Стив Берри - Пророчество Романовых
Войдя следом, Хейес легонько похлопал его по плечу.
— Итак, Майлз, делай свое дело.
Лорд остановился посреди ярко освещенного помещения.
— Добрый день. Я Майлз Лорд.
В зале тотчас же воцарилась тишина.
— Многие из вас уже знакомы со мной. Остальным говорю: рад видеть вас здесь. Тейлор Хейес решил устроить небольшой брифинг, чтобы ответить на ваши вопросы. Дела начинают двигаться быстро, в ближайшие дни у нас не будет времени поговорить…
— Вы совершенно правы насчет вопросов, черт возьми, — раздраженным голосом с ярко выраженным гнусавым акцентом Новой Англии перебила его полная блондинка, руководитель восточноевропейского отделения корпорации «Пепси». — Я хочу знать, что здесь происходит. Правление моей корпорации просто рвет и мечет от тревоги.
Лорд мысленно отметил, что это неудивительно. Но его лицо осталось непроницаемым.
— Вам не кажется, что вы даже не дали мне возможности начать?
— Нам не нужны речи. Нам нужна информация.
— Я могу привести голые цифры. Объем промышленного производства сократился на сорок процентов. Уровень инфляции приближается к ста пятидесяти процентам. Безработица сохраняется низкой, на уровне двух процентов, но главную проблему составляет скрытая безработица…
— Все это мы уже слышали, — оборвет его незнакомый мужчина. — Химики пекут хлеб, инженеры стоят у конвейера. Московские газеты полны этого дерьма.
— Однако все не настолько плохо, чтобы не могло стать еще хуже, — заметил Лорд. — Это расхожая шутка. Ельцин и те, кто пришел ему на смену, ухитрились за два десятилетия сделать то, что не удалось коммунистам за семьдесят лет: заставить народ тосковать по коммунизму.
Послышались редкие смешки.
— Позиции коммунистов по-прежнему крепки. Каждый ноябрь очередная годовщина революции отмечается внушительными демонстрациями. Они проповедуют ностальгию. Никакой преступности, никаких нищих, социальные гарантии. И эти слова приходятся по сердцу народу, который провалился в бездну отчаяния.
Лорд помолчал.
— Но самым опасным сценарием было бы появление лидера фашистского толка, за которым пойдет зараженная фанатизмом толпа, — не коммуниста и не демократа, а демагога. Это особенно страшно, если учесть значительный ядерный арсенал России.
Кое-кто закивал. По крайней мере, теперь его слушали.
— Как такое могло произойти? — спросил маленький жилистый мужчина — Лорд смутно припомнил, что он занимается компьютерами. — Я так и не понял, как мы до этого докатились.
Лорд отступил на шаг назад.
— Русские всегда придавали большое значение национальной идее. Русский национальный характер во все времена был чужд индивидуализму и рыночной деятельности. Он более глубокий, более духовный.
— Было бы гораздо проще, если бы мы смогли перестроить Россию по западному образцу.
Лорда неизменно выворачивало от этой идеи. Эта страна никогда полностью не соединится с Западом, как не соединится она и с Востоком. Россия была и навсегда останется неповторимым сочетанием того и другого. Лорд считал, что выгодно вложить в Россию деньги сможет только тот, кто поймет характер русского народа. Поделившись своими взглядами, он вернулся к ответу на вопрос.
— Российское правительство наконец поняло, что требуется нечто, стоящее над политикой. Некая вдохновляющая идея для всего народа. Быть может, даже другая концепция государственного устройства. Когда полтора года назад Государственная дума решила искать новую национальную идею, всех удивил ответ, который предложил Центр изучения общественного мнения. «Бог, царь и отечество». Другими словами, верните нам монархию. Радикально? Безусловно. Однако когда вопрос поставили на общенациональный референдум, народ подавляющим большинством высказался «за».
— Почему, как вы думаете? — спросили из зала.
— Я могу только высказать свое мнение. Во-первых, существует реальный страх воскрешения коммунизма. Мы видели это несколько лет назад, когда Зюганов бросил вызов Ельцину и едва не одержал победу. Но большинство русских не желает возврата к тоталитаризму, о чем раз за разом неизменно свидетельствуют результаты опросов общественного мнения. И все же это не помешает популисту, поругивающему трудные времена, прийти к власти на волне несбыточных обещаний. Вторая причина — более глубинная. Народ считает, что нынешняя форма государственного устройства неспособна решить стоящие перед страной проблемы. И если честно, лично я полагаю, что это действительно так. Взгляните на рост преступности. Не сомневаюсь, всем вам приходится платить бандитам. У вас нет выбора. Или это, или вернуться домой в цинковом гробу.
Лорд снова подумал о том, что произошло вчера, но ничего не сказал. Хейес посоветовал ему молчать, предупредив, что у тех, кто собрался здесь, хватает забот и без того, чтобы переживать за своих адвокатов, едва не ставших жертвой бандитских разборок.
— В стране распространено убеждение, что тот, кто не ворует, обманывает самого себя. Меньше двадцати процентов населения утруждают себя уплатой налогов. Страна близка к коллапсу. Нетрудно понять, почему люди считают, что все, что угодно, будет лучше нынешней ситуации. И к тому же не надо сбрасывать со счетов определенную ностальгию в отношении царя.
— Чушь какая-то, — послышался возмущенный голос. — Тоже мне король, черт побери!
Лорд понимал, как американцы относятся к монархии. Но современный русский народ, сплав татар и славян, похоже, тосковал по авторитарному правлению, и именно борьба за верховную власть столетиями поддерживала русское общество на пике формы.
— Эта ностальгия легко объяснима, — продолжал Лорд. — Лишь в последнее десятилетие стала известна истинная судьба Николая Второго и его семьи. По всей России крепнет чувство, что в июле восемнадцатого года свершилась величайшая несправедливость. Русские люди считают себя обманутыми советской идеологией, которая изображала царя воплощением зла.
— Ну хорошо, царь возвращается, — начал кто-то.
— Не совсем, — возразил Лорд. — Это ошибочное представление, навязанное прессой. Вот почему мистер Хейес посчитал, что эта встреча будет полезной.
Он почувствовал, что полностью владеет вниманием собравшихся.
— Возвращается концепция царской власти, но остаются еще два очень важных вопроса. Кто станет царем? И каковы будут границы его власти?
— Или ее, — вставила женщина.
Лорд решительно покачал головой.
— Нет. Речь идет только о царе. В этом мы уверены. Согласно российскому закону о престолонаследии тысяча семьсот девяносто седьмого года, власть переходит только по мужской линии. Мы считаем, что этот закон надо соблюдать.
— Ну хорошо, — сказал мужчина, — ответьте на эти два вопроса.
— Ответ на первый прост. Царем станет тот, кого выберет комиссия из семнадцати представителей. Русские любят комиссии. В недавнем прошлом всевозможные комиссии лишь бездумно утверждали решения Центрального комитета партии, однако эта комиссия будет действовать полностью за рамками государственных структур, что не так уж трудно, поскольку на настоящий момент государственной власти в стране, по сути дела, не осталось. Доверенные лица представят кандидатов, после чего будут оценены их притязания. Самая сильная позиция у нашего кандидата, Степана Бакланова. Он придерживается западных ценностей, но его родословная не вызывает сомнений. Вы платите нам за то, чтобы нашими стараниями комиссия поддержала Бакланова. Тейлор изо всех сил работает в этом направлении. Я провел в российских архивах несколько недель и убедился, что ничто не сможет помешать Бакланову взойти на престол.
— Просто поразительно, что русские подпустили вас к своим архивам.
— Ну, в общем-то, здесь нет ничего странного, — ответил Лорд. — На самом деле мы не имеем отношения к Царской комиссии, хотя у нас и есть соответствующие документы. Мы здесь для того, чтобы защищать ваши интересы и обеспечить победу Степана Бакланова. Как и у нас дома, здесь лоббирование является искусством.
Поднялся с места мужчина в последнем ряду.
— Мистер Лорд, у всех нас на кон поставлена карьера. Вы отдаете себе отчет, насколько серьезна нынешняя ситуация? Речь идет о возможном переходе от частичной демократии к авторитарному режиму. Это обязательно отразится на судьбе наших инвестиций в России.
У Лорда был готов ответ.
— Пока мы не представляем себе, какими полномочиями будет обладать новый царь. Мы не знаем, будет ли он лишь номинальной фигурой или же станет полновластным правителем всей страны.
— Лорд, спуститесь на землю, — насмешливо заметил другой мужчина. — Эти идиоты ни за что не вручат всю полноту политической власти в руки одному человеку.
