Пол Доуэрти - Соглядатай Его Величества
Дэвид Тэлбот, йомен, сквайр и наследный владелец процветающих земель и поместий в Херефорде и вдоль пределов Уэльса, скакал что было мочи, спасая свою жизнь. Он все глубже вонзал шпоры в разгоряченные бока своего коня, который несся по изрезанной колеями дороге, пригнув голову и вытянув шею, выбивая подкованными копытами стройных ног облачка белой пыли. Тэлбот повернулся в седле, бросив через плечо быстрый взгляд: за ним наверняка уже снарядили погоню.
Люди Моргана гнались за Тэлботом по этим узким, извилистым валлийским долинам, потому что молодой йомен знал слишком много. Король Эдуард Английский посулил ему золотые горы, если тот привезет ему сведения о зачинщике бунта в Уэльсе, который вел тайные переговоры с французами. И вот теперь у Тэлбота имелись эти сведения, а кроме того, он разузнал имя англичанина-изменника в Эдуардовом совете. Он уже отправил Эдуарду письмо с кое-какими подробностями, но главное известие он доставит самолично и получит заслуженную награду… если только уйдет от погони, если только в службах при замке Моргана уже не обнаружили, что он разгадал, как именно английский шпион посылал сведения лорду-изменнику в Уэльс.
Надо спастись, ускакать прочь из этих коварных долин, зажатых между холмами, заросшими утесником, — там, за кустами, могли укрываться лучники Моргана. Валлийцы знали эти дороги через долины как свои пять пальцев, Тэлбот и раньше наблюдал, как они предупреждают друг друга, как по холмам загораются сигнальные огни. Тэлбот снова оглянулся — и сердце у него замерло: он увидел на другом конце долины своих преследователей в развевающихся черных плащах, грозивших нагнать его. Тэлбот припал к шее коня, подгоняя его и словами, и жестокими, уже обагренными кровью шпорами. Вот уже показался выход из узкой долины, и Тэлбот, издав вопль облегчения, приподнялся в седле, — и потому смерть наступила мгновенно. Тонкая острая проволока, натянутая поперек устья долины, рассекла ему шею, и голова, разбрызгивая кровь, мячом покатилась в дорожную пыль.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Корбетт ждал у двери комнаты в дальнем конце одного из беленых коридоров, которые отходили от большого зала в Вестминстерском дворце. Он уже не один раз оглядывался и вперялся в деревянный потолок или подходил к окну, чтобы приоткрыть ставень и посмотреть на королевские сады, уже начинавшие цвести под теплым весенним солнышком. Прошло около двух недель с тех пор, как Корбетт достиг Дувра и доехал до Лондона, но там его внезапно подкосила лихорадка, у него болела и голова, и все тело. Ланкастер поместил его у себя, велев поправляться, а сам со свитой отправился с донесением к королю.
За Корбеттом несколько дней кряду присматривал заботливый, как никогда, Ранульф, который всегда начинал тревожиться, если его господин хворал, ибо, случись тому умереть, он лишился бы куска хлеба. Позвали лекаря, и тот хотел было пустить больному кровь — по его словам, для того, чтобы вместе с нею вышла лихорадка, а заодно успокоились бы зловредные соки. Когда же Корбетт пригрозил перерезать ему глотку, лекарь мгновенно придумал другой способ исцеления: он велел прикладывать к животу английского чиновника камень нефрит и потчевать его травяным отваром из дикой петрушки, укропа, имбиря и корицы. Названные ингредиенты следовало истолочь в кашицу, а подавать варево, смешав с горячим вином. Корбетт уснул, обливаясь потом, в его сны вторгалась лихорадка и кошмары, где он заново переживал ужас, который испытал в Париже, умертвляя попрошайку-убийцу.
Потом он пробудился — ослабевший, но уже не объятый жаром. Лихорадка прошла. Снова явился лекарь, искренне подивившись тому, что предписанное им средство сработало, пробормотал Ранульфу новые наставления, взял солидную плату и поспешно удалился, видимо опасаясь, как бы больному внезапно не сделалось хуже. Вскоре к Корбетту вернулись силы, а несколько дней спустя он получил королевское предписание явиться в Вестминстер. И вот теперь Корбетт гадал, сколько еще придется ждать, вслушиваясь в звуки, долетавшие из палаты, где Эдуард уже давно произносил пламенно-гневные речи. Наконец, двери распахнулись, и король самолично пригласил Корбетта войти. Смущенный секретарь за столом, пытаясь скрыть тревогу, внимательно разглядывал свои записи, а в кресле восседал Ланкастер, слегка подавшись вперед, чтобы не затекало изуродованное плечо.
И король, и его брат были облачены в скромные темные одеяния — сюрко и плащи; единственной уступкой моде были усеянные драгоценными каменьями броши, застежки и тяжелые перстни. Да и сам зал напоминал больше походный шатер в военном лагере: покрытые пятнами гобелены висели криво, железный подсвечник на стене был перевернут, грязный тростник на полу сбился в кучи. По делано терпеливому выражению на лице Ланкастера и по красноватым пятнам на скулах короля Корбетт догадался, что между властительными братьями велись жаркие споры.
Король отпустил секретаря, воззрился на Корбетта и махнул ему рукой, приглашая сесть на скамью возле стены.
— Садитесь, садитесь, мастер Корбетт, — прорычал он. — Не думаю, что у вас имеются для меня новости получше. Поездка во Францию обернулась фарсом, Филипп обхитрил, оскорбил вас и выставил на посмешище. Вы ничего не узнали и ничего не услышали, кроме издевок. Боже мой, да вы удрали, как побитые щенки, поджав хвосты!
— Ваше Величество, — медленно заговорил Корбетт, — а чего еще вы ожидали? Простите меня за откровенность, но я сомневаюсь, что мы сможем поймать шпиона во Франции. Ведь он здесь — в вашем совете.
Эдуард бросил сердитый взгляд на Корбетта, но тот продолжал:
— Во-первых, — он начал загибать пальцы на руке, — мы умертвили наемника, убившего Фовеля и, возможно, Пера. Во-вторых, мы точно знаем, что Уотертон под подозрением. — Корбетт кивнул в сторону Ланкастера. — В ходе нашего путешествия в Англию я дал графу подробный отчет. Наконец, мы убедились в том, что Филипп в самом деле строит против нас козни и захват Гаскони — только часть его замысла.
Король с усталым видом опустил голову на руки.
— Простите меня, — пробурчал он, поднимая глаза. — Вы, Корбетт, и ты, брат мой Ланкастер, — единственные люди, кому я могу довериться. — Он бросил Корбетту засаленный пергамент. — Донесение от Дэвида Тэлбота, сквайра и королевского слуги. Это последнее письмо, присланное им. Пять дней назад его обезглавленное тело нашли у входа в одну из долин Уэльса: еще одна смерть на счету Филиппа.
Корбетт стал медленно читать письмо Тэлбота, написанное неуклюжим, грубым почерком.
«Дэвид Тэлбот, сквайр, Его Величеству Эдуарду, королю Англии, шлет пожелания здоровья и поклон. Довожу до Вашего сведения, что я с великим прилежанием занимался Вашими делами в Уэльсе и в графстве Гламоргане. Довожу также до Вашего сведения, что я внимательно следил за замком и слугами лорда Моргана и что названный лорд Морган, несмотря на то, что недавно вошел в мир с королем, участвует с заговоре с чужеземными врагами короля. Я видел, как к побережью подходят французские корабли и кое-кто с этих кораблей на гребных лодках доплывал до берега, и их вводили в замок лорда Моргана. Я провел собственный розыск и обнаружил, что принимал лорд Морган у себя и вестников от недовольных лордов из Шотландии. Сдается мне, Ваше Величество, что лорд Морган по-прежнему враждебен к Вам и что он сносится с врагами Вашими как здесь, так и за морем. А главное лицо, за всем этим стоящее, — это, как Вы знаете, Филипп Французский, каковой намеревается изничтожить Вашу вотчину во Франции и взволновать на мятежи против Вас Шотландию, Уэльс и Ирландию. Также считаю нужным доложить Вам, что я видел, как с тех французских кораблей сгружают оружие, и что у лорда Моргана имеются недавно обретенные богатства. Ваше Величество, прошу Вас вмешаться, иначе Вы потерпите большой урон. Да хранит Вас Господь. Писано в Пите, в марте года 1296».
Корбетт поглядел на Эдуарда:
— А кто этот Морган?
— Один валлийский лорд. Он недавно воевал с графом Глостерским, сдался и вошел в мир со мной.
Корбетт взглянул на измученное лицо Эдуарда:
— Так почему бы его не схватить как изменника?
— Это же только молва, — раздраженно возразил король. — У нас нет никаких доказательств, кроме писем Тэлбота. А самого Тэлбота уже нет в живых.
Ланкастер поднялся и, шаркая, подошел к раскрытому окну.
— Вот что, — сказал граф спокойным голосом. — Все это — предвестники. Пер, Фовель, Тэлбот, французский след в Уэльсе, все это — лишь предвестники большого предательства. Нужно найти этого предателя, и тогда мы сможем искоренить самую измену.
Воцарилась тишина: Эдуард взглянул на брата.
— Уотертон! — резко отчеканил король. — Наверняка предатель — Уотертон: мать у него была француженка, а сам он чересчур богат даже для сына состоятельного купца. Кроме того, отец Уотертона принадлежал к сторонникам де Монфора.
