Александр Холин - Империя полураспада
Два года вокруг утверждённого уже проекта велись дебаты и учинялись оппозиционные споры. Но не спорится дело лишь у того, кто ничего не делает. Свалился, откуда ни возьмись, могучий покровитель. Сам министр обороны товарищ Устинов оказал, так сказать доверие, помог в разработке и утверждению строительства.
Семижды семьдесят семь раз просчитывались сопроматные сдвиги. Потом конечные расчёты показали, что металлические канаты, стягивающие внутри огромную коническую трубу, могут разрешить игле башни раскачиваться в разные стороны на десять метров без каких бы то ни было последствий. А таких сказочных ураганов, способных свалить башню, в нашей стране не предвиделось на ближайший миллион лет.
Башня постепенно приживалась, приучала людей к своему существованию и неуязвимости также, как и великолепный «Титаник» во время постройки. В середине семидесятых наши «ударники социалистического труда» принялись за реконструкцию шпиля, поскольку Страна Советов должна, более того, обязана всех «догнать и обогнать».
Реконструировали, казалось, только с одной целью, чтобы русская телебашня превышала пятьсот пятидесятиметровый шпиль в Торонто. И здесь русские оказались на высоте. Победа!
…И вот теперь внучка сообщает, что в Останкинской башне пожар! Это просто не укладывалось в голове. Виктор Васильевич снова посмотрел в окно. Отсюда, с Новомосковской улицы, башня проглядывалась отлично. Суета вокруг неё была очень даже натуральная. Может, диверсия?
– Так. Я – туда. А ты чтоб дома сидела, – скомандовал дед.
Но привести приговор в исполнение так и не удалось, потому что надсадно затрещал телефон, будто дозванивалась нахальная междугородка.
– Знатнов слушает, – рыкнул в трубку дед.
Потом несколько минут он выслушивал что-то важное, о чём Ксения могла только догадываться, наблюдая за выражением дедова лица.
– Да… да…хорошо, – Виктор Васильевич повесил трубку и, тяжело вздохнув, плюхнулся в кресло.
– Дедуля, ты никуда не пойдешь? – как бы невзначай поинтересовалась девушка.
– Нет. Всякие гульбари отменяются, потому как к нам сейчас визитёры нагрянут. Причём нехилые. Так что давай-ка, внученька, в «протокол» переоденемся.
– Очень надо! – фыркнула Ксюха, исчезая в своей комнате.
– Так-то лучше, – согласился дед, избавляясь от любимого халата.
– Товарищ генерал, – деловито начал докладывать Наливайко. – Пожар в Останкинской телебашне начался ещё вчера, в воскресенье. Но датчики не сработали, да и подобных ситуаций вообще не предвиделось.
– Как так не предвиделось? – нахмурился Рубцов. – Чего ты «горбатого» лепишь? Какие гипотезы? Разгильдяйство? Диверсия?
– Исключено, – подполковник взял в руки исписанный лист из стопки документов, лежащей перед ним на столе. – Пожар начался на большой высоте и никакие террористы, либо просто психи туда проникнуть не смогли бы. Это установленный факт. А вот в этом документе говорится: загорелись фидеры на высоте около четырехсот пятидесяти метров.
– Фидеры – это что? – нахмурился Василий Фёдорович.
– Фидеры – это гофрированные медные трубы диаметром до десяти сантиметров, – с готовностью пояснил Наливайко. – Они, согласно проекту, заключены в пластиковую оболочку и связаны в пучки. Вся эта кабельная система тянется до самой верхушки башни. Огонь вспыхнул в шахте диаметром всего в полтора метра, а из-за тлеющих проводов на высоте, где нет уже ни одного пожарного датчика, никто даже не почесался до следующего дня. Потом заметили, но не сразу. Хотя протокольные отговорки уже изобретаются, утверждаются и предоставляются. Никому не хочется под такие молотки попадать.
– Но ведь огонь пополз вниз. Как это никто не заметил?
– Очень просто. В шахтах телебашни как раз предусмотрена прекрасная воздушная сила тяги сверху вниз. И кабели разгорались, можно сказать, весело.
– Придержи язык, – цыкнул Рубцов. – По сути, отсутствие предохранителей – вина нашего Министерства, а в частности Пожарной Авангардно-Спасательной Службы, то есть, отвечаем конкретно мы с тобой. Смекаешь?
– Не совсем так, – возразил подполковник. – Наша конкретная вина – это отсутствие на высоте порошковых огнетушителей. Хотя вряд ли они могли пригодиться, но надавить на останкинское руководство мы, несомненно, были обязаны. Дело в другом. Органами ФСБ и спецами по «Слежению за Полётами» там был установлен Ретранслятор, через который велась основная связь с космическими станциями и спутниками. Монтировали аппаратуру исключительно работники органов, игнорируя нас. Вот и вылезла эта самодеятельность сегодня боком. Может быть, хоть новый президент со своей питерской командой порядок наведёт, – вздохнув, добавил Наливайко. – Хотя доброхоты ему уже выдумали походную кличку – Перепутин.
– Вот в этом-то и беда наша, – поднял указательный палец вверх Василий Фёдорович. – Только в России, когда клюнет жареный петух, начинают воздевать руки, мол, приедет барин, барин всех посадит, то есть рассудит. Но никакие проколы не исчезнут, пока сами не научимся выпутываться. Ладно, докладывай дальше.
– Сегодня башня работать начала как всегда, – продолжил подполковник. – Даже ресторан открылся. Но очень скоро возникли сбои телепрограмм и радиопередач. Вот тогда-то все и переполошились. Началась эвакуация посетителей из ресторана «Седьмое небо» прямо по лестницам, потому как некоторые лифты отключились. Несмотря на тягу, пожар полз также и вверх. Во всяком случае, мне доложили, что кабели выгорели примерно на двадцать пять метров в высоту. Фэ-эС-Бэшники тоже мандражируют. Они уже забомбили меня угрозами, к вам рвутся. Но я пока с возможной тактичностью пытаюсь удерживать эту оголтелую банду. Ведь любой дворник у них сразу – пальцы веером и морду лопатой выставляет. А нам некогда отношения выяснять.
– Это правильно, – кивнул генерал. – Но встречаться с ними всё же придётся хотя бы потому, что по вертушке уже звонил Георгий Хаценков, референт президента, просил срочно доложить. А что мы сможем доложить, ничего не зная про Ретранслятор?
– Верно, – согласился Наливайко. – Я думаю, если встреча неизбежна, но лучше – на нашей территории, чем у них в Управлении или у президента на «ковре». Собственно, некоторые уже по моему приглашению к нам прибыли, ждут в конференц-зале.
– Уже? – генерал пожевал губами. – Что ж, похвально, похвально. Только…
– Что, товарищ генерал?
– …как думаешь, реально справиться с пожаром?
– Об этом я тоже успел поразмыслить, – просиял Наливайко. – Вы капитана Рожнова помните?
– Рожнов… что-то знакомое, – насупился генерал.
Ему явно не хотелось вспоминать несколько раз перебегающего генеральскую дорогу какого-то капитана.
– Рожнов внёс в систему пожаротушения уникальный направленный взрыв, – с готовностью напомнил Наливайко. – Нельзя сказать, что система эта нова, но уникальность её в том, что пламя тушит пламя. Иногда Рожнов для верности ещё применяет жидкий азот, только это в башне не сработает. Там реально его другое уникальное знание: спецэлектроники и конструкторских изобретений Военного Министерства, чтобы вовремя отключить Ретранслятор. Он сумеет, я уверен.
– Слушай, Антон, – генерал попытался придать голосу доверительность. – Ты сможешь этого Рожнова выудить и лично проконтролировать?
Подполковник ответить не успел, – в кабинет ворвался требовательный телефонный звонок. Поскольку из диспетчерской никогда бы просто так не побеспокоили, Василий Фёдорович деловито снял трубку.
– Алё… Алё… Что? Из ФАПСИ? Так… так…так…
– Что-то серьёзное? – полуутвердительно произнёс подполковник.
– Из ФАПСИ поступило сообщение: Ретранслятор стал посылать самостоятельные сигналы.
– В Космос? – ахнул Наливайко. – На спутники слежения?
– Вот именно! Ты словно предвидел, что отключение понадобится! Слушай, Антон, времени совсем не остаётся. Бери эМ-Че-эСовский вертолёт и дуй за Рожновым. Хоть из-под земли его достань! Оба срочно – к башне. Там рядом один из ведущих конструкторов живёт. Поэтажные планы возьмёшь, только пусть старик проинструктирует вас о коридорах, шахтах, служебных и не служебных ходах выше четырёхсот метров. Конструктор поможет лучше любого чертежа. Если он ещё в форме, можете с собой прихватить. Ты понял, что нам сейчас из Управления Президента категорически запретили подпускать к башне всякую там оборонку, безопасность и иже с ними? Вот и отлично. Когда определитесь со Знатновым, позвони. Придётся докладывать либо Хаценкову, либо самому, – генерал кивнул на «вертушку»,[6] где вместо телефонной цифровой тастатуры красовался латунный герб Советского Союза… – Ладно, хватит разговоры разговаривать – пора дело делать.
На прозвеневший звонок дед откликнулся почти сразу. В прихожую вошли двое мужчин в форме… Представившись, гости сразу приступили к делу. С первых фраз стало ясно, что прибывших пожарников интересуют особенности в структуре Останкинской башни.
