Борис Акунин - Левиафан

Дьявольское убийство десяти человек, произошедшее третьего дня на улице Гренель, продолжает будоражить умы парижан. Доселе преобладали две версии: о враче-маньяке и о секте кровожадных фанатиков-индусов, поклоняющихся богу Шиве. Однако нашей «Суар», ведущей независимое расследование, удалось выяснить новое обстоятельство, которое, возможно, придаст делу иной оборот. Оказывается, в последние недели покойного лорда Литтлби по меньшей мере дважды видели в обществе международной авантюристки Мари Санфон, хорошо известной полициям многих стран. Барон де М., близкий друг убитого, сообщил, что милорд был увлечен некоей дамой и вечером 15 марта, кажется, собирался отправиться в Спа на какое-то романтическое свидание. Уж не с госпожой ли Санфон была назначена эта встреча, которой воспрепятствовал приступ подагры, столь некстати приключившийся с бедным коллекционером? Редакция не берет на себя смелость выдвигать собственную версию, однако считает своим долгом обратить внимание комиссара Гоша на это примечательное обстоятельство. Ждите наших новых сообщений на эту тему.

Муниципальное управление здравоохранения сообщает, что очаги холеры, борьба с которой тянется с самого лета, окончательно локализованы. Энергичные профилактические меры парижских медиков дали положительный результат, и можно надеяться, что эпидемия этой опасной болезни, начавшейся еще в июле, на-

— К чему бы это? — озадаченно наморщила лоб Рената. — Какое-то убийство, какая-то холера.

— Ну, холера тут явно не при чем, — сказал профессор Свитчайлд. — Просто так страница обрезана. Дело, конечно, в убийстве на рю де Гренсль. Неужели вы не слыхали? Все газеты писали об этом громком деле.

— Я не читаю газет, — с достоинством ответила мадам Клебер. — В моем состоянии это слишком нервирует. И уж во всяком случае мне незачем узнавать про всякие гадости.

— Комиссар Гош? — прищурился лейтенант Ренье, еще раз пробежав глазами заметку. — Уж не наш ли это мсье Гош?

Мисс Стамп ахнула:

— Не может быть!

Тут уж подошла и докторша. Получалась настоящая сенсация, и все заговорили наперебой:

— Полиция, здесь замешана французская полиция! — возбужденно вскричал сэр Реджинальд.

Ренье пробормотал:

— То-то капитан меня все расспрашивает про салон «Виндзор»…

Мистер Труффо по обыкновению переводил своей супруге, а русский завладел вырезкой и внимательно ее изучал.

— Про индийских фанатиков — абсолютная чушь, — заявил Свитчайлд. — Я это утверждал самого начала. Во-первых, нет никакой кровожадной секты последователей Шивы. А во-вторых, как известно, статуэтка благополучно нашлась. Разве религиозный фанатик выбросил бы ее в Сену?

— Да, с золотым Шивой просто загадка, — кивнула мисс Стамп. — Писали, что это жемчужина коллекции лорда Литтлби. Верно ли это, господин профессор?

Индолог снисходительно пожал плечами:

— Как вам сказать, сударыня. Коллекция лорда Литтлби возникла недавно, лет двадцать назад. За такой срок трудно собрать что-нибудь выдающееся. Говорят, покойник неплохо поживился во время подавления сипайского восстания 1857 года. Пресловутый Шива, например, был «подарен» лорду неким махараджей, которому за шашни с мятежниками грозил военно-полевой суд. Литтлби ведь много лет прослужил в индийской военной прокуратуре. Безусловно, в его собрании немало ценных вещей, но подбор довольно сумбурный.

— Да расскажите же мне, наконец, почему убили этого вашего лорда? — потребовала Рената. — Вот и мсье Аоно тоже ничего не знает, правда? — обернулась она за поддержкой к японцу, стоявшему чуть в стороне от всех.

Японец улыбнулся одними губами и поклонился, а русский сделал вид, что аплодирует:

— Браво, мадам Клебер. Вы совершенно справедливо выделили самый г-главный вопрос. Я следил по прессе за этим делом. И причина преступления, по-моему, здесь в-важнее всего. Ключ к разгадке в ней. Именно «почему»! С какой целью убили десять человек?

— Ах, ну это как раз просто! — пожала плечами мисс Стамп. — Замысел был похитить из коллекции все самое ценное, однако преступник утратил хладнокровие, когда неожиданно столкнулся с хозяином. Ведь предполагалось, что лорда нет дома. Должно быть, одно дело — колоть шприцем, и совсем другое — разбить человеку голову. Впрочем, не знаю, не пробовала. — Она передернула плечами. — У злодея не выдержали нервы, и он не довел дело до конца. А что до выброшенного Шивы… — Мисс Стамп задумалась. — Быть может, он и есть тот тяжелый предмет, которым размозжили череп бедному Литтлби. Вполне вероятно, что преступнику не чужды обычные человеческие чувства и держать в руке окровавленное орудие убийства ему было противно или даже просто страшно. Дошел до набережной и выкинул в Сену.

— Насчет орудия убийства очень правдоподобно, — одобрил дипломат. — Я т-того же мнения.

Старая дева аж вспыхнула от удовольствия и явно смутилась, заметив насмешливый взгляд Ренаты.

— You are saying outrageous things, — укорила Клариссу Стамп докторша, дослушав перевод сказанного. — Shouldn't we find a more suitable subject for table talk?[1]

Но призыв бесцветной особы остался втуне.

— А по-моему, самое загадочное здесь — смерть слуг! — вступил в криминалистическую дискуссию долговязый индолог. — Как это они дали себя колоть всякой гадостью? Не под дулом же пистолета, в самом деле! Ведь среди них было двое охранников, и у каждого на поясе кобура с револьвером. Вот где загадка!

— У меня есть своя гипотеза, — с важным видом произнес Ренье. — И я готов отстаивать ее где угодно. Преступление на рю де Гренель совершено человеком, обладающим незаурядными месмерическими способностями. Слуги находились в состоянии месмерического транса, это единственно возможное объяснение! «Животный магнетизм» — страшная сила. Опытный манипулятор может сделать с вами все, что ему заблагорассудится. Да-да, мадам, — обратился лейтенант к недоверчиво скривившейся миссис Труффо. — Абсолютно все.

– Not if he is dealing with a lady?[2] — строго ответила она.

Уставший от роли переводчика мистер Труффо вытер платком лоснящийся от испарины лоб и бросился на защиту научного мировоззрения.

— Позволю себе с вами не согласиться, — зачастил он по-французски с довольно сильным акцентом. — Учение господина Месмера давным-давно признано научно несостоятельным. Сила месмеризма, или, как его теперь называют, гипнотизма, сильно преувеличена. Почтенный мистер Джеймс Брейд убедительно доказал, что гипнотическому воздействию поддаются только психологически внушаемые индивидуумы, да и то лишь в том случае, если полностью доверяют гипнотизеру и согласны подвергнуться гипнотическому сеансу.

— Сразу видно, дорогой доктор, что вы не путешествовали по Востоку! — белозубо улыбнулся Ренье. — На любом индийском базаре факир покажет вам такие чудеса месмерического искусства, что у самого отчаянного скептика глаза на лоб полезут. Да что говорить о фокусах! Раз в Кандагаре я наблюдал публичную экзекуцию. По мусульманскому закону воровство карается отсечением правой руки. Процедура эта до того болезненна, что подвергнутые ей часто умирают от болевого шока. На сей раз в краже был уличен сущий ребенок. Поскольку пойман он был уже вторично, суду деваться было некуда, пришлось приговорить вора к установленному шариатом наказанию. Но судья был человек милосердный и велел позвать дервиша, известного своими чудодейственными способностями. Дервиш взял приговоренного за виски, посмотрел ему в глаза, пошептал что-то — и мальчишка успокоился, перестал трястись. На его лице появилась странная улыбка, которая не исчезла даже в тот миг, когда секира палача отрубила руку по самый локоть! И я видел это собственными глазами, клянусь вам.

Рената рассердилась:

— Фу, какая гадость! Ну вас, Шарль, с вашим Востоком. Мне сейчас дурно станет!

— Простите, мадам Клебер, — всполошился лейтенант. — Я всего лишь хотел доказать, что по сравнению с этим какие-то там уколы — сущий пустяк.

— Опять-таки позволю себе с вами не согласиться… — Упрямый доктор приготовился отстаивать свою точку зрения, но в этот миг дверь салона открылась, и вошел не то рантье, не то полицейский — одним словом, мсье Гош.

Все обернулись к нему в некотором смущении, словно застигнутые за не вполне приличным занятием.

Гош пробежал зорким взглядом по лицам, увидел злополучную вырезку в руках дипломата и помрачнел.

— Вот она где… Этого-то я и боялся.

Рената подошла к сивоусому дедуле, недоверчиво оглядела с головы до ног его массивную фигуру и выпалила:

— Мсье Гош, неужто вы полицейский?

— Тот самый комиссар Гош, к-который вел расследование «Преступления века»? — уточнил вопрос Фандорин (вот как его зовут, русского дипломата, вспомнила Рената). — Чем тогда объяснить ваш маскарад и вообще ваше п-присутствие на борту?