Клод Изнер - Маленький человек из Опера де Пари

Наконец вернулась Ольга — шла она пошатываясь, судорожно вцепившись пальцами в ткань домашнего платья, отороченного соболями. Добрела до полудивана и без сил рухнула на него.

«У нее расширены зрачки, — с ужасом заметила Эдокси. — Неужели опиум?..» Даже в полумраке гостиной она видела, что нос подруги заострился, глаза запали, лицо покрылось восковой бледностью.

Что, если доктор Маржери поставил неверный диагноз?.. Эдокси вдруг охватил иррациональный страх. Вдруг он ошибся?..

— Послушай, Ольга, постарайся припомнить, что ты ела перед выходом на сцену.

— Ах, оставь меня!.. Ты прекрасно знаешь, что в дни премьер я соблюдаю строгую диету. Несколько глотков воды сделала, и всё.

— Ты пила воду из-под крана?

— Разумеется нет. Из запечатанных бутылок. Я покупаю воду из горных источников Оверни у бакалейщика на улице Рошамбо и всецело ему доверяю. Я пью эту воду во время каждого приема пищи, и Амедэ тоже пьет, свинья жирная, вот уж я устрою ему сюрприз, когда вернется, я приказала сменить замки в… Ой! — Ольга привстала, сжимая пальцами виски. Домашнее платье распахнулось, и разошлась шнуровка лифа, обнажив грудь. Балерина безвольно откинулась на спину.

— О боже, Ольга! Опять приступ? — забеспокоилась Эдокси.

— Нет… да… это слово… Я сказала «свинья» — и вспомнила!

— Ты ела свинину? Окорок? Ветчину? Свиную колбасу?

— Нет, пряничную свинку! Мельхиор Шалюмо, оповеститель, принес мне подарок от какого-то поклонника… Я тогда искала свои митенки… Странный подарок для балерины — я думала, надо мной кто-то подшутил. Знаешь, такие штучки на праздничных гуляньях продают — считается, что они приносят удачу. Фигурка из теста, а на ней глазурью выведено имя.

— Пряничная свинка? Как на ярмарках?

— Ну да. На моей было написано «Ольга», а в пакет вложена карточка со словами «Съешь меня, я…» Ох, опять голова закружилась.

— Так ты съела свинку?

— Маленький кусочек откусила, не смогла удержаться — я же суеверная… Эдокси, пожалуйста, оставь меня, я так хочу спать…

Пятница, 2 апреля

Таша вдали от мира невзгод и страстей путешествовала по стране грез, сладко посапывая во сне. Ее левая рука свесилась на пол перед носом кошки Кошки, которая прикорнула под кроватью. Виктор тоже спал, и ему снилось, что он пытается прочесть старинный свиток, но буквы расплывались, и слова исчезали на глазах.

В просторной мастерской пахло ладаном. Книги на полках и акварели на стенах сливались в многоцветный узор. Рамы, мольберты, стаканы с кистями, разбросанная повсюду одежда превращали комнату в живописный кафарнаум.

Виктора разбудил лай дворовой собаки. Он открыл глаза, но при виде картины, висевшей напротив алькова, снова зажмурился. Это был портрет его приемного отца, написанный Таша. Непринужденно сидящий в кресле — нога закинута на ногу, в руке открытая книга, — Кэндзи Мори, казалось, вот-вот изречет одну из своих обожаемых пословиц. Собака снова залаяла, под окном защебетали соседки — дочери столяра пришли за водой и наполняли ведра у колонки.

Что же было написано в том свитке?.. Виктор встал с кровати. На пол что-то упало, когда он откидывал одеяло, и тотчас раздались топоток мягких лапок, скрежетание когтей по паркету — Кошка в несколько скачков настигла добычу.

— Ну-ка отдай! Брысь отсюда! — прошипел Виктор.

Он отобрал у зверя букетик: веточка самшита, перо горлицы и пшеничный колосок, перевязанные соломинкой. Стало быть, Эфросинья Пиньо запрятала-таки свой оберег им под подушку, хотя ее просили этого не делать. Но добрая женщина считала волшебный букетик верным залогом того, что ребенок родится здоровеньким. Скоро их будет трое… Огромные буквы, составившие слово «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ», замигали, как фары, в тумане будущего. Сумеет ли его любовь к Таша, становившаяся с годами все требовательнее и эгоистичнее, примириться с тем, что главное место в ее сердце займет малыш? Чей нрав он унаследует, на кого будет похож?

Поначалу, узнав, что Таша забеременела спустя семь лет совместной жизни, Виктор был горд и счастлив, однако по мере того как дитя росло в ее чреве, к этим чувствам стала примешиваться тревога, он начал бояться, что во время родов случится что-то ужасное… Нет, нельзя об этом думать, прочь дурные мысли!

В дверь постучали. Консьержка вручила Виктору письмо, и он сразу узнал почерк Эдокси:

Дорогой месье Легри, никто, кроме Вас, не сумеет мне помочь. Я очень напугана. Со дня моего визита в книжную лавку произошли драматические события, и я с ума схожу от беспокойства. Мне известна Ваша репутация опытного сыщика, потому умоляю Вас спасти меня. Мне совершенно необходим Ваш совет. Посылаю Вам приглашение на сегодняшний вечер. Непременно приходите, мы сделаем вид, что встретились случайно. Всецело на Вас полагаюсь. Не подведите меня в память о давних временах и нашей длительной дружбе.

В приглашении значилось:

Вас просят присутствовать на высокодуховном, однако же светском концерте, каковой состоится в пятницу, 2 апреля 1897 года, в 11 часов вечера в оссуарии Парижских катакомб стараниями прославленных музыкантов.

Приглашение на две персоны.

Виктора одолели сомнения. Что это — ловушка, новая попытка его соблазнить? Он хотел было бросить письмо с приглашением в огонь, но раздумал и положил оба листа в бумажник. Подогрел еду для кошки, поставил вариться кофе и, поворошив угли в камине, поправил одеяло Таша — было прохладно.

— Пахнет кофе, — пробормотала она. — Ты покормил Кошку?

— Да, милая. Мне пора, я сегодня дежурю в лавке. Эфросинья придет к десяти, сделает уборку и приготовит тебе завтрак. В квартиру не заходи — краска еще не высохла. Я тебе протелефонирую. Будь умничкой, солнышко.

Виктор, пьянея от скорости, гнал велосипед по сонным пустынным улицам. Вокруг не было ни души — лишь метельщики попадались у перекрестков. На квадратной площади с клумбами павлоний просыпался цветочный рынок, торговки на каждом углу поднимали навесы, и по городу разливалось буйное море настурций, роз, первоцветов, фиалок. Париж то здесь, то там словно расцветал деревенскими лужайками в обрамлении мостовых. Если бы у Виктора была кинокамера, он непременно заснял бы покупателей, богатых и бедных, что вскоре будут увлеченно торговаться за орхидеи и скромные букеты полевых цветов; от его объектива не укрылся бы и шарманщик, старый овернец, чью аудиторию составили два бродячих кота и простоволосая кумушка.

На набережной Гранз-Огюстен двое военных флиртовали с разносчицей хлеба. Букинисты, торговцы гравюрами и аптекари открывали лавки, с балконов свисали почуявшие тепло стебли душистого горошка. Еще вчера была зима — и вдруг за одну ночь весна покорила Париж тихой сапой. Небо поголубело, пахло кофе и жареными хлебцами, очаровательная девушка улыбнулась Виктору — и он забыл все тревоги, душу переполнило блаженство.

Мрачный как туча Жозеф сидел, облокотившись на стойку, в кафе «Утраченное время». Рекламный плакат, красовавшийся на стене над рядами бутылок, окончательно его добил:

— С добрым утром, зятек! — бодро поприветствовал молодого человека Виктор. — Нуте-с, подкрепимся хорошенько перед работой!

Хмуро покосившись на шурина, Жозеф поплелся за ним к столику.

— Похоже, вы нынче не в духе, дорогой зять. Неприятности?

— Если так пойдет и дальше, придется мне разбить свинью-копилку и закупать лосьон «Трубочист» ведрами. А может, никакой «Трубочист» и не понадобится — облысею быстрее, чем лужайка, по которой прошлось стадо баранов, — вздохнул молодой человек. — Меня от этих огурцов в конфитюре уже с души воротит! Если б я питал склонность к алкоголю, мне сейчас могла бы помочь только двойная порция «землетрясения».[26]

— В такую рань? Давайте ограничимся кофе с бутербродами, мне ваша трезвая голова еще понадобится сегодня в лавке. Гарсон, два полных завтрака! Кстати, Жозеф, «Огурцы в конфитюре» — отличное название для вашего очередного романа-фельетона.[27] Откуда столь странный рецепт?

— Смейтесь, злодей! Во всем виновата, между прочим, ваша сестрица. То есть она, конечно, ангел, посланный мне судьбой, но все время требует то огурцов, то конфитюра, в доме уже и еды-то нормальной не осталось. А сегодня подняла меня засветло — пришлось бежать в «Мавританца», будить мадам Бушардá и упрашивать ее продать мне маринованных артишоков!

— У Таша причуды классического свойства — она с утра до вечера пьет чай с лимоном.

— А у меня еще матушка, от которой не спрячешься!