Джанет Глисон - Смарагдовое ожерелье
— Ну и представление ты устроила за обедом, — заметил Фрэнсис сестре.
— Не смогла сдержаться. Отец почему-то решил, что мы такие же черствые, как и он. Неужели он ждет, что мы в одночасье забудем маму и проникнемся любовью к Сабине?
— Не понимаю, как можно быть таким легковерным, — согласился с Каролиной ее брат. — Мы окажем отцу большую услугу, если убедим его повнимательнее присмотреться к своей невесте или, по крайней мере, быть с ней более осторожным.
— Интересно, как ты это сделаешь, если он от нее без ума?
Сидя за живой изгородью, Джошуа отметил, что Фрэнсис и Каролина оставили свой прежний мрачный тон. Теперь их голоса полнились воодушевлением и горечью.
— Вообще-то, есть один способ, — отвечал Фрэнсис. — Мертвец, которого Сабина обнаружила в оранжерее... это ведь не случайность. Тот человек был знаком с семейством Мерсье.
— Откуда ты знаешь? Ты видел его? Говорил с ним?
— Кажется, да. Когда я прогуливался с Виолеттой, мы встретили человека, который недавно прибыл с Барбадоса.
Каролина резко втянула в себя воздух, ее голос повысился на октаву:
— Ты гулял с Виолеттой Мерсье?! Позволь поинтересоваться — что у тебя на уме? О чем вы говорили? Обсуждали преимущества атласа в сравнении с шелком как ткани для нижней юбки или восторгались последним представлением в Рэнилэ, которое, на ваш взгляд, оказалось столь же восхитительным, как и те, что дают в Воксхолле?
— Не будь столь цинична. Виолетта хоть и красива, но далеко не глупа. По-моему, она не больше нашего довольна помолвкой своей матери. Мы плохо ее знаем. Однако вернемся к мертвецу. Разговор, о котором я веду речь, происходил не между Виолеттой и мной, а между Виолеттой и тем мужчиной. Я присутствовал при их беседе. И должен признать, это было занимательно.
— Виолетта мило улыбнулась тебе, и ты уже в рот ей смотришь. Это ты хотел сказать? Значит, ты такой же, как отец, — заявила Каролина.
Рассерженная известием о том, что брат прогуливался с Виолеттой, она совершенно не обратила внимания на его слова об умершем.
— Каролина, ради всего святого, выслушай меня. Дело было так. Я только что вернулся с прогулки верхом, и тут ко мне подходит Виолетта и просит, чтобы я прогулялся вместе с ней по саду. Я попытался отказаться, но она настаивала. Думаю, она в меня влюбилась.
— А ты, похоже, в нее.
— Ты же знаешь, мое сердце отдано Лиззи. Мы собираемся пожениться.
— В самом деле? Я думала, может, ты охладел к ней после того, как у нее изменились обстоятельства.
— Богата она или нет — мне все равно. Кроме того, это не ее вина.
— А Виолетте известно про твои планы?
— Известно, хотя, думаю, ее это не радует.
Они оба надолго замолчали. Джошуа сидел за живой изгородью, сжимая на коленях альбом, и воображал, как те двое сверлят друг друга сердитыми взглядами. От дурного предчувствия по его спине пробежал холодок, он боялся дышать.
— Итак, Виолетта настояла, чтобы я пошел с ней. У меня не было выбора, а грубить я не хотел. Я согласился пройтись с ней немного, решив, что при первом же удобном случае придумаю какой-нибудь предлог и уйду. Мы направились к оранжерее и почти сразу же натолкнулись на незнакомца, прогуливавшегося в саду. На вид он был довольно представительный, хорошо одет — во всяком случае, на работника похож не был. Мне показалось, что Виолетта была немало удивлена встрече с ним. Она остановилась и спросила, что он здесь делает. Меня она не представила, но у меня создалось впечатление, что они знакомы. Думаю, мое присутствие его ошеломило, но Виолетту он был рад видеть. Он ответил, что недавно прибыл из Вест-Индии и пришел сюда в поисках работы.
— А что Виолетта?
— Она сказала, что ничем не может ему помочь, что это частное владение и он должен немедленно уйти.
— Она еще что-нибудь говорила?
— Нет. Разговор был очень короткий и какой-то неестественный.
— Как это?
— Ну, едва она его увидела, как я почувствовал, что мешаю ей, что она хочет от меня избавиться. Меня не покидало ощущение, что они притворялись, говорили будто специально для меня. Ей хотелось сказать ему что-то еще, но не при мне. Она поспешила увести меня в дом, сославшись на то, что устала. В доме я спросил у нее, знакомы ли они и как его зовут, но она отказалась что-либо объяснять. Сказала, что хочет прилечь, но я подозреваю, что она намеревалась вернуться в сад и найти его, ибо она то и дело поглядывала в окно, словно выискивала кого-то взглядом.
— Неужели она так ничего и не объяснила?
— Сказала только, что поначалу приняла его за одного из слуг матери, а потом поняла, что обозналась.
— И ты не сообщил об этом отцу?
— Хотел рассказать сегодня за обедом. Да этот чертов Поуп сидел с нами и все чего-то вынюхивал, лез не в свое дело. А потом я подумал: не лучше ли утаить то, что поможет нам добиться желаемого? Когда Виолетта вернется, я намерен обсудить с ней этот вопрос, ввиду того что произошло. Если они знакомы, значит, и ее мать его знает. Возможно, его смерть — знак каких-то разногласий или сложностей между ними. Не исключено даже, что к этому причастна Сабина. И если это так, тогда твои подозрения относительно смерти мамы не так уж необоснованны, как я изначально думал. В любом случае, что бы ни связывало Виолетту с незнакомцем, она, вне сомнения, что-то скрывает. А вот что — это мы должны выяснить.
Глава 8
После ухода Каролины и Фрэнсиса Джошуа некоторое время оставался в саду, размышляя об услышанном. До сего момента у него был лишь отвлеченный интерес к смерти незнакомца, словно он наблюдал за происходящим из окна движущегося экипажа. Теперь же он чувствовал, что становится непосредственным участником событий. Странно, рассуждал Джошуа, что Герберт Бентник, хозяин этого дома, человек разносторонних интересов, не оставляющий своим вниманием ни одну мелочь, столь равнодушно отнесся к тому, что в его оранжерее был найден мертвец. Только Сабина Мерсье спросила про труп. Здесь явно что-то нечисто. Какой-то загадочный незнакомец прибывает с Барбадоса, тайком пробирается в Астли, умирает в оранжерее, и его быстро хоронят, не проведя никакого расследования. Неужели жизнь человека ничего не стоит?
Не менее интригующими были и вопросы, поднятые во время разговора Фрэнсиса и Каролины. Они подозревали, что Сабина имеет отношение к гибели этого человека и что она, возможно, также убила и их мать. Услышав рассказ Фрэнсиса о том, что он встречал погибшего в саду, Джошуа понял, что это довольно запутанная история, в которой кроется какая-то тайна. И все же было ясно, что Сабина не стала бы обращаться к нему за помощью, если бы была причастна к гибели незнакомца. Она постаралась бы сделать все, чтобы об этом деле забыли как можно скорее. Но потом Джошуа вспомнил, как властно она велела молчать о том, что он выяснит, и его опять одолели сомнения. Возможно, Сабина и впрямь имела какое-то отношение к гибели мужчины и теперь просто использует Джошуа, чтобы узнать, что об этом говорят.
Чем больше Джошуа анализировал эти противоречивые точки зрения, тем больше в нем крепло убеждение, что он обязан что-нибудь сделать для покойного. Он тоже был здесь чужаком, находился в незнакомом окружении. О смерти он знал не понаслышке. Знал, сколько горя и мучений приносит смерть родным и близким усопшего. А если у этого несчастного есть жена, дети, родители, которые пока еще не ведают о его кончине? Наверное, его супруга сейчас с ума сходит от беспокойства. По натуре Джошуа не был назойлив, никогда не вмешивался в чужие дела, но сейчас чувствовал, что должен разобраться в обстоятельствах гибели этого бедняги.
Размышляя, он продолжал работать с присущей ему тщательностью. Спустя час эскиз был готов. Джошуа выбрался из своего убежища на утопленной террасе и направился к оранжерее. Гравийная дорожка пролегала мимо ухоженных клумб, пруда с золотыми и красными рыбками и розовых кустов, ведя к калитке, за которой находился огород. Здесь воздух был пропитан запахом навоза, поскольку огород был защищен от ветра высокой кирпичной стеной. На нескольких грядках трудились — сажали растения, собирали урожай, копали, мотыжили — садовники самых разных возрастов — от совсем еще молодых парней до стариков. Один тщедушный юноша пересаживал в грунт огурцы с мохнатыми листьями и дыни, другой срезал розовые на концах стебли спаржи, торчащие из навоза, словно пики.
В дальнем конце к стене примыкали три односкатные теплицы. В сравнении с монументальной оранжереей, в которой Сабина Мерсье обнаружила труп, довольно скромные сооружения, где выращивали бахчевые и декоративные растения.
Джошуа сразу узнал главного садовника. Стоя у скамьи, на которой лежали черепки разбитой кадки, Гранджер с глиняной трубкой во рту пересаживал ананасные растения с крупными серебристыми листьями. Над его головой вились клубы дыма. Ладони у него были большие, мозолистые, с въевшейся в кожу грязью, а вот пальцы на удивление тонкие, и с растениями он обращался бережно, словно ребенок, вытаскивающий яйца из птичьего гнезда. По приближении Джошуа Гранджер поднял голову и, не отрываясь от своего занятия и не вынимая изо рта трубки, крякнул в знак приветствия. Колоритная фигура, отметил Джошуа, окидывая его взглядом художника. Волосы Гранджера имели цвет и блеск старинного полированного дуба, удлиненное лицо было задубелым и словно перекошенным из-за шрама на левой стороне, тянувшегося от подбородка до глаза.
