Татьяна Глинская - Единственная любовь Шерлока Холмса
Сильвио ловко подбросил котелок, так что он перевернулся в воздухе, и поймал его. Через сорок минут экипаж доставил их к Британскому музею, когда часы поблизости начали отбивать полдень.
Перед экскурсией Ирэн отправилась в дамскую комнату.
Да-да! Даже здесь, самом центре Великой Британии, леди делают это!
Они дают подружкам поносить свои чудесные наряды и сами одалживают чужие шляпки и муфты… Мисс Памела быстренько обменялась с Ирэн головными уборами. Она получила записку и охотно согласилась посодействовать певице – обвести вокруг пальца навязчивого поклонника. Именно так Ирэн объяснила прогрессивной девушке смысл маскарада в записке. На спортивные плечи Пэм перекочевало пальто и накидка Ирэн, а она сама натянула теплую куртку для велосипедных прогулок. Передача муфты и полуопущенная вуалетка завершили преображение.
Мужчины замечают только общий силуэт, а женщины, напротив, исключительно яркие детали. Так что одетая с изысканной простотой дама издали казалась неотличимой от Ирэн, отправилась осматривать музей об руку с экспансивным итальянцем. А девушка в круглых очках и клетчатой кепи выскользнула из музея, так и не удостоившись чьего-либо внимания. Добралась до велосипеда – поспеть повсюду пешком в таком громадном городе, как Лондон, абсолютно немыслимо, и покатила в направлении Бейкер-стрит.
Мисс Адлер не терпелось сделать мистеру Холмсу ответный подарок – в виде двух списков, обрывка промокательной бумаги, на котором она впервые обнаружила значок из четырех перекрещенных сабель, и леденящего кровь рассказа о вчерашнем поджоге. После такой щедрости она вправе будет рассчитывать на ответную откровенность и расспросит мистера сыщика, чем ему помог выпачканный углем платок и какие роковые тайны скрывала закладная книга клуба «Багатель».
Еще вчера она отправила мистеру Холмсу телеграмму, с просьбой о срочной встрече в определенное время, но из осторожности подписалась именем добросердечной Пэм. Поэтому, взбежав по короткой лестничке, уверенно постучала молоточком в двери. Ей открыла почтенная дама с поджатыми губами, надменное выражение запечатлелось на ее лице глубокими морщинами. Строгое фиолетовое платье, отделанное черным, было скроено с таким турнюром, который вышел из моды лет десять назад.
Она окинула молодую даму проницательным взглядом.
– Могу я видеть мистера Холмса?
– Мистера Холмса нет дома, – сухо ответила дама.
– Но мне очень нужен его совет, – не успокаивалась Ирэн, юркнула в холл мимо домовладелицы. – Я вчера прислала телеграмму…
Дама кивнула на груду нераспечатанных конвертов:
– Мне нечем вам помочь! Скопилось много почты…
– Мистер Холмс не ночевал дома? – заинтересовалась Ирэн.
Лицо дамы стало еще строже, она проигнорировала вопрос:
– Мистер Холмс редко пропускает ленч!
– Тогда я его подожду…
– В моем доме не принято впускать гостей в отсутствие жильца.
– Но я приехала издалека и очень устала. – Ирэн покачнулась, сделала несколько неуверенных шагов в гостиную и картинно свалилась в кресло, простонала: – Мне дурно! Молю – чашку чая, чтобы я могла воспрянуть духом и добраться домой…
Чувство долга перевесило в домовладелице антипатию, дама вышла из комнаты. Пока со стороны кухни доносились позвякивание фарфора и звуки бегущей воды, Ирэн вскочила и бесшумно, как сквозняк, скользнула по комнате – цилиндр мистера Уайльда, его трость в углу. Злополучный платок распят на изъеденном пятнами кислоты сосновом столике, среди химических горелок, змеевиков, пробирок и колб. На полках теснились альбомы с газетными подшивками, справочники из самых неожиданных областей знаний и даже скрипка в аккуратном футляре. Ирэн провела пальцем по слою пыли, пытаясь представить, как звучит инструмент в руках сыщика. А потом добралась до конторки – на ней в беспорядке были разбросаны записи – столбики чисел, исчерканные расчетами и буквами. Очевидно, мистер Холмс занимался расшифровкой. На одной страничке почерк отличался, а на бумаге было вытеснено название клуба «Багатель». Она окончательно уверилась, что смерть несчастного Адэра связана с черным бизнесом Милвертона, но не смогла бы объяснить своего знания посредством логики. Возможно, мистеру Холмсу это удастся? Она пристроила списки и клочок бумаги с меткой «W» так, чтобы сыщик заметил их с первого взгляда. Без малейшего колебания развернула листок, надписанный «Для д-ра Ватсона». Записка была совсем коротенькой:
«Ушел за W, в лавку китайца. Все новости телеграфируйте на его адрес».
Далее следовало название улицы и какой-то то ли лавки, то ли паноптикума.
Ирэн была слишком взволнованна, чтобы его запомнить, и сунула листок в рукав – она увидала нечто более важное! Свой фотопортрет, вырезанный из французской газеты, и пожелтевшую афишу Варшавской Императорской оперы со своим именем – как мило! К ним была приколота карточка. Пришлось прищуриться, чтобы разобрать:
«Раздел 4/3. Аферисты, международные».
Что возомнил о себе этот «мистер ищейка»? Надо разыскать его и спросить прямо!
На бегу она бросила домовладелице, застывшей с подносом в руках:
– Не стоит, мне уже лучше!
Даже в таком громадном городе, как Лондон, нет места, которое нельзя разыскать, если знать точный адрес. Ирэн окликнула свободного кэбмена, монетка, которую она подбросила в руке, сверкнула, как блесна рыболова, и спросила, где находится «Лавка чудес и редкостей старца Лао» и как туда добраться на велосипеде?
Дюжий детина с красной физиономией пожал плечами:
– Доехать можно, дело-то нехитрое – даже леди под силу. Знай крути педали и доедешь, если больше нечем заняться! Вот стоит ли туда ездить, другое дело…
– Скверное место?
– Скверное? Мэм, много в Лондоне есть мест и похуже. Но кабы меня просили, давали мне три гинеи или даже пять – не поехал бы. Не дело ездить, если неизвестно, вернешься или нет с поездки. Ладно, джентльмены – взяли моду шататься по притонам и портовым складам, чтобы пощекотать нервишки, а потом издать книжку рассказов. Но леди не пристало этого!
– Обращаться в лавку старца Лао?
– Книжки писать. Не дамское занятие. Такое мое мнение – нравится оно или нет…
Ирэн помахала рукой разговорчивому кэбмену и покатила в указанном направлении. С каждым поворотом улицы становились уже, а сточные канавы шире. Помои неслись по ним бурными потоками. Грязь налипала на колеса, а ноздри штурмовали мерзкие запахи тухлых овощей, рыбных кишок и дешевого мыла. Поперек узких улочек на веревках были вывешены на просушку несчетные количества застиранных рубах и пожелтевших простыней. Мокрые полотнища хлопали на ветру, приходилось пробираться сквозь них, как через гигантские листья в тропических дебрях. Из дверей дешевых пивнушек разило перебродившим пивом и грошовым табаком. Точильщики с диким скрежетом вертели колеса своих адских машин, у бочонков с углями перебрасывались шутками и курили оборванцы, младенцы истошно вопили, пьянчуги дрыхли прямо в грязи, а злобные облезлые псы щерили пасти как дикие хищники. Копоть и грязь годами оседали на стенах здешних домов, превращая их в непроходимые серые лабиринты, которые сбивают путников с дороги и уводят прямиком в преисподнюю.
Стоит оступиться, заблудиться, и уже никогда не выбраться из этого смрадного кошмара – Ирэн сделалось жутко. Она сильно утомилась и не представляла, как будет искать обратную дорогу к широким проспектам с газовыми фонарями, если ее экспедиция окончится провалом вместо встречи с мистером Холмсом. Эта мысль придала ей решимости, она еще быстрее закрутила педали – судя по адресу, она была почти у цели!
Редкие прохожие отпускали вслед велосипедистке шуточки, она понимала меньше половины слов из их быстрой, странной болтовни. Но догадаться было несложно – простые лондонцы рассматривают суфражисток как частный случай помешательства! Какой-то мальчуган, обвитый кольцами шарфа, хотел швырнуть в нее камнем, но приятели остановили его:
– Нет, Джимми, пусть едет! Чокнутые бабы заливают свинец в носки ботинок, чтобы сподручней метелить полицию, и нам достанется…
Ирэн притормозила, спрыгнула с велосипеда – мальчишки кинулись врассыпную, как воробьи при виде вороны, но она все же успела ухватить оборвыша в шарфе:
– А-а-а-а-а… – завопил мальчишка. – Я ничо не делал! Пусти…
– Ну-ка веди меня в лавку старца Лао! Быстро!
Жертва трепыхалась у нее в руках, исходя слезами и соплями:
– Мэм, не пойду я туда, хоть прибейте… Там превращают детей в восковых уродцев, а кто пожирнее – вырезают печенку и отдают на корм крокодилу…
Пришлось встряхнуть мальчишку еще раз:
– Прекрати булькать и внятно объясни, где это жуткое место!
