Джон Карр - Дьявол в бархате
— Ник! — ответил Джордж столь же дружелюбно. — Чтоб тебя поразила дурная болезнь, худшая, чем у Джорджа Седли, и чтоб все доктора в мире при этом умерли!
Во время обмена этими любезностями Джордж тщательно счищал конюшенную грязь с туфель о дверную панель.
— Не обращайте внимания на мое поведение! — посоветовал он всем присутствующим, напуская на свое лицо трагическое выражение. — Я конченный человек с тех пор, как меня крестили, кроме шуток! Тысячу раз я говорил всем… — Его взгляд задержался на Джайлсе. — А вам я когда-нибудь говорил?
— Нет, милорд, — солгал Джайлс, низко кланяясь.
— Да ну? Будь я проклят! — воскликнул лорд Джордж Харуэлл, выпучив честные карие глаза. — В этом нет никакого секрета! В общем, мы старинная и знатная семья. Но моя чертова бабушка была паршивой немецкой лягушкой, а мои прокля… мои благословенные родители хотели ее денег и потому назвали меня Георгом (разумеется, я называю себя на английский лад Джорджем). От этого имечка несет германскими туманами, вызывающими ревматизм. Молю Бога, чтобы Он больше никогда не посылал в эту страну ни одного немца по имени Георг!
— Аминь! — мрачно произнес Фентон. — Но боюсь, твое желание не будет исполнено49.
— То есть как? Если…
Заметив в руке Джайлса Коллинса кошку-девятихвостку со стальными наконечниками, Джордж вновь почувствовал, что здесь что-то не так. Он щелкнул пальцами, сверкнувшими цветами бриллиантов, рубинов и изумрудов на серебряных перстнях. Китти, старавшаяся выглядеть попривлекательнее, не сводила с него глаз.
— Вижу, что здесь настоящий процесс с судьями и присяжными, — заметил Джордж. Его шпага с серебряным эфесом ударилась о дверь, когда он повернулся. — Нет, Ник, я тебя покидаю. Конечно, эти вещи необходимы, но мне они не нравятся. Буду ждать в конюшне…
Краем глаза Фентон увидел Джудит Пэмфлин, поднимающуюся с большим свинцовым подносом.
— Не уходи, Джордж. Мое дело на данный момент закончено… Джайлс!
— Сэр?
— Держи их в этой комнате, — Фентон кивнул в сторону слуг, — пока я не вернусь. Пусть садятся и устраиваются поудобнее, но не уходят, пока все не будет улажено. У лорда Джорджа и у меня дело, но мы быстро с ним справимся.
Почувствовав, что бичевание, способное изувечить женщину двадцатью ударами, временно откладывается, Джордж просиял и вновь обрел румяный цвет лица.
— Будь я проклят, вот это красотка! — воскликнул он, кивая головой в широкополой шляпе и соломенном парике в сторону Китти. — Как поживаешь, моя девочка?
— Лучше, чем может подумать ваша милость, — любезно ответила Китти, приседая в реверансе.
— Ха! — довольно воскликнул Джордж. — Ник, она к тому же и остроумная, верно?
— Не исключено.
— Но послушай, Ник! Говоря о твоем «срочном деле»… В письме ты выражался так чертовски mysterieux50 (как говорят французы, будь они прокляты!), что я не понял в нем ни единого слова.
Фентон вынул из кармана пакет с ядом и протянул другу.
— Я нашел это вчера, спрятанным без моего ведома. Прочти надпись.
— Яд! — воскликнул Джордж, отшатываясь, словно пакет мог его обжечь. — Забери его скорее!
Фентон взял у него пакет. Хотя Джордж бросался в драку очертя голову, уверяя со слезами на глазах, что он мирный человек, присутствие мышьяка согнало с его лица краску.
— Как ты считаешь, — осведомился он, — яд уже не мог проникнуть в мою руку? Теперь она распухнет и почернеет?
— Не бойся, никто не причинил тебе вреда! Смотри, как спокойно я держу пакет. Скажи, ты обратил внимание на эмблему или знак, изображенный под надписью синими чернилами?
— Я… по правде говоря…
— Я не мог понять, что он означает, пока мне не объяснил Джайлс Коллинс. Он сказал, что это знак, который висит над дверью аптеки.
— А? Что?
— Рисунок похож на ступку с пестиком над ней. Аптека может называться «Голубая ступка». (Здесь Джайлс самодовольно улыбнулся, устремив взгляд в угол потолка). Мы решили спросить у привратника, знает ли он такую аптеку.
— И что ответил привратник?
— Что аптека «Голубая ступка», — сказал Фентон, вспоминая рукопись, — находится» на Аллее Мертвеца, отходящей от Стрэнда у таверны «Голова дикаря». Мы отправимся туда и узнаем у аптекаря, кто покупал мышьяк.
— Разумно! — одобрил Джордж, которого никак нельзя было заподозрить в избытке интеллекта. — Отправимся сейчас же?
— Да. Я только поднимусь наверх и загляну к жене…
Джордж выпучил глаза.
— Черт возьми, Ник! Неужели с тебя не достаточно?
— Твой ум, дружище, грязнее снежного сугроба в августе. Лидия должна еще раз услышать мой голос, чтобы сразу его узнавать. Тогда…
Фентон сделал паузу. Непонятно почему, им внезапно овладело мрачное предчувствие.
— Отправимся в «Голубую ступку» на Аллее Мертвеца! — заявил он.
Глава 6. Конфиденциальные сообщения в «Голубой ступке»
Висевшие над домами вывески со скрипом поворачивались, хлопая о стены, подобно пистолетным выстрелам. Сильный ветер гулял по Стрэнду, начиная от Черинг-Кросса, сбрасывая сажу с колпаков дымовых труб, угрожая шляпам и парикам и заставляя плясать вывески, большей частью старые и грязные. Однако временами выглядывающее солнце заставляло ярко сверкать эти грубые и причудливые эмблемы.
Широко открытый красный рот возвещал об изготовлении колпаков для труб. Зеленая русалка трепыхалась на ветру над столовой. Глаза, собачьи головы, три пьяных рыбы подпрыгивали вверх-вниз, переливаясь алым и золотым цветами и смешиваясь с хлопьями сажи.
Впрочем, шум, издаваемый вывесками, едва ли перекрывал шум, производимый всадниками и пешеходами. Если в прежние времена Стрэнд занимали исключительно дома знати, обращенные тыльной стороной к Темзе, то теперь здесь господствовала коммерция, вторгшаяся еще до того, как большой пожар опустошил Чип-сайд и Истчип.
Среди тяжелых запахов, исходивших от сточной канавы в середине улицы, колеса с железными ободами скрипели по булыжникам мостовой, возницы отчаянно ругались, уличные торговцы громогласно рекламировали свои товары, лудильщик зазывал клиентов, колотя в медный чайник. Но громче всех кричали подмастерья, стоящие у дверей лавок.
— Материя, сэр! Потрогайте — совсем, как бархат, но всего за четверть цены!
— Лилейно-белый уксус!
— Не нужно ли вам починить медный или железный котел, чайник, кастрюлю или сковороду?
— Превосходный бордель! — кричал лорд Джордж Харуэлл в ухо своему спутнику. — Никогда не видел ничего подобного! Куда там заведение мамаши Кресуэлл!
— Что, еще лучше?
— Истинный храм Венеры, будь я проклят!.. Черт возьми, Ник, смотри по сторонам, не то угодишь под колеса или свалишься в канаву!
Беспокойство по этому поводу продолжалось с тех пор, как Джордж и Фентон двинулись на восток по Пэлл-Молл. Пройдя высокую живую изгородь Весенних садов, они свернули на юг и вышли на открытое пространство, сухая земля которого была утоптана множеством солдатских сапог.
— Что с тобой, Ник? — впервые осведомился Джордж.
Глаза его спутника были остекленевшими и полузакрытыми. Очутившись на открытом пространстве, Фентон, продолжая идти вперед, начал поворачиваться в разные стороны. Замечая что-то знакомое, он молча открывал и закрывал рот, как бы произнося про себя его название.
Джордж стал проявлять беспокойство. Дойдя до конной статуи Карла I, он положил руку на руку друга.
— Черт возьми! — воскликнул Джордж. — Не мог же ты успеть, прежде чем вышел из дома, выпить столько кларета, чтобы дойти до такого состояния!
Фентон, сердито отмахнувшись, ткнул пальцем в пространство.
— На севере, — осведомился он, — находятся Королевские конюшни, где расквартированы солдаты?
— Разумеется! Можно подумать, что ты никогда, стоя здесь, не слышал барабанного боя!
— На северо-востоке церковь Святого Мартина в Полях?
— Конечно! Но…
— А на юге, — продолжал Фентон, повернувшись в упомянутую сторону, — Кинг-Стрит. Слева…
Он указал рукой на группу старинных зданий из красного кирпича, полускрытую туманом и протянувшуюся на полмили между Кинг-Стрит и берегом реки.
— Дворец Уайтхолл, — сказал Фентон, передвигая руку. — Справа, за железной оградой и живой изгородью, королевский сад, а за ним Сент-Джеймсский парк.
— Ник, задняя сторона твоего дома выходит на Сент-Джеймсский парк! Где же ему еще находиться?
Фентон все еще глядел в сторону Кинг-Стрит, на квадратную башню из красных, синих и желтых кирпичей, с флюгером на каждом углу. Она стояла посредине улицы и имела внизу арку, открывающую путь в Вестминстер.
— Это ворота Хольбейна, — промолвил Фентон. — А на юго-западе должна быть дорога в Весенние сады.
Тревога Джорджа рассеялась, и он начал посмеиваться. Если Ник притворяется, что незнаком с Весенними садами — местом действия «Любви в лесу» мистера Уичерли51 (прыткий парень всегда занимался там любовью) — то он не безумен, а просто мертвецки пьян. Хихиканье Джорджа перешло в громкий смех. Когда же Ник успел…
