К. Сэнсом - Соверен
Против всех моих ожиданий, Малеверер разразился хохотом.
— Несусветная чушь! Я всего лишь выполнил приказ Тайного совета и отправил этого негодяя в Лондон. Хотя от выгодных приобретений я никогда не отказывался, и, если земли Лока отойдут казне, я, возможно, куплю их.
В глазах его на мгновение зажглись алчные огоньки, губы тронула довольная улыбка, весьма не соответствующая предмету нашего разговора. Мысль о грядущем приумножении своих земельных владений доставляла ему невыразимое удовольствие. Как видно, он рассчитывал, что вскоре богатство его будет столь велико, что все забудут о его темном происхождении и он сможет сделать блестящую партию.
— Что ж, бояться вам больше нечего, — обратился он ко мне. — Не понимаю, почему у вас такой мрачный вид?
— Кое-какие обстоятельства по-прежнему остаются для меня неясными, — признался я. — Почему мистрис Марлин была так уверена, что я просмотрел все документы, хранившиеся в шкатулке? Ведь когда она подкралась ко мне, чтобы ударить по голове, она не могла не заметить, что к большинству бумаг я даже не притронулся.
— Может, она решила, что вы уже все прочли и снова сложили в шкатулку, — пожал плечами Малеверер.
— Она не сомневалась, что я видел все, однако скрыл это от вас, намереваясь сберечь тайну для Кранмера.
— Так может, она была недалека от истины? — вопросил Малеверер, буравя меня взглядом. — Ведь я должен полагаться лишь на ваши заверения.
— Я сказал вам правду, сэр Уильям.
Он вновь устремил на меня взгляд, исполненный подозрительности и неприязни.
— Я прикажу обыскать ее сундуки. Но если мы ничего не найдем, мне придется допросить всех, кто был с нею связан. Прежде всего юную красотку Ридбурн. И леди Рочфорд тоже.
— Леди Рочфорд будет весьма недовольна, — усмехнулся я. — Что до Тамазин, вы, конечно, нагоните на нее большого страху.
— Ничего, переживет.
«Стоит солдатам появиться в шатре, где разместились приближенные королевы, Тамазин и леди Рочфорд придут в полное смятение, — подумал я. — Они сразу вообразят, что тайна ночного свидания королевы и Калпепера вышла наружу».
Возможно, так оно и произойдет — кто знает, какие откровения таят в себе исчезнувшие бумаги.
— Сэр Уильям, насколько я понял, мистрис Марлин намеревалась незамедлительно уничтожить эти документы. С тех пор как они оказались у нее в руках, прошло уже достаточно времени, и, полагаю, она привела свои намерения в исполнение.
Малеверер кивнул и вновь принялся теребить пальцами бороду.
— Что ж, если мы не найдем документы, значит, она от них избавилась. Документы хранил у себя Олдройд, а он был одним из заговорщиков.
— Да, так же, как и Бернард Лок. Но, по словам его невесты, он искренне раскаялся. Мистрис Марлин убедила себя, что служит благородной цели, ибо хочет разрушить замыслы заговорщиков, а не только уничтожить улики против своего жениха. Хотя я убежден, что Лок тревожился лишь о спасении собственной шкуры.
— Все, кто оказался в Тауэре, тревожатся именно об этом, — усмехнулся Малеверер. — Особенно после того, как увидят дыбу и услышат дикие вопли пытаемых.
— Полагаю, Бродерик не из тех, кто ради спасения собственной шкуры поступится убеждениями.
— Пока что он еще не в Тауэре, вот и храбрится, — проворчал Малеверер. — Что же, если она и в самом деле уничтожила бумаги, она оказала нам услугу. Хотя, конечно, члены Тайного совета предпочли бы увидеть их своими глазами.
Он поднялся.
— Локу придется ответить на несколько неприятных вопросов. А я отдам распоряжение немедленно приступить к обыску.
Жажда действия, исходившая от его мощного тела, была так велика, что я ощущал ее почти физически.
— Да, и надо приказать доставить вниз тело этой мерзавки, — бросил он, направляясь к дверям. — А то деревенские олухи увидят его и поднимут переполох. До моего возвращения никуда не уходите, ясно?
С этими словами Малеверер вылетел прочь. Мантия развевалась у него за спиной. Я опустился на стул, на котором прежде сидел Джайлс. Разговор с Малеверером в очередной раз убедил меня, что тот отнюдь не блещет умом и берет лишь решительностью и напором.
Я испустил тяжкий вздох и окинул комнату взглядом. Скорее всего, прежде она служила кабинетом хозяину дома. На одной из стен висел гобелен, изображающий сцену охоты. Может статься, казненный Роберт Констебл частенько останавливал на нем взор, так, как это сейчас сделал я? Повернувшись к окну, я уставился в непроглядную тьму и предался раздумьям.
Даже сейчас я не мог думать о Дженнет Марлин без сожаления. Любовь к Бернарду Локу пробудилась в ней еще в детстве и постепенно превратилась в настоящую одержимость. Дженнет была не лишена привлекательности и наверняка могла бы выйти замуж за другого, но сердце ее безраздельно принадлежало Локу. Любопытно бы узнать, что он из себя представляет? Возможно, это обаятельный повеса, способный заставить любую женщину плясать под свою дудку.
Благодаря своему ремеслу я нередко сталкивался с подобными пройдохами — иногда женщины, которых они обобрали до нитки, пытались найти защиту у закона. Несомненно, Лок сознавал, что Дженнет любит его беспредельно и готова на все, лишь бы спасти его от казни. И он превратил ее в убийцу. Если это так, он виноват куда сильнее, нежели эта несчастная женщина. Я содрогнулся, ибо перед моим мысленным взором возникло лицо Дженнет, исполненное жгучей ненависти. Именно такой я видел ее в последний раз, когда она нацелила стрелу мне в сердце.
Взгляд мой упал на шкатулку.
«Интересно, кому она принадлежала прежде?» — подумал я.
Вне сомнения, владелец ее был богат. Открыв шкатулку, я заглянул внутрь и ощутил едва уловимый запах пыльных старинных бумаг. Неужели Дженнет Марлин и в самом деле уничтожила все документы? Если это так, правда об отношениях королевы и Калпепера так и не выйдет наружу. Впрочем, меня это ничуть не волновало. Верноподданнические чувства, которые я питал к Генриху, остались в прошлом. К тому же у меня были основания полагать, что он занимает престол, не имея на то законных прав. Возможно, именно об этом говорилось в таинственном признании Блейбурна. А значит, исчезновение содержимого шкатулки было великим благом в первую очередь для короля.
Тут дверь внезапно распахнулась, заставив меня вздрогнуть, и в комнату ворвался Малеверер.
— Какого черта вы трогаете шкатулку? — грозно нахмурившись, вопросил он и опустился в кресло. — Никаких бумаг в сундуках этой негодяйки не обнаружено, — сообщил он, не дождавшись ответа. — Только пачка писем ее ненаглядного жениха, перевязанная голубой ленточкой. Я проглядел эти послания, но не нашел в них ничего интересного, кроме слащавых заверений в любви. Этот голубок любил поворковать со своей горлицей, — презрительно фыркнул Малеверер. — Я еще поговорю со всеми, кто был с ней связан. Но очень сомневаюсь, что рассказы этого бабья нам помогут. Пожалуй, вы правы и она уничтожила документы. В Йорке костров было более чем достаточно, и ничто не мешало ей бросить бумаги в один из них.
Малеверер откинулся на спинку кресла.
— Ступайте в свою палатку. Если вы мне понадобитесь, я за вами пошлю. Там, за дверью, ждет солдат, который вас проводит.
— Хорошо, сэр Уильям.
Я поднялся, поклонился и вышел из комнаты. Солдат вывел меня из особняка. Оказавшись на воздухе, я вздохнул с облегчением.
— Король уже почивает? — осведомился я у солдата, лишь для того, чтобы поддержать разговор.
— Нет, сэр, он играет в шахматы с одним из своих камердинеров. Думаю, он ляжет лишь под утро.
Солдат проводил меня в лагерь. Костры догорали. Как видно, все путешественники уже успели поужинать, и многие из них развлекались игрой в карты.
— Далеко идти? — обратился я к своему провожатому. — Я чертовски устал.
— Не слишком. Ваша палатка стоит у самой ограды. А рядом — палатки вашего клерка и старого законника.
Вскоре солдат остановился у трех маленьких островерхих палаток, стоявших почти вплотную друг к другу. Рядом теснились другие палатки, из некоторых пробивался свет; по всей видимости, там тоже разместились законники, по своему положению имеющие право на отдельное жилище. Я поблагодарил своего провожатого и заглянул туда, где, по моим расчетам, должен был помещаться Джайлс.
Старик лежал на походной кровати, которая стояла прямо на траве. Рядом на каком-то ящике пристроился Барак, положивший свою поврежденную ногу на другой ящик. Он попивал пиво.
— Какая уютная сцена, — вполголоса сказал я. — Как ваша нога, Барак? И как себя чувствует мастер Ренн?
— Он спит, — шепотом ответил Барак. — Я ушам своим не поверил, когда он мне все рассказал. Неужели Дженнет Марлин и в самом деле пыталась вас убить?
— Да, и лишь благодаря Джайлсу попытка вновь оказалась неудачной. В результате я остался жив, а Дженнет мертва. Я сообщил обо всем Малевереру. Он приказал обыскать все пожитки мистрис Марлин, однако никаких документов там не обнаружилось.
