Игорь Середенко - Иконописец
— Я не в курсе всего этого. Мой муж Фред недавно купил эту виллу и территорию, прилегающую к ней. Раньше мы жили в Виржинии, но он любит природу и уединение. Его бизнес связан с банками Мексики, вот и решил переселиться. Я говорила ему, что буду скучать, а он…
— Простите, мадам, но если Торнеро уже не владелец этой виллы, то не знаете, куда он переселился? — спросил Руперт.
— Я не знаю, увы, — пожала она своими изящными плечиками, — но я могу вам помочь.
— Я буду вам премного обязан, — сказал Руперт.
— Бывший владелец оставил нам почти всех своих слуг. Лишь одного он взял с собой. Может, кто-то из слуг знает — куда переселился бывший владелец этой скучной виллы. Я узнаю у дворецкого.
Она встала и вышла из террасы. А спустя несколько минут вновь появилась.
— Я кое-что выяснила и, как видите, довольно скоро. Обещайте мне составить компанию и рассказать вашу историю, а взамен я дам вам адрес этого Торнеро, — последнее слово она произнесла протяжно, напоминая тем самым, что это ее мало интересует.
Руперту пришлось задержаться на час и рассказать заскучавшей даме одну из старых историй, в которой он лично участвовал, работая еще в Скотланд-Ярде. Спустя час он попрощался с развеселенной хозяйкой виллы и направился в спешке по новому адресу.
Алекса Торнеро, продав дорогую виллу, поселился на окраину Мехико в небогатый район. Его новый двухэтажный дом, хоть и был крепок, но не стоил больших денег. Он был прост, невелик, с довольно скромным участком земли. В общем, богатый человек не мог жить в таком доме.
На пороге Руперта встретил старый слуга. Других слуг видно не было.
— Я хотел бы встретиться с Торнеро, — сказал Руперт, глядя на печальные и встревоженные глаза старого слуги.
— Я сожалею, но Торнеро не принимает.
— Меня зовут Руперт Коу, я приехал из Лондона по важному делу.
— Вы из банка? — спросил слуга.
— Нет, — ответил удивленно Руперт.
— Из полиции?
— Нет, не из полиции. Частное лицо.
— Одну минутку, — сказал старик и запер дверь.
Спустя несколько минут, в прихожей послышались шаркающие шаги. Дверь открылась, и на пороге появился слуга.
— Прошу вас, входите. Торнеро уже несколько дней никого не принимает. Не знаю почему, но вам он решил сделать исключение. А вообще, последние дни он сам не свой.
Они оба пошли куда-то на второй этаж.
— Мой хозяин последнее время какой-то мрачный.
— Что-то случилось?
— Он сам все расскажет, если захочет, — ответил старик. — Выглядит он бледно, я опасаюсь за него.
Они подошли к двери, и слуга сказал:
— Прошу, вот его кабинет. Он ждет вас.
Руперт вошел и увидел за столом у окна, в мрачной обстановке, мужчину лет сорока пяти. Глаза его, действительно, были полны печали и какой-то крайней отрешенности.
— Присаживайтесь, — сказал Алекса хриплым голосом. — Я не болен, просто охрип. Это нервное расстройство.
Руперт опустился в мягкое кресло.
— Мой слуга сказал мне, что вы прибыли из Европы. Что вас привело ко мне? — спросил Алекса, не обращая внимания на собеседника. Он закурил сигару, и пустым равнодушным взглядом уставился в стену. Руперту показалось, что Алекса о чем-то грустит, и это тяжелое душевное состояние значительно омрачает его.
— Я должен вам какие-то деньги? Или у нас есть совместные незавершенные дела? — спросил Алекса, не отрывая глаз с портрета молодого человека, висевшего на стене.
— Нет, вы ошиблись. Никаких дел совместных у нас с вами не было, — ответил Руперт.
— Тогда чего вам от меня надо? — спросил равнодушно Алекса.
— Я занимаюсь частным сыском.
— Сыщик?
— Да, я работаю в Лондоне. Ко мне обратился за помощью один уважаемый господин. Я не буду вдаваться в подробности этого дела. Затрону лишь ту сторону этого запутанного дела, которая касается вас.
— Меня?
— Да, вас. Мне известно, что вы недавно вернулись из Европы и привезли с собой…
— Вы ошибаетесь, как вас там?
— Руперт, меня зовут Руперт Коу.
— Руперт. Я не был последнее время в Европе. У меня и здесь дел хватает.
— Но мне точно известно, что Алекса Торнеро приобрел на одном из аукционов, проходившем в Европе, некую икону с изображением…
— Нет, нет, вы ошибаетесь… — он сделал глубокую затяжку, а потом выпустил густое облако, которое ненадолго скрыло его лицо за белыми клубнями дыма. — Хотя, постойте, вы сказали икона…
— Да, там изображен монах или монахиня, а может и что другое.
Торнеро вынул сигару изо рта и обратил свой недоумевающий взгляд на Руперта.
— Вы говорите икону? Я что-то припоминаю. Она довольно крупная, если мне не изменяет память.
— Да, около пятидесяти сантиметров в ширину и девяносто в высоту, — ответил Руперт, ощущая, что он приблизился к искомому предмету.
— Возможно, это она… Я не покупал ее лично. Но от моего имени купил ее мой сотрудник. Он всегда делает для меня подарки, когда куда-то я отправляю его. Вот и на этот раз я отправил его по делам в Европу. Он перед самым отъездом из Европы позвонил мне и сказал, что хочет купить для меня какую-то диковинную вещь. Да, кажется, на каком-то аукционе. Я был удивлен, что этой вещью оказалась икона. Он тогда сказал мне, что будто она может излечивать болезни. Стоила она немного, как он говорил. Я не против подобного. Тем более что мне есть из-за чего поверить в Господа и прочитать несколько молитв. Я ведь был миллионером. Мое состояние было близко к сотне миллионов. Вы думаете это так просто? Почти все свое состояние я нажил не совсем законно и даже преступно. Я торговал наркотиками, незаконными денежными операциями, продавал оружие и многое другое. Меня должны были в Штатах сжечь на электрическом стуле за мои дела.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Руперт.
— Не бойтесь, это не слова убийцы, а молитва грешника. Мне так легче. Теперь, когда я многое испытал за последнее время, мне самое время обратиться к Богу.
— Чем вы так обеспокоены? Я вижу отчаяние и страх в ваших глазах.
— Смерть. Исход жизни. Он одинаков для всех. Только одни раньше уходят, другие чуть погодя. Жизнь коротка, а грехи наши не имеют конца, они после нас остаются и продолжают существовать, — печально заметил Торнеро.
— Скажите, а где проходил тот аукцион, на котором ваш сотрудник приобрел икону? — спросил, заинтересованно, Руперт.
— Хм, кажется, он звонил из России. Да, верно, из России.
— А я мог бы с ним поговорить? — в надежде узнать адрес аукциона спросил Руперт.
— Увы, он не сможет вам ответить.
— Почему? — удивился Руперт.
— Он покинул меня и все человечество. Он мертв.
— Как? Что случилось? — с сожалением спросил Руперт.
— Его убили, вскоре после его возвращения. Глупый случай. Его поймали с наркотиками. Он бежал, долго отстреливался и… Его полицейские застрелили. А после этого проблемы начались у меня. Одна за другой. Это были тяжелые удары по всему моему бизнесу. Меня атаковали со всех сторон. Такого невезения не знал ни один гангстер или мафиози за всю историю Америки. Беда приходила, казалось, из ниоткуда. Там, где все было чисто, появлялись глубокие и значительные осложнения. В общем, сплошные невезения. Поначалу, я думал, что кто-то копает под меня, мои конкуренты… Но, проведя анализ совокупности несчастий, я понял, что это лишь невезения. Закономерностей не было. Я начал верить в судьбу, хотя до этого я доверял лишь силе и ловкости своего ума, изворотливости и беспощадности к врагам. Но сейчас я понял, что мой враг сильней меня, потому что я не вижу его. Невозможно бороться с несуществующим врагом. Я перешел от судьбы к вере. Видать, Он решил меня наказать за все мои прегрешения, а их было, как я уже говорил, немало. И теперь я отдаю долги, возвращаю или пытаюсь вернуть людям то, что отнял у них когда-то. Конечно, все вернуть я не могу, например, жизнь. Из преуспевающего некогда бизнесмена я превратился в неудачника и нищего. Мои компаньоны и друзья отвернулись от меня, оставив наедине с моими проблемами. Никому не нужен неудачник. Я продал дорогую виллу, в которую вложил немало десятков миллионов. Продал бизнес, точнее у меня его отобрали. Мои кредиторы требуют от меня долги, а я не могу отдать им. Я нищий. И все же кое-что я оставил после себя.
— Сына? — сказал Руперт, глядя на портрет.
— Да, сына. Я его очень люблю и не хочу, чтобы на него обрушились мои несчастья. Ведь, весь свой капитал, что я копил всю свою жизнь, я хотел передать ему. Сделать его жизнь и жизнь своих потомков счастливой.
— Зачем же вы мне все это рассказываете? Вы не боитесь? — спросил Руперт.
Торнеро отвел тяжелый и печальный взгляд с портрета сына, и перевел его на Руперта Коу.
— Вы, кажется, что-то хотели? — сказал он, словно не слушая Коу.
— Меня интересует икона. Скажите, вам известен точный адрес того аукциона, где ваш сотрудник приобрел икону?
