иван Иванович» надел шляпу и тоже обернулся к витрине.

– Мне от вас, Вера Васильевна, ничего, кроме сведений, не надобно. – Голос «Ивана Ивановича» снова сделался вкрадчивым. – Разве трудно во имя собственного спокойствия раз в неделю отправлять по письму?

– Какому письму? – Вера подняла взгляд выше, привычно ужаснулась цвету зеленой плитки, которой был облицован дом (что за дурацкая выдумка?), и вернулась обратно к витрине.

– Московский почтамт, до востребования, на имя Бакланова Ивана Евсеевича, – медленно, словно стараясь, чтобы Вера лучше запомнила, ответил «Иван Иванович». – Отправлять каждый вторник. Описывать в подробностях все, что касается Спаннокки и его поручений. Если писать нечего, то вкладывайте в конверт чистый лист.

– Зачем? – удивилась Вера. – Не проще ли просто не отправлять письма?

– Чистый лист – сигнал, что у вас все в порядке, – объяснил «Иван Иванович». – Если надо будет встретиться, то напишите в письме фразу «Очень по вас соскучилась». Спаннокки называть Петром Алексеевичем, остальные имена писать как есть. В зависимости от ценности переданных сведений вы будете получать вознаграждение. Конверт с деньгами вам будет доставлять курьер. В чужие руки он его не отдаст, если не застанет вас, то приедет еще. Если вы прекратите сотрудничество или же будете со мной неискренни, то готовьтесь к каторге и позору.

«К каторге», – отметила про себя Вера и только сейчас сделала вывод, что «Иван Иванович» не знает ничего о ее сотрудничестве с Алексеем.

– Кто вы? – спросила она, не поворачивая головы.

– Я же сказал – оптовый торговец колониальными товарами, – ответил «Иван Иванович» и даже плечами пожал, словно выражая удивление Вериной забывчивостью. – Для моей коммерции крайне важны сведения о делах господина Спаннокки, и я готов за них платить. Business, как говорят англичане. Знакомо вам это слово?