Макс Коллинз - Похищенный
Айри был старшим: он был руководителем группы разведки Налогового управления. Чтобы различить их, нужно было посмотреть им на головы: Уилсон был лысоват и числился при Айри старшим агентом.
Увидев меня, они обменялись невыразительными взглядами, но в этой невыразительности было более чем достаточно презрения.
Айри шагнул вперед и, чуть скривив в улыбке губы, протянул Линдбергу руку и сказал:
– Большая честь встретиться с вами, полковник. Жаль, что мы не познакомились с вами при других обстоятельствах. Это агент Уилсон.
Уилсон подошел и пожал руку Линдбергу со словами:
– Для меня большая честь познакомиться с вами, полковник.
Линдберг предложил им сесть, и когда Брекинридж положил трубку, занял свое место за столом. Брекинридж, словно фельдмаршал, стал сзади и слева от него. Мы со Шварцкопфом сели сбоку.
Айри положил шляпу на колени и обвел кабинет взглядом, ясно давая понять, что в нем слишком много бесполезных наблюдателей.
– Я думаю, полковник, – сказал он вкрадчивым голосом, – что нам может потребоваться некоторая конфиденциальность.
Линдберг посмотрел налево, потом на Айри и простодушно сказал:
– Дверь закрыта.
Уилсон проговорил с нетерпением:
– Полковник, нам действительно нужно поговорить с вами с глазу на глаз.
На лице Линдберга появилась несколько усталая улыбка.
– Джентльмены, мне трудно выразить, как я рад и благодарен вам, что вы пожертвовали воскресеньем, чтобы приехать сюда. Нам крайне необходимы ваши помощь и совет. Но люди в этой комнате являются моими ближайшими советниками.
Кто – я?
– Полковник Брекинридж – мой адвокат и один из самых близких моих друзей, – продолжал он. – Полковник Шварцкопф возглавляет полицию штата, и этот вопрос находится в его юрисдикции.
Айри сказал:
– При всем нашем уважении к полковнику Шварцкопфу, в методах, используемых полицией штата, имели место многочисленные недостатки.
– Неужели? – с презрительной холодностью проговорил Шварцкопф. – Например, какие?
– Ваш специалист по дактилоскопированию, – сказал Айри, повернувшись к нахмуренному Шварцкопфу, – не сумел обнаружить скрытых отпечатков на письме с предложением заплатить выкуп, на конверте, на лестнице, на стамеске, на окне, на кроватке и на игрушках ребенка.
– Пришлось прислать человека со стороны, – вмешался Уилсон, – чтобы он попытался еще раз... и он обнаружил массу всяких отпечатков, помимо отпечатков пальцев ваших полицейских. На одной лестнице обнаружилось от тридцати до сорока отпечатков.
– Вы отослали эти отпечатки в Вашингтон? – спросил Айри Шварцкопфа. – В ФБР есть огромная коллекция отпечатков пальцев известных преступников.
– Это дело не относится к федеральной юрисдикции, – холодно ответил Шварцкопф.
Самовлюбленные кретины. Жизнь ребенка находится под угрозой, а они здесь права качают.
– Полковник Шварцкопф остается, джентльмены, – сказал Линдберг. – Вы можете не соглашаться с его методами, но он в конце концов несет ответственность за это дело.
Старшим здесь является все-таки Линдберг, подумал я.
– А как насчет Геллера? – вяло проговорил Уилсон.
Эти чинуши из министерства финансов немного знали меня. Я принимал небольшое участие в их расследовании по делу Капоне в Чикаго. Они принимали небольшое участие в процессе над Джеком Линглом.
Линдберг кивнул мне и сдержанно улыбнулся.
– Детектив Геллер представляет здесь Чикагское полицейское управление.
Айри сохранил бесстрастное выражение; на каменном лице Уилсона появилась улыбка.
– Полковник Линдберг, – сказал Уилсон, – первым выводом, к которому мы пришли с группой разведки, взявшись за дело Капоне, было то, что не следует полагаться на чикагскую полицию.
Айри бросил на Уилсона быстрый пронзительный взгляд.
– Агент Уилсон хочет сказать, – пояснил он, что это дело не относится к компетенции чикагской полиции.
Уилсон хотел сказать совсем другое.
– Не является оно и делом федеральной юрисдикции, – упорствовал Шварцкопф.
– Полковник Линдберг, – сказал я, вставая, – я с радостью выйду отсюда.
– Не надо, Нейт, – сказал Линдберг, жестом попросив меня снова сесть. – Пожалуйста, останьтесь.
Услышав, что Линдберг назвал меня по имени, Айри и Уилсон удивленно переглянулись, а Шварцкопф выпучил глаза не хуже, чем знаменитый Эдди Кантор.
– Детектива Геллера, – сказал Линдберг, – очень хорошо рекомендует один ваш коллега.
– Элиот Несс, – сказал Уилсон с едва заметной ухмылкой.
– Да, – сказал Линдберг.
– Я полагаю, через Геллера Элиот входит в контакт с полицией, – сказал Айри. – Это так, Геллер?
– Это так, Элмер.
Айри, который смотрел в сторону, когда обращался ко мне, теперь повернул голову. Глаза цвета вороненой стали сурово посмотрели на меня, хотя лицо его оставалось спокойным.
– Геллер, вы недостаточно хорошо меня знаете, чтобы звать по имени.
– Приношу свои извинения, мистер Айри. Но раз уж вы заговорили об этом, то вы тоже могли бы прибавлять слово «мистер» к моей фамилии.
На лице Линдберга на мгновение появилась легкая улыбка.
Айри кивнул.
– Вы правильно меня поняли, мистер Геллер. – Он снова повернулся к Линдбергу. – Я не хочу, чтобы мы начинали наше знакомство с отрицательных впечатлений, полковник. Хотя я не желаю быть слишком требовательным, я был бы неискренен, если бы не сказал, что обеспокоен присутствием здесь таких сомнительных личностей, как...
Я подумал, что он назовет мою фамилию, но он не сделал этого.
– ...Моррис... Микки Роснер.
– Я прекрасно понимаю это, мистер Айри, – сказал Линдберг. – Но надеюсь, и вы понимаете, джентльмены, что я использую все возможные средства, чтобы мой сын благополучно вернулся домой.
Уилсон подался вперед на стуле и стал медленно вертеть свою шляпу, словно она была баранкой автомобиля.
– Полковник, согласно сообщениям в газетах, Роснер решил воспользоваться услугами еще двух представителей преступного мира...
– Салваторе Спитале, – прочитал Айри в маленькой записной книжке, – и Ирвинг Битц. – Он поднял глаза от книжки. – Владельцы заведения, нелегально торгующего спиртным, на 48-й стрит в Нью-Йорке.
Линдберг кивнул:
– И всем троим я уже дал деньги на расходы. Джентльмены, я заметил ваше неодобрение и благодарен вам, что вы выражаете его столь сдержанно. Не одни вы отрицательно отнеслись к этому.
Шварцкопф кашлянул и вставил:
– Полковник считает, что позволив преступному миру узнать, что мы пригласили его представителей быть нашими посредниками, мы тем самым способствуем началу переговоров с похитителями. Лично я разделяю ваши опасения, мистер Айри, мистер Уилсон... Но я присоединяюсь к пожеланиям полковника.
Ну вот, он опять отнесся к полковнику как к своему боссу. По крайней мере, Айри и Уилсон знали, что старшим здесь является полицейский.
– Я попросил вас приехать, мистер Айри, – сказал Линдберг, – потому что считаю, что мне следует поговорить с компетентными людьми о предложении Капоне.
Айри мрачно кивнул:
– Завтра вы еще больше узнаете об этом предложении. Нам стало известно, что сегодня утром у Капоне взял интервью Артур Брисбейн, который специально для этого прибыл в Чикаго.
Брисбейн из газеты «Нью-Йорк Джорнел» был самым высокооплачиваемым редактором и обозревателем у издателя Херста; это был полный самомнения интеллектуал, чьи сенсационные статьи о предложении Капоне обещали еще больше воспламенить и так возбужденную этим похищением общественность.
– Завтра утром статья Брисбейна появится во всех крупнейших газетах страны. Все примутся уговаривать вас принять предложение этого бандита.
Линдберг откинулся на спинку стула и стал внимательно смотреть на Айри и Уилсона, как если бы они были инеем, образовавшимся на крыле его моноплана.
– Что вы думаете по этому поводу, джентльмены?
– Мы думаем, это блеф, – уверенно заявил Уилсон, меняя положение на стуле. – Мы считаем, что не следует обращать на него внимания.
Айри сказал, выбирая слова:
– Мне неприятно это говорить, полковник... но Капоне не знает, у кого ребенок. Он просто отчаянно пытается выбраться из тюрьмы.
– Нам известно, что он думает, – добавил Уилсон, – или говорит, что думает, что похищение совершил бывший член его банды.
– Боб Конрой, – сказал я.
Все головы повернулись ко мне.
– Детектив Геллер сказал правду? – спросил Линдберг, сузив глаза. – Этот Конрой тот человек, который, по утверждению Капоне, похитил моего сына?
Айри медленно кивнул. Уилсон тоже закивал, но уже быстро: на каждый кивок Айри пришлось два Уилсона.
Айри сказал:
– Наше предварительное расследование показало, что в ночь, когда произошло похищение, Конрой находился в ста пятидесяти милях отсюда.
