Николай Свечин - Ночные всадники (сборник)
– Разъезжалов хочет подсунуть купчине певичку. Тот, знать, слаб на женский пол… Баба из чешского хора, красивая! Заманит она его в ресторацию «Хуторок». А оттуда – как карась наклюкается – повезет будто бы к себе на постелю. По пути и приткнут. Банкин уж и экипаж нанял.
Все стало ясно. Сыскное отделение без лишней огласки начало готовиться к задержанию. Маклака покамест посадили на ярмарочную гауптвахту, в карцер. Если все подтвердится, полицмейстер переведет его в острог. Там начнут дознание о скупке краденого. А дело Разъезжалова двинется своим чередом, никак не пересекаясь с Саласкиным.
Ресторан Неменского «Хуторок» – один из лучших на ярмарке. Находится он на Песках, и клиентура у него самая денежная: железные и рыбные торговцы. Кухня о-го-го, а цены – еще хлеще. Лыков хотел сначала сам сесть в зале под видом посетителя, присмотреться. Но передумал. Вон старик Озорович тут же его узнал. Мало ли кто окажется в ресторане? Закричит: здорово, сыщик, как дела? Гримироваться не хотелось. Свое гримерное депо осталось в департаменте, а мазаться здешними красками было боязно. И Алексей поместился на берегу затона напротив Москательного ряда. Там держал пельменную отставной околоточный надзиратель. Он укрыл Лыкова и пятерых агентов. Шестой, самый способный, сидел в «Хуторке». Фамилия у него была фон Бригген – настоящий немец, да еще из дворян. А пошел в надзиратели сыскного отделения! Бригген трепался с приезжими ганноверцами, ловко изображая меховщика. И смотрел по сторонам.
Как задержать троих опасных преступников? Если бы под рукой оказались «летучие», вопросов бы не было. А здешние силы? Прозоров не производил впечатления человека тертого. Без году неделя как главный сыщик. Его подчиненных Лыков узнать не успел. Поэтому и вызвал старого приятеля Петра Фороскова. Петр по-прежнему служил в пароходстве «По Волге», обороняя его от жуликов. Он сразу согласился рискнуть и тоже пришел в ресторан.
В час ночи, когда засада уже вся извелась, Форосков стукнул в окно. Алексей быстро впустил его в сени.
– Ну?
– Стоят у входа, – сообщил Петр важную новость.
– Точно они? Ведь темно уже!
– Точно. Разъезжалов наклеил бороду и заглянул внутрь. Выпил рюмку у стойки и вышел. Но это он! Прячется за углом ресторана Березиной. А Банкин на козлах, как и ожидалось.
– Двое. Где же Пашка Черемис?
– Был в зале, а пять минут назад расплатился и вышел. Подсел к Банкину, под верх пролетки.
– Так. Значит, вот-вот начнут.
– Похоже на то.
– А штымпа[15] обнаружил?
– Там их полста, и все с бабами! Но, один скорее, всего и есть наш. Черемис глаз с него не спускал.
– Кто такой?
– Паспорта я у него не смотрел, – ухмыльнулся Петр. – Бородатый, денежный и пьяный. Как все они, впрочем. Сидит у эстрады. Девка при нем русская, хоть изображает из себя австрийскую подданную.
– Он! Ну, ребята, выходим по одному. Оружие взвести!
Агенты щелкнули курками и начали нехотя выбираться наружу.
– Не дрефь, все будет хорошо, – ободрил их Лыков. – Разъезжалова я беру на себя, а вам отдаю мелочишку.
Все произошло стремительно. Надворный советник подкрался к беглому сзади. Тот его не услышал: стоял и следил за выходом из «Хуторка». Удар по шее поверг бандита на землю.
Легким шагом Лыков подошел к пролетке. Там сидели двое. Сыщик цапнул одного за горло и выдернул наружу. Второго схватил невесть откуда взявшийся Форосков. Когда подбежали агенты, им оставалось лишь связать грабителей…
Не теряя времени даром, Алексей повез пленников в Главный дом. Банкина с Черемисом посадили в одиночки, а Разъезжалова сыщик стал допрашивать.
Начал он так:
– Ну, дрянь, говори! Купца решил подрезать? Мы все знаем.
Налетчик гордо вскинул красивую голову:
– Попрошу мне не тыкать, мы с вами водку на брудершафт не пили.
Лыков хотел отпустить арестованному затрещину, но передумал. Есть люди, от которых больше добьешься вежливостью, а не грубостью.
– Хорошо. Начнем сначала. Вы признаете, что являетесь Андреем Дормидонтовичем Разъезжаловым, осужденным в Москве за убийство четырех человек и бежавшим с Нерчинской каторги?
– Да, признаю. Как вы нас нашли?
Надворный советник вытащил из кармана пачку фотографических карточек и помахал ими:
– Вот. Коридорный в номерах Дугарева опознал Черемиса, когда мы делали повальную облаву. Что же вы как облапошились? Взяли к себе человека с такими приметными шрамами.
– Вот оно что… А я уж подумал…
– Что вы подумали? – «насторожился» сыщик. – У вас есть в городе еще сообщники?
– Да нет, это я так.
Алексей внимательно присматривался к убийце. Сильная личность! Держится с достоинством, хотя немного растерян. До сих пор не может понять, как он так легко попался. Подобные, когда смирятся, начинают говорить все без утайки. Хорошо бы и Разъезжалов раскололся сразу.
– Будем признаваться?
– В чем? – усмехнулся арестант, словно сидел на дружеской беседе. – Мы ничего не успели сделать. Поторопились вы маленько, ежели хотели взять нас с поличным.
– Ну, тут не успели, а раньше успели. Меня интересует смерть городового Одежкина.
– Какого еще Одежкина? – удивился арестант.
– Которого вы убили три дня назад во дворе дома Мохова в Плотничьем переулке.
Разъезжалов был озадачен.
– Три дня назад? А в котором часу это случилось?
– Вечером, около одиннадцати.
– Ну, тут уж вы облапошились! – развеселился каторжник. – Три дня назад об эту пору мы всей шайкой отмечали мои именины. В ресторане «Повар». До двух часов ночи гудели. Спросите обслугу – она подтвердит.
И сыщик сразу понял, что арестованный говорит правду.
Еще через час Яковлев, Прозоров и Лыков докладывали губернатору о поимке преступников. Точнее, докладывал полицмейстер, а остальные молчали. Петр Яковлевич был в своем рапорте объективен.
Баранов выслушал и спросил:
– Я правильно понял, что все сделал Лыков?
– Фактически да. Он обнаружил маклака, связанного с Разъезжаловым. Он же его расколол и заставил выдать убийц. Он же, собственно, и арестовал.
– Алексей Николаевич! – повернулся к сыщику губернатор. – Благодарю вас за службу! Завтра же будет в телеграмме министру.
– Да бог с ней, с телеграммой, Николай Михайлович. Убийца городового Одежкина не найден.
– Но зато обезврежена опаснейшая шайка беглых каторжников.
– Согласен, это хорошая новость для города и ярмарки.
– Что вы намерены делать дальше? Где искать убийц?
– Сейчас я намерен отдохнуть. Все-таки взяли трех лихих людей, и без капли крови. Переволновался немного…
– Да, конечно, я понимаю. Завтра прошу ко мне в удобное для вас время. Подумайте, чем мы еще можем помочь в вашем дознании. Не смею задерживать.
В коридоре Лыков не удержался и сказал полицмейстеру:
– Вот видите, Петр Яковлевич! В последний момент мы сегодня успели. Еще чуть-чуть, и они зарезали бы купца. Может, и хористку тоже: зачем им свидетель? А вы методы мои бессовестными называли…
– Виноват, Алексей Николаевич! – сказал Яковлев, вставая перед сыщиком во фрунт. – А вы преподали мне урок. На всю жизнь запомню. Извините еще раз, и – спасибо!
Глава 4
Новые версии
Дознание зашло в тупик. Хорошо, конечно, что взяли разбойников. Но кто же тогда ударил камнем несчастного городового?
Разъезжалова с Банкиным уже на следующий день этапировали в Нерчинск. Там им добавят к сроку по пять лет и запрут в каземате. Воробьева-Черемиса отослали в Москву – теперь он ответит за свои злодейства. Саласкина решили выкинуть из города, иначе бы на суде Пушкину пришлось давать показания, и тогда его сотрудничество с полицией стало бы известным. Распоряжением губернатора маклака посадили на поезд и велели никогда больше в Нижний Новгород не приезжать…
Жизнь подбрасывала новые загадки. В Шуваловской даче на ивовой плантации нашли тело женщины. Плантация являлась одним их экспозитов выставки. Она представляла образцы различных видов ивы, пригодных для корзиночного плетения. Место глухое и мало посещаемое. Женщина была задушена и раздета донага, а одежду преступник бросил возле тела. Опознанием установили, что это та самая проститутка Угодникова, которая сбежала от содержательницы Щавельской. Ни свидетелей, ни улик…
Алексей не стал отвлекаться на убийство проститутки, а продолжил дознавать смерть городового. Он съездил во Вторую Кремлевскую часть и спросил пристава Богородского:
– А что за столкновение было у Одежкина с какими-то артельщиками? Он хотел отвести нарушителей для составления протокола. А те показали ему кулак, и парень передумал…
