Паренек из Уайтчепела (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Кто таков этот оборванец и почему хозяин решил привезти его в свой дом?

Не прибьет ли этот шалопай ее на собственной кухне и не удерет ли с серебряным сервизом, на полировку которого положено столько времени и сил?

Один из вопросов она все-таки решила озвучить:

– Откуда ты знаешь инспектора Ридли? Надеюсь, ты хоть не душегуб какой, – сказала и сама же испугалась, прикрыв рот пухлой ладошкой.

Джек улыбнулся. От всего сердца. Впервые за последние дни...

– Так работаем мы вместе, – сказал он, распрямив поникшие плечи. – Он без меня, как без рук... Я его наипервейший помощник в любом расследовании.

Домоправительница недоверчиво хмыкнула и подтолкнула к нему тарелку с ломтем хлеба и сыром.

– Врать-то ты мастак, я погляжу, – сказала она при этом. – Ешь лучше, иначе смотреть тошно: того и гляди переломишься, что та соломинка.

Джек надкусил предложенное лакомство, пожевал, потом незаметно рассовал по карманам оставшиеся куски и бодро вскочил со стула:

– Мне бы по-маленькому сходить... Очень хочется!

Миссис Вилсон недовольно сморщилась, решая трудную для себя дилемму: отпустить парня боязно: вдруг сбежит, но и запретить ему облегчиться было нельзя. Наконец, она махнула рукой – и Джек выскочил за дверь, радуясь предстоящей свободе...

Ридли, конечно, запретил ему выходить из дома, но того все еще не было, а он, Джек, обернется в считанные минуты... Только отыщет Старого Джима, что вечно колесит на своем кэбе в районе Беркли-сквер, да задаст ему пару вопросов.

Шелушить горох Джека все равно никогда не нравилось...

Старый Джим, которому на самом деле едва ли исполнилось больше тридцати, отыскался довольно скоро, и Джек вскочил на облучок, протягивая тому кусок припасенного хлеба с сыром.

– Угощаешь? – хмыкнул тот.

– А то, – Джек с хитринкой ему улыбнулся. – Сегодня я добрый. – И, как бы между прочим, поинтересовался: – Как жизнь? Что нового расскажешь?

Джим задумался, шумно пережевывая предложенное лакомство.

– Убийство на Беркли-сквер, слыхал? – произнес он наконец. – Да не одно – целых шесть. – И совсем тихо: – Говорят, банду Рыжего Джо положили... Всех, как одного.

Джек изобразил удивление, и Старый Джим удовлетворенно осклабился.

– Вот ведь подсобил кто-то шпикам, скажи? Всю банду разом перестрелял...

И Джек, понизив голос, поинтересовался:

– Так это они богачей грабили?

Собеседник глянул на парня с насмешливым превосходством.

– С луны что ли свалился, парень? Всяк знал об этом, ну ты даешь. – И заключил: – Поминки сегодня будут. В пабе на Флит-стрит. Приходи, коли хочешь... – Он положил в рот последний кусок, а Джек поспешил сказать:

– А девушка... слыхал, там и девушку мертвую нашли...

Джим пожал плечами.

– Говорят. – И насупился: – Если это та выскочка с замашками леди, то так ей и надо... Сама, верно, напросилась.

Джек встрепенулся, подобно боевому коню, услышавшему зов трубы:

– Так ты ее знал? Ого. И как? Скверная девица?

– Отвратительная, – подтвердил мужчина, почесывая затылок. – Вечно строила из себя невесть что. Я ее вчера от Бартлетт-корт вез, подхватил у аптеки... Она мне еще полпенса задолжала, мол, я, говорит, на таких, как она, и без того наживаюсь сверх меры. Стерва высокомерная! – и сплюнул на мостовую.

– И с тех пор ты ее не видел? – поинтересовался парнишка.

Джим глянул на него с подозрительностью:

– А тебе про что? Ты случаем не свистун?

Джек подорвался с сидения и спрыгнул на мостовую.

– Скажешь тоже, – отмахнулся он. – Любопытно просто. – Потом махнул на прощанье рукой и сиганул в сторону Бартлетт-корт – упустить такую ниточку было нельзя. А инспектор, глядишь, еще и не хватился его... А если и хватился, так еще спасибо скажет, когда Джек ему нужную информацию предоставит – вдруг после этого еще и отпустит его... с деньгами.

И сам над собой рассмеялся... Вот ведь дурак, все еще в чудеса верит!

Быстрый бег выветрил странные мысли из его головы, и когда колокольчик над дверью аптеки тревожно тренькнул, Джек, изобразив из себя эдакого матерого волка, вальяжно облокотился на аптечный прилавок... Склянки с лекарствами вдоль стены буквально зачаровали его, и он нехотя оторвался от их созерцания, переключив внимание на тощего аптекаря в маленьких очочках.

– Чего тебе, парень? – осведомился тот не самым приветливым голосом. – Лакрицу мы нынче не продаем.

Джек усмехнулся:

– Да я вроде как не в том возрасте. – И поинтересовался: – Говорят, у вас вчера леди одна отоваривалась... черноволосая, красивая очень, – он вызвал перед глазами лицо мертвой девушки и тяжело сглотнул. – С родинкой над верхней губой...

Мужчина нахмурился.

– Тебе зачем? Что с этой девицей не так?

– Да так все, – отмахнулся парнишка, и как бы поверяя доверительную информацию, добавил: – Муженек ее ищет. Денег обещал приплатить, если найду...

Аптекарь многозначительно глянул сначала на прилавок, а потом – в сторону Джека... Тот покачал головой.

– Слушай, – возмутился он, – так я ж ее еще не нашел. – И как бы сдаваясь, полез в карман за монетой: – Ну ты и жлоб, – посетовал он, с жалостью расставаясь с последними сбережениями, – вот, у меня только трехпенсовик. Больше нет ничего!

И аптекарь невозмутимо произнес:

– В Темзе ищи свою дамочку, парень. Она вчера за содой приходила, смекаешь? – смахнул монету в задвижку и весело хохотнул.

Джек ничего не понял, только и произнес:

– Чего? – И тощий аптекарь прибег к красноречивому жесту, изобразив руками огромный живот.

– Да обрюхатили твою дамочку, парень, вот, верно, она и решила убедиться так ли это... Сода тому вернейший подсказчик. Смекаешь теперь?

Теперь Джек кивнул головой. Суть-то он понял, а вот частности...

– А как это?.. – начал было он, только колокольчик над дверью снова пронзительно тренькнул, впуская нового посетителя, и аптекарь сурово прикрикнул: – Иди уже. Работать мне надо... – И Джек, абсолютно сбитый с толку, выскочил за дверь.

Августовское солнце палило во всю: в распаленном жаром воздухе витал запах несвежей рыбы, цветочных духов, прогорклого масла и... ежевики. Джек постоял, принюхиваясь к странному сплетению разрозненных ароматов, а потом неторопливо побрел вдоль уличных ларьков, размышляя о разговоре с аптекарем. Вот ведь, тощий, как жердь, а последние три пенса у него вытянул...

Вывернув карман, Джек выскреб последние крошки от припрятанного было хлеба, и в очередной раз повторил: «вот сейчас и беги, куда подальше», и даже оглянулся, когда отчетливый голос произнес: «Ты ведь не трус, Джек. Обещал, так держи слово!»

Он мотнул головой. Подумаешь, пообещал инспектору не сбегать из города – слово нищего оборванца мало что значит, если подумать. Вот возьмет и сбежит...

Прямо сейчас...

Джек рефлекторно дернулся, заприметив вдалеке двух полисменов в форме: неужели его ищут? Да нет, много чести... да и времени немного прошло. Хотя с этой пухлолицей домоправительницы станется поднять переполох раньше времени.

Джек еще с секунду постоял, раздумывая над своим шатким положением, а потом побрел в обратном направлении… к дому на Риджент-стрит.

– Явился, голубчик! – миссис Вилсон посмотрела на Джека с плохо скрываемым раздражением и покрепче перехватила кухонное полотенце. Парень некстати подумал, что в руках экономки оно похоже на опасное оружие, и когда скрученное в жгут то, с шумом взрезав воздух, огрело его по спине, парень скаканул в другой край кухни с болезненным вскриком.

– Послушайте, больно же! Держите себя в руках. Я ведь вернулся... Не злобствуйте!

И женщина сделала шаг в его сторону:

– Вернулся, говоришь, шельмец окаянный! Ух я тебя... – И позвала громким голосом: – Абигейл, зови хозяина! Скажи, беглец объявился. Да поживее, пока он снова не убёг!

– И никуда я не убегу, – возразил ей парень, одаривая экономку широкой улыбкой. – Если уж вернулся, то тут и останусь... Вот.