Квинканкс. Том 1 - Паллисер Чарльз
Но вначале я этого не видел: напавший на меня коротышка, захлопнув за нами дверь, потушив свечу и бросив ее на пол, притиснул меня к стене и схватил за голову.
— Ну, что тебе понадобилось от Дигвида? Говори правду, а то живо сделаю из тебя кошачий корм.
В шуме и пьяном угаре никто не обращал на нас внимания, а если бы обратил, все равно ничего бы не услышал.
— Хочу попросить о помощи его жену. Когда-то — несколько лет назад — мы с матушкой кое-чем помогли миссис Дигвид. Теперь мне самому нужна помощь.
Он вгляделся в меня.
— Его жена? Сколько я знаю, миссис Дигвид не существует, или, вернее, их не счесть. — Он рассмеялся. — Говоришь, тебя послал сюда старик?
Я не без труда кивнул.
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?
Он рассматривал меня с невеселой улыбкой. Потом сунул руку в мой карман.
— Тут что-нибудь есть? — спросил он, доставая записную книжку.
— Только записи, — отозвался я.
Он потряс книжку, и оттуда выпали письмо моего деда и карта. Он поднял их, скользнул взглядом по письму, держа его вверх ногами, потом по карте (судя по всему, мало что понимая и в ней), сунул то и другое обратно в книжку и вернул ее мне.
Воцарилось молчание; коротышка хмурил брови, будто что-то подсчитывая в уме. Наконец он произнес:
— Один-единственный Дигвид, которого я знаю, это Черный Барни. Когда я в последний раз о нем слышал, он жил в остове за Вестминстером.
— В остове? — испуганно повторил я.
Усталый и голодный, я воспринимал все обостренно, и потому в моем мозгу возникло непрошеное видение: человек, которого я ищу, в облике огромного белого червя извивается внутри человеческого скелета.
— Ага, — подтвердил Палвертафт. — Между Ладными Домиками и Олд-Бейсном.
Названия эти ничего для меня не значили, но я повторял их про себя снова и снова, пока в изнуренном сознании не сложилось что-то вроде молитвы: «Дигвид, Черный Барни, Ладные Домики, Олд-Бейсн».
— Ступай через новый мост за заставу и по дороге вдоль берега, пока не набредешь на новую дорогу — ее еще строят. Сверни на нее и попадешь куда надо.
Я двинулся к двери, но коротышка меня окликнул:
— Постой!
Повернувшись, я увидел, что он хитро сощурился.
— Он захочет знать, как ты его нашел.
— И что мне ему сказать? — покорно спросил я.
— Правду, что же еще? — весело бросил он. — А вот тебе задание: передашь ему мои слова. Запомнишь?
— Да.
— Скажешь ему: «Дэниел спрашивает, нельзя ли ему встрять в аферу на Генриетта-стрит, в канун Рождества». Можешь повторить?
Я повторил загадочную фразу, и его это вполне удовлетворило.
— Только не забудь, а то я узнаю и шкуру с тебя спущу! Ну, ступай. — Ободряющим пинком он выставил меня на темную улицу и закрыл за мной дверь.
Глава 58
Бормоча про себя драгоценную формулу, я пошагал обратно к реке. До рассвета оставалось час или два, и поток транспортных средств, стремившихся в столицу, делался все гуще; правда, когда я прошел новый мост Риджентс-бридж у Воксхолла и свернул к западу, дорога, следовавшая вдоль необитаемого тогда берега, вновь опустела.
Позади осталось громадное восьмиугольное строение — новая каторжная тюрьма Миллбанк, впереди маячила Винокурня, за нею, чуть дальше, фабрика по производству свинцовых белил (их удушающая вонь становилась все сильнее). Через четверть мили я добрался до новой, незаконченной дороги и двинулся дальше, через район огородов, постепенно сменившихся заброшенными садами, ухабистой землей и болотистой местностью под названием Ладные Домики. Освещения не было, немощеная дорога тонула в грязи, местами приходилось вброд пересекать лужи размером с озеро и глубиной в добрые полфута. Несколько раз я пытался расспросить немногих попадавшихся на пути пешеходов, но они спешили прочь.
Через несколько минут впереди засияли грозные огни; подойдя поближе, я увидел по сторонам кирпичные заводы, где горели ярким пламенем кучи угольной пыли: здесь болотную глину превращали в кирпичи, которые требовались в изобилии, поскольку вовсю велось строительство. Вокруг стояли убогие лачуги рабочих; в мерцающем, дымном свете костров я различал сбившиеся в кучу фигуры — это бездомные в поисках тепла устроились на ночлег у самых печей. Дальше я завидел в отдалении лес дерриков и мачт; там находился недавно открывшийся Гроувенор-канал; баржи с востока столицы возили по нему угольную пыль, чтобы заполнить водоем Бейсин (конечно, в то время я ни о чем этом не знал).
На восточном небосклоне, над Лондоном, занялся рассвет, река осталась приблизительно в миле позади, и тут я набрел наконец на первый из участков, края которого были отмечены досками и разваленным забором. Чуть дальше я высмотрел несколько домиков, и меня удивило, что в окнах темно, потому что, как я думал, пошел уже девятый час. Вблизи, однако, обнаружилось, что постройки доведены только до второго этажа. Но, судя по следам непогоды, они уже успели постоять; значит, строительство было прервано, не дойдя до конца.
К северу стали попадаться дома с вторыми этажами, потом с крышами и наконец с внутренней отделкой и окнами, хотя проезжая часть и тротуары закончены не были; город, по которому я гулял, представлял собой лишь остов, с сетью призрачных улиц и площадей, точно размеченных, но в разной степени завершенности. Наконец я нашел улицу, где дома как будто были полностью возведены, хотя без труб и оконных стекол — окна, как и двери, были забиты досками. Разглядев в одном домике признаки жизни, я обрадовался: в одном из окон первого этажа между досками виднелось слабое свечение. Взойдя на внушительное крыльцо, я постучал во временную дверь. Она приоткрылась внутрь, и из-за края осторожно выглянул какой-то человек.
— Я ищу Черного Барни, — проговорил я.
Человек мигнул, убрал голову и принялся запирать дверь. Потом снова высунулся и осмотрел меня с головы до пят.
— Поищите в двух кварталах отсюда, слева, только не говорите, что это я вам сказал.
Он скрылся прежде, чем я успел его поблагодарить.
Улицы, конечно, не имели названий, но на той, которую мне указали, нашелся только один дом, где как будто кто-то обитал.
Он был еще больше первого, и, поднимаясь на красивое крыльцо, я испытывал трепет, словно ждал, что меня с позором изгонит разряженный в пух и прах лакей. Дом, однако, явно не довели до конца: каменная кладка первого этажа осталась без штукатурки, окна были крест-накрест забиты досками, хотя, в отличие от других домов, они были укреплены изнутри и более плотно пригнаны, так что свет оттуда не пробивался; по этим признакам и удалось заключить, что в здании есть жильцы. Участок стоял не огороженный, дверной колокольчик отсутствовал, но это был первый дом с настоящей парадной дверью.
Я постучал, и после долгой задержки она приотворилась и наружу выглянула молодая женщина. Я видел только часть ее платья, но оно было не простое, какие носят служанки, а очень нарядное, слишком нарядное для раннего утреннего часа. Девушка была невысокая, с темными вьющимися волосами и довольно красивая, хотя взгляд говорил, возможно, о неистовом нраве.
— Я ищу мистера Дигвида.
— Таких здесь нет. — Дверь начала закрываться.
— Мистера Барни Дигвида, — в отчаянии добавил я.
Девушка взглянула удивленно.
— Так вам нужен Барни? Что Барни здесь нет, я не говорила. Подождите.
Она закрыла дверь. Кто-то сдвинул доску на одном из окон, выглянул мужчина и стал меня рассматривать. Дверь вновь открылась, мужчина глядел на меня с порога, девушка стояла позади него. Он был высок, крепко сбит, большую голову с высоким лбом венчали спутанные рыжеватые волосы, крупный сломанный нос помещался между двух на удивление красивых голубых глаз. К моему удивлению, одет он был как джентльмен: в тонкую голубую куртку из мериносовой шерсти, кремовый жилет и белые парусиновые штаны. Во взгляде его читалась враждебность.
Первым, что я испытал, было глубокое разочарование: если это действительно муж миссис Дигвид, то, судя по его облику, знакомство, на которое я так надеялся, не сулит мне ничего хорошего. Вдобавок мне смутно казалось, что я раньше видел этого человека, но уж точно не в Лондоне.
