К. Сэнсом - Темный огонь
– Дело о приобретении склада забрали у меня где-то в конце мая, – припомнил я. – Сразу после того, как Кромвель поручил провести расследование, связанное с греческим огнем. Все документы были почти готовы.
– Но кто мог знать, что вы занимаетесь этим делом?
– Токи и Райт наблюдали за нами с самого первого дня, с того самого момента, как мы отправились к Гриствудам. Наверняка они сообщили своему нанимателю, что я занялся расследованием. К тому же…
– Что?
– Я уже говорил вам, Барак, наш неизвестный противник все время нас опережает. Словно кто-то сообщает ему о каждом нашем шаге. Но кто этот таинственный осведомитель?
– Ваша экономка Джоан Вуд? – с невеселой усмешкой предположил Барак.
– Вряд ли.
– Но кто еще с самого начал знал обо всех наших действиях? – нахмурился Барак. – Только Джозеф.
– Его, как и Джоан, трудно представить в роли пособника злоумышленников. К тому же Джозеф – убежденный сторонник Кромвеля.
– А граф наверняка никому не рассказывал о ходе нашего расследования. Разве что Грею. Но эта старая крыса служит графу дольше, чем Джоан служит вам. И, сами знаете, такого убежденного реформатора, как он, днем с огнем не отыскать. – Возможно, все это – лишь мои домыслы, – покачал я головой и вытер пот со лба: влажный воздух, казалось, лип к коже. – Сегодня я обязательно должен нанести визит Уэнтвортам. Надо сообщить этому благородному семейству о наших жутких находках. Вы пойдете со мной, Барак? Уж конечно, беседа будет не слишком приятной. А может, и опасной.
– Разумеется, пойду, – без промедления откликнулся Барак. – Если только время позволит.
– Я очень признателен вам за вашу помощь, – сказал я, подавив вздох облегчения.
Барак неловко кивнул: моя похвала или благодарность всякий раз приводила его в смущение.
– Если мы найдем Рича, постарайтесь, чтобы он не догадался, что вас интересует именно склад, — перевел он разговор на другую тему.
– Постараюсь. Я ведь не случайно попросил Скелли добавить в список два других дела. Это нужно, чтобы сбить Рича с толку. Спрошу у него, каких именно дел я лишился по его милости, и посмотрю, как он на это отреагирует.
– Рич хитер, как лис. Вряд ли он себя выдаст.
– Я знаю. По части хитрости и изворотливости он даст сто очков вперед любому законнику. Но при этом Рич слишком груб и всякого, кто встанет у него на пути, готов прихлопнуть, как муху.
Я прикусил губу. Для того чтобы вступить в столкновение с Ричардом Ричем, тайным советником короля и, возможно, беспощадным убийцей, требовалось немало смелости.
– А если он убедит вас в том, что не имеет к складу никакого отношения и дело у вас забрали вовсе не по его просьбе?
– Значит, мы будем искать того, кто имеет к этому складу отношение. Так или иначе, сегодня мы тщательно осмотрим это укромное местечко.
«А как мне поступить, если мы обнаружим там греческий огонь и Барак пожелает без промедления доставить его Кромвелю?» – мысленно спросил я себя.
Мы оказались в тени собора. Огромный его шпиль прорезал небо.
– Давайте оставим лошадей в ближайшей харчевне, – предложил я.
Спешившись, мы вошли за ограду собора. Я ожидал увидеть толпу около креста Святого Павла, там, где обычно стояли проповедники. Однако мощенный булыжником двор был пуст. Лишь несколько человек ожидали своей очереди у лестницы, ведущей на крышу, да у дверей собора стояла пара торговцев цветами. Жидкие их букетики, на которые не находилось покупателей, поникли от жары.
– Похоже, мы пришли слишком рано, – обернулся я к Бараку.
– Нет, уже почти двенадцать.
– Скажите, разве архиепископ Кранмер не будет сегодня читать здесь проповедь? – обратился я к проходившему мимо человеку.
– Он проповедует внутри собора, – сообщил прохожий. – Это из-за сегодняшней казни.
И он кивнул на стену за моей спиной. Обернувшись, я увидал на ней временную виселицу. Иногда преступников, запятнавших себя особенно богопротивными пороками, предавали казни в церковных дворах.
– Здесь вздернули грязного содомита, – сказал мой собеседник. – И конечно, архиепископ не должен осквернять свой взор столь пакостным зрелищем.
С этими словами он отошел и присоединился к очереди желающих подняться на крышу. Я бросил взгляд на фигуру, болтавшуюся в петле, и торопливо отвел глаза. То был бедно одетый юноша; никто не снизошел до того, чтобы потянуть его за ноги, и он умирал медленно и мучительно. Побагровевшее лицо его искажала жуткая гримаса. В какой-то момент я ощутил ле-дяное прикосновение смерти, потом, глубоко вздохнув, последовал за Бараком, который уже вошел в двери собора.
Огромный центральный неф с высокими сводчатыми потолками по праву считался одним из величайших чудес Лондона. Обычно здесь было полно деревенских жителей, с изумлением взирающих на подобное великолепие. Карманные воришки и проститутки, притаившись за колоннами, выжидали случая облапошить какого-нибудь простака. Но сегодня неф был почти пуст, лишь в глубине собора, вокруг кафедры, собралась довольно большая толпа. Там, под красочной фреской, изображавшей Страшный суд, которую Кромвель еще не успел уничтожить, стоял человек в белоснежном епископском облачении и черной епитрахили. Барак, взгромоздившись на стул, принялся бесцеремонно рассматривать собравшихся, которые метали в него неодобрительные взгляды.
– Видите Рича? – вполголоса спросил я.
– Пока нет. Попробуй найди кого-нибудь в такой толчее. Скорее всего, он поблизости от кафедры. Идем.
И Барак, не обращая внимания на осуждающий ропот, начал работать локтями, прокладывая себе путь сквозь толпу. Я следовал за ним. Несколько сотен человек явились послушать великого архиепископа, который вместе со своим другом Кромвелем способствовал разрыву Англии с Римом и решительным переменам в церковной жизни королевства.
Наконец мы оказались в первых рядах, среди пышно разодетых купцов и вельмож, которые, вскинув головы, благоговейно внимали проповеднику. Расталкивать столь почтенных людей не решился даже Барак. Поднявшись на цыпочки, он принялся высматривать Рича. Я тем временем с интересом разглядывал архиепископа Кранмера, которого никогда прежде не видел. К немалому своему удивлению, я обнаружил, что архиепископ отнюдь не обладает внушительной наружностью. То был невысокий приземистый человек с удлиненным овальным лицом. Большие карие глаза его, как мне показалось, светились печалью, а вовсе не силой и уверенностью. Перед ним на аналое лежала Библия на английском языке, которую он то и дело любовно поглаживал.
– Божье Слово даровано всем нам, – провозгласил он высоким звенящим голосом. – Каждый из истинных христиан должен иметь доступ к Божьему Слову. Каждый имеет право внимать Ему, читать Его и проникать в Его великую суть. Прибегая к Слову Божьему, добрый христианин не нуждается в посредниках, и латинское бормотание нечестивых священников лишь отдаляет каждого из нас от живительного источника. Как сказано в главе тридцатой Книги Притчей Соломоновых: «Слово Божье исполнено чистоты, и всякого, кто в него верит, оно защитит, подобно щиту…»
Такое мог заявить лишь убежденный сторонник Реформации. Если бы проповедь, как намечалось ранее, читал консервативный епископ Сэмпсон, он, несомненно, особо подчеркнул бы важность смирения как первейшей добродетели христианина. Возможно, упомянул бы он и о необходимости блюсти традиции. Сэмпсон, подобно Кранмеру, слыл непревзойденным знатоком Библии и мог подкрепить любое свое утверждение подходящей цитатой. Я слыхал, что некоторые издатели печатают особые указатели цитат, незаменимые для богословских словопрений. На ум мне вновь пришла Элизабет, корпевшая над Библией столь вдумчиво и терпеливо. Но в конце концов вера этой девушки превратилась в ярость, направленную на Создателя этого жестокого мира.
«Где моя собственная вера, – сокрушенно спрашивал я себя. – Почему я уже не столь крепок в ней, как прежде?» – Вот он, – прошептал мне на ухо Барак.
Он вновь начал протискиваться сквозь толпу, на этот раз без устали рассыпая извинения.
«Надо же, этот невежа может быть любезным, если захочет», – думал я, пробираясь вслед за ним.
У самой кафедры, в окружении слуг, возвышались две фигуры в пышных мантиях. То были Ричард Рич и сэр Томас Одли, лорд-канцлер. Красивое лицо Рича хранило совершенно непроницаемое выражение – невозможно было понять, одобряет ли он проповедь. Проницательный Рич, разумеется, понимал, что в случае падения Кромвеля ближайший сподвижник графа Кранмер, скорее всего, отправится в Тауэр, а то и на костер. Я заметил, как Одли, нагнувшись к уху Рича, отпустил какое-то замечание, сопровождаемое саркастической улыбкой. Однако Рич ответил лишь безучастным кивком.
Барак извлек из кармана печать графа и вручил ее мне.
– Вот, возьмите. Это поможет вам пробраться к Ричу, а то слуги не пустят.
