Грегори Киз - Империя Хаоса
– Они одеты как стрельцы, – заметила Креси, – царь уже давно запретил эту форму. – Она потрогала оконное стекло. – Ты уверена в его прочности?
– Его и пушечное ядро не пробьет, – заверила Адриана.
Рука Креси лежала на эфесе шпаги, она успела переодеться в военный костюм: длиннополый камзол, жилет и бриджи. Туго повязан шейный платок, на голове черная треуголка, рыжие волосы распущены.
– Эркюль показался мне очень расстроенным, – осторожно начала Креси. – И похоже, причина не в перевороте.
– Сегодня ночью он порвал со мной, – сказала Адриана.
– Правда? И что ж послужило тому причиной? – В ее голосе звучала привычная насмешка. Но Адриана молчала, и тогда она спросила уже чуть мягче: – Ты расстроена?
– Я… я не имею на это права, – ответила Адриана.
– Конечно, не имеешь, если подходить к этому с логической точки зрения. Но ведь ты могла выйти за него замуж? – Она насмешливо вскинула голову. – Так почему же ты не вышла? Ты никогда не говорила, что тебе мешает стать его женой.
Адриана нахмурилась:
– Я не создана для брака.
– Как это надо понимать?
Солдаты внизу начали менять диспозицию, и женщины сосредоточили внимание на них. Адриана обрадовалась случаю – не нужно было встречаться взглядом с Креси.
– Думаю, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Женщина, если она не замужем, может многого достичь в жизни. Разве мы с тобой не лучшее тому доказательство? Без лишней скромности я могу назвать себя крупнейшим ученым России, а возможно, и всей Европы, учитывая ее сегодняшнее жалкое состояние. У меня есть личная стража, прекрасный дом, студенты, право на свой собственный внутренний мир, наконец. И ты – много ли ты знаешь женщин-офицеров, которые командуют войсками? Замужество отнимает у женщины все возможности. Разве выйти замуж не означает стать придатком мужчины? Его жена, мать его детей. Вероника, я так ожесточенно боролась за свою жизнь, так многим пожертвовала и наконец-то получила то, чего добивалась, и я не хочу все это променять на положение замужней женщины.
Краем глаза Адриана заметила, как Креси пожала плечами.
– Не все с тобой согласятся, многие считают, что замужняя женщина тоже может кое-чего добиться.
– Елизавета Английская, Кристина Шведская, Нинон де Ланкло. Все они были не замужем, у них была иная цель в жизни.
– Кристина Шведская состояла в браке.
– Да, она в него вступила после того, как по доброй воле оставила трон и отказалась от власти. И это только подтверждает мою точку зрения, разве не так? – Адриана кусала губы. – Креси, когда я была помолвлена с Людовиком, когда я была его любовницей, я даже выразить не могу, как я ненавидела свое положение, как невыносимо быть чьей-то собственностью. И тогда я поклялась, что этого никогда больше в моей жизни не повторится.
– Но Эркюль…
– Один из лучших мужчин на всем белом свете, – закончила за нее Адриана. – Но причина не в нем – в мире, в котором мы живем. Будь у меня женская природа Евы, я могла бы все стерпеть от Эркюля. Но я другая, и чем больше я доверяюсь Эркюлю, тем больше я ему не доверяю. – Адриана посмотрела на Креси и слабо улыбнулась: – Разве ты забыла, мы дочери не Евы, а Лилит.
Креси рассмеялась:
– Из меня не получился адвокат дьявола.
– Но получилась неплохая чертовка, – сказала Адриана с вымученной улыбкой на лице.
– Что ж, думаю, теперь тебе нужен новый любовник, – беззаботно бросила Креси. – Хочешь, найду тебе?
– Я лучше немного отдохну от мужчин. Даже от любовников временами устаешь.
Креси недовольно фыркнула.
– Не играй со мной в такие игры, – едва слышно произнесла она. – Обманывай кого угодно, хочешь, дурачь Эркюля, но только не меня. Женаты вы или нет, но ты любишь его. Ты три дня рыдала, когда он женился. Думаю, что и сегодня ночью ты плакала.
– Глупости все это. Посмотри, это, кажется, князь Голицын. – Адриана показала на мужчину, подъехавшего верхом к парадному крыльцу.
– Он самый.
Адриана криво усмехнулась:
– Прими его. Но только его одного. Он может остаться при оружии.
С этими словами она направилась в гостиную.
Ждать ей пришлось не долго. Князь вошел в сопровождении двух ее лоррейнских телохранителей. Он церемонно поклонился, разгладил густые, посеребренные сединой усы и откашлялся:
– Приветствую вас, сударыня.
– Что привело вас ко мне, князь Голицын? – спросила Адриана, продолжая сидеть в кресле и умышленно не предлагая присесть князю.
– Полагаю, вам уже сообщили о событиях сегодняшней ночи.
Адриана кивнула:
– И все же, думаю, это слишком ранний час для визитов, тем более в компании столь многих незваных гостей.
– Сударыня, я лично хотел объяснить вам смысл происшедшего и заверить, что вам не о чем беспокоиться.
– Как мило, князь, но продолжайте.
– Все очень просто. Год назад, покидая нас, царь Петр намеревался отсутствовать всего несколько месяцев. И он, конечно, не предполагал, что Меншиков будет единолично править страной так долго. Мы терпеливо ждали, надеясь, что царь вернется прежде, чем Меншиков опустошит казну, но дольше ждать мы не можем. Серьезные дела затеваются за океаном, и нашей империи угрожают как извне, так и изнутри. Кроме того, мы получили известия о гибели царя и всех сопровождавших его людей.
– Меншиков ничего мне об этом не говорил.
– Меншиков умышленно скрывал это. Возможно, он даже хотел использовать эти сведения в своих целях. Он намеревался укрепиться на троне и себя самого провозгласить царем. Мы вынуждены были предпринять решительные шаги, чтобы предотвратить это. И я рад сообщить, что все произошло без особого кровопролития.
– И кого вы провозгласили наследником?
– Анну, герцогиню Курляндскую. Это так естественно.
– Анна – племянница царя. Но у царя есть дочь – Елизавета. Что с ней станется?
Тень легкого беспокойства скользнула по лицу Голицына.
– Цесаревна, как вам известно, немного легкомысленна. Она не проявляет интереса к государственным делам, вполне возможно, что у нее вообще нет способностей к управлению страной.
– И что же ее ждет в таком случае?
Князь Голицын встрепенулся.
– Она здесь? – спросил он.
– Кто находится в моем доме – это дело, касающееся только меня. И сколько бы солдат вы с собой ни привели, я буду придерживаться своей позиции. И пожалуйста, соблаговолите ответить на мой вопрос.
– Ради ее же собственного блага мы намереваемся поместить ее в такое место, где ее ждет тишина и покой, подальше от суеты и беспокойства, и где она получит моральные наставления, в которых так нуждается.
– Вы имеете в виду монастырь, – заключила Адриана.
– Да, сударыня.
Адриана подперла рукой подбородок:
– И чего вы от меня хотите? Что станет с Академией наук?
– Ничего, сударыня. С целью заверить вас в этом я и пришел к вам. Ни с вами, ни с Академией ничего не случится, если вы примете закономерный ход событий.
– Иными словами, вы хотите, чтобы я стала сторонницей переворота.
– Конечно, это было бы наилучшим решением для нашего обоюдного удовлетворения, – сказал Голицын. – Вы пользуетесь всеобщим и заслуженным уважением.
– Но не настолько, чтобы советоваться со мной до того, как прозвучат выстрелы.
– Уверяю вас, сударыня, чем больше людей знали бы о готовящихся событиях, тем больше выстрелов прозвучало бы. И на случай нашего провала я не желал бы видеть вас нашей сообщницей.
– Я и не подозревала, что вы так предусмотрительны, князь. Для меня это настоящее откровение. – Некоторое время она сидела молча, обмахиваясь веером. – Я не питаю любви к Меншикову, – произнесла она, – и Анна кажется мне подходящим кандидатом в императрицы, но Елизавета останется в Санкт-Петербурге под моим покровительством. Она моя ученица, и я знаю, чего хотел царь для своей дочери.
– Сударыня…
– Я могу стать для вас причиной очень многих неприятностей, и я готова к этому. Но если будет на то ваша воля, то я могу не причинять вам никакого вреда.
Князь Голицын покраснел, снова разгладил усы и коротко кивнул:
– Вы будете на церемонии коронации?
– В самом лучшем своем платье.
– Что ж, очень хорошо, сударыня. На том позвольте откланяться.
– Надеюсь, все будет хорошо.
Адриана наблюдала, как князь Голицын пересек гостиную и вышел. Почти сразу же в дверях показались Креси и Эркюль.
– Распорядитесь, чтобы сюда доставили вещи Елизаветы, – сказала Адриана. – Я не верю этим господам.
– А как обстоят дела со всем остальным? Что будет с Академией? – спросила Креси.
– Ты веришь, что Академию не закроют? – обратилась Адриана к д'Аргенсону.
Эркюль откашлялся. Казалось, он избегал смотреть ей в глаза.
– Конечно, все не так просто, как князь Голицын здесь представил. Реформы царя не пользовались большой популярностью, особенно среди представителей старых аристократических родов, таких как Голицыны. И они состоят в сговоре со староверами. Если царь не вернется, будьте уверены, они отменят все его прогрессивные реформы. Уже и стрельцов вернули, и они почти все бородатые, а царь запрещал носить бороды. Скоро дело и до Академии дойдет.
