Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка
— Вы можете выдвинуть против него обвинение.
— Против него? Нет уж, спасибо, сударь! У этого парня есть в горах друзья. Я бы не хотел однажды проснуться с перерезанным горлом! Скатертью дорога — вот все, что тут можно сказать, сударь.
Судья Ди встал и пожелал собеседнику спокойной ночи.
На втором этаже царила мертвая тишина. Войдя к себе, судья обнаружил, что слуги закрыли на ночь ставни, отчего в комнате стало жарко и душно. Он решил было открыть окно, но потом раздумал. Зачем приглашать ночных убийц? Проверив дверь, он закрыл ее на мощный засов, затем разделся и осмотрел рану, которая оказалась длинной, но неглубокой. Промыв ее горячим чаем из чайника, который стоял наготове в утепленной корзинке, судья наложил свежую повязку, потом растянулся на узкой кровати и настроился на хороший ночной отдых. Спертый воздух, однако, был невыносим. Судья покрылся испариной. Изувеченное лицо бородатого детины стояло перед его взором, вспоминались в ужасных подробностях другие убитые. Судья подумал о том, что для старого калеки Наставник Тыква сражается с удивительной отвагой и искусством. Странно. Теперь, когда он разглядел лицо старика как следует, оно показалось ему знакомым. Не встречался ли он со старым даосом в прошлом? Размышляя об этом, судья задремал.
Глава девятая
Проведя беспокойную ночь, судья проснулся рано. Он встал, распахнул ставни. Ясное небо обещало хороший солнечный день. Судья ополоснул лицо, расчесал бороду и принялся ходить взад-вперед по комнате, заложив руки за спину. Затем он вдруг осознал, что замешкался здесь только потому, что ждет, когда Папоротник принесет утренний чай. Недовольный собой, он принял решение позавтракать в гостинице «Девять облаков». Лучше уж он соберет сведения о Хэши и выяснит, нет ли возможности изучить поподробнее стены под Павильоном на воде.
Внизу в зале молодой слуга стоял за конторкой, позевывая. Судья ответил небрежным кивком на его «Доброе утро» и пересек улицу.
В отличие от «Зимородка» в гостинице «Девять облаков» был свой собственный ресторан, расположенный за главным залом. В этот ранний час всего пять-шесть посетителей сидели за маленькими столиками, быстро поглощая утренний рис. Низенький кругленький человечек стоял за стойкой, распекая мрачного полового. Он замолчал, послав судье пронзительный взгляд маленьких, словно бусинки, глазок, затем, переваливаясь, вышел навстречу посетителю:
— Для нас большая честь принять у себя знаменитого врача из столицы, сударь! Пожалуйста, присаживайтесь в уголок, здесь тихо и уютно! Наши кушанья покажутся вам вкуснее, чем любое блюдо, которое могут подать вам в «Зимородке», сударь. Позвольте мне предложить вам рис, поджаренный с луком и свининой, а также хрустящую форель, только что выловленную из реки.
Судья Ди предпочел бы более легкий завтрак, но нужно было как-то вовлечь словоохотливого хозяина в обстоятельный разговор. Он кивнул, и толстяк, кликнув полового, передал ему заказ.
— Я нахожу, что номера в «Зимородке» вполне удобны, — заметил судья, — но после этого ужасного убийства мне не хочется излишне обременять тамошнюю прислугу — оно выбило всех из привычной колеи.
— Да, сударь. Тай Мин очень хорошо справлялся со своими обязанностями, это был тихий, приятный молодой человек. А держалась гостиница на госпоже Вэй, которая всем заправляла. Милая, толковая женщина, но знали бы вы, как с ней обращался ее скаредный муж! Следил за каждым потраченным медяком! Когда она заглядывала к нам, я всегда угощал ее рисовыми пампушками с начинкой из красной фасоли — их у нас отменно готовят. Госпожа Вэй очень любила это лакомство. Кстати сказать, я дал ей три или четыре штуки в тот самый вечер, накануне ее побега. Не то чтобы я одобряю подобные поступки замужних женщин, сударь. Нет, ни в коем случае. Но никто не может отрицать, что Вэй сам довел ее до этого! — Он подал знак слуге и продолжал: — И она всегда прежде всего думала о деле. Не хотела уезжать до тех пор, пока не передаст бразды правления своей племяннице. Интересная девица, но, на мой взгляд, немного дерзкая. А вот госпожа Вэй была, что называется, идеальной хозяйкой дома. Я был бы очень рад, если бы то же самое мог сказать о моей собственной супруге…
Подавальщик принес бамбуковый поднос с рисовыми сластями.
— Пожалуйста, доктор! — подбадривал толстяк судью, лучезарно улыбаясь. — Угощайтесь вволю за мой счет!
Судья Ди попробовал пампушки и нашел, что начинка приторна.
— Изумительно! — воскликнул он.
— Все для вас, сударь! — Толстяк оперся о стол и продолжал доверительным тоном: — А сейчас я поведаю вам нечто, что представит несомненный интерес, сударь. Загадка как раз для вас. Всякий раз после еды, примерно полчаса спустя, у меня появляется очень неприятная боль слева. Затем возникает жжение, вот здесь, над пупком, и кислый вкус во рту…
— Моя консультация — это слиток серебра, — мягко предупредил судья. — Плату я беру вперед.
— Целый слиток! Но поймите, вам же не нужно меня осматривать. Я просто хотел услышать ваше мнение. Я страдаю также от запоров. Теперь я…
— Обратитесь к вашему врачу, — резко сказал судья и взял в руки палочки для еды.
Толстяк бросил на него обиженный взгляд и пошел, переваливаясь, к конторке, не забыв прихватить поднос с рисовыми сластями.
Судья поел с аппетитом и вынужден был признать, что жареная форель отменна. Выйдя из «Девяти облаков», он увидел, что по другую сторону улицы у входа в «Зимородок» стоит Папоротник в коричневой куртке и широких штанах. Красный пояс вокруг талии и красная косынка на голове дополняли ее наряд. Бодро пожелав судье доброго утра, девушка воскликнула:
— Погода прекрасная! Как насчет того, чтобы проехаться по реке?
— Мне, вероятно, надо переодеться?
— Зачем? Мы просто купим по дороге соломенные шляпы.
Она повела его по узким переулкам, и через несколько минут они вышли к восточной части причала. Судья купил две соломенные шляпы. Пока Папоротник завязывала ленты шляпы под подбородком, судья бегло осмотрел склады. Два носильщика под наблюдением тощего человека с большой круглой головой перетаскивали тюк на открытое место. Папоротник спустилась к воде по каменным ступеням и указала на узкую гладкую лодку, пришвартованную среди других судов побольше. Придерживая лодку, девушка дала возможность судье сесть в нее. Он прошел на корму, а она, ловко работая шестом, вывела суденышко на чистую воду, затем взяла вместо шеста длинное весло. Когда они выбрались на середину реки, судья сказал:
— Вы знаете, я бы с удовольствием взглянул на знаменитый Павильон на воде.
— Это очень просто сделать. Мы пойдем вдоль этого берега, а потом пересечем реку. Понимаете, все хорошие места для ловли находятся на другом берегу.
Легкий ветерок дул над гладью коричневой воды, но утреннее солнце уже начинало припекать. Судья спрятал свою шапочку в рукав и надел круглую соломенную шляпу. Папоротник сбросила курточку. Красный шарф плотно перетягивал ее высокую грудь. Откинувшись, судья наблюдал, как девушка, стоя, с грациозной легкостью управляется с веслом. Ее руки и плечи покрывал золотистый загар. Судья с грустью подумал, что ничто не может заменить молодость. Затем принялся изучать берег. Стройные сосны росли прямо у воды, возвышаясь над густыми кустарниками. То и дело попадались узкие проходы в заливчики и бухты.
— Здесь вы не поймаете ничего стоящего, — заметила девушка. — Так… пару крабов да мелких рыбешек. Для угрей еще не сезон.
Чем выше по реке они продвигались, тем гуще становился лес. Замшелые лианы обвивали низко нависшие над водой ветви деревьев. Примерно через полчаса Папоротник повернула лодку на середину реки.
— А нельзя проплыть еще немного вдоль берега? — поспешил спросить судья. — Мы, должно быть, приближаемся к Павильону, и я бы хотел как следует рассмотреть его.
— Чтобы нас пристрелили? Видите впереди разноцветные буйки? Вон там, на причале, крупными иероглифами, размером с вашу голову, написано предупреждение: «Запрещается заходить за буйки». И на берегу перед Дворцом есть такое же вежливое предупреждение. Если вы пересечете линию буйков, гвардейцы охотно потренируются со стены в стрельбе из лука — вы будете мишенью. Так что придется восхищаться Дворцом с подобающего расстояния.
Она далеко обогнула буйки. Через некоторое время взору судьи предстала трехэтажная смотровая башня в северо-западном углу дворцового ансамбля. Лес резко обрывался над узкой бухтой, очевидно там, где в реку стекали воды из окружавшего Дворец рва. Северная стена под небольшим углом поднималась прямо из воды. Покрытая амбразурами, она через равные промежутки прерывалась наблюдательными башнями, уже не такими высокими, как первая. Солнце сверкало на шлемах лучников, фланировавших на стене.
