Бесшумная смерть - Эдуард Анатольевич Хруцкий

Эдуард Хруцкий

Бесшумная смерть

© Хруцкий Э.А. (наследники)

© ИП Воробьёв В.А.

© ООО ИД «СОЮЗ»

Москва. Майор контрразведки Олег Кольцов

Наступило утро, а он был еще жив. Он чувствовал, как жизнь уходит из его когда-то большого и сильного тела, и проваливался в темноту.

Сознание ненадолго возвращалось к нему, и жгучая боль была единственным ощущением.

Единственным, что соединяло его с прошлым.

Потом и она ушла, и он окунался и ненадолго выныривал из звенящей темноты.

Он не думал и не мог думать. Он весь был захвачен ощущением ухода из жизни.

Последний раз он почувствовал боль и понял, что кто-то трогает его за плечо.

– Майор! Майор!

Он с трудом открыл глаза и увидел человека, склонившегося над ним.

Старший оперуполномоченный 108-го отделения милиции майор Сергей Никольский

Во дворе его встретил крепкий общественник Николай Петрович Соломатин. По летнему времени был он в рубашке с коротким рукавом, но с неизменной медалью «Ветеран труда» на засаленной ленте.

– Ты куда, Сергей Васильевич?

– Домой, Николай Петрович, поспать после суток.

Сказать по правде, Никольский после суток проработал еще минимум двенадцать часов, так как они ловили торговцев наркотиками в подземном переходе на Пушке.

– Сам Бог тебя мне послал, Васильич, – радостно сказал Соломатин, – сам Бог.

– А что стряслось?

– Бомжи у нас в подъезде расходились. Вчера ночью такое устроили, даже стреляли.

– Да ты что?

– Точно говорю.

– А почему не позвонил?

– Так у нас во всем доме телефон вторые сутки не работает. Банк сучий какую-то траншею копал и повредил кабель. Ты бы проверил чердак, а, Васильич?

Сергей с тоской посмотрел на крепкого общественника и понял, что придется ему лезть на чердак.

Но ничего, он сделает доброе дело по пути домой. Эта мысль развеселила Никольского, и он зашагал к подъезду дома номер пять.

На первом этаже, как водится, пахло мочой. Отсутствие общественных туалетов в районе резко сказывалось на санитарном состоянии подъездов.

Это были не просто двери, лестницы, окна. Нынче подъезды использовались целево: как сортир, как распивочная и даже как отдельный номер в гостинице.

Здесь мочились, пили водку и трахались. Поутру жильцы перепрыгивали через лужи мочи, катали ногами жестяные банки из-под пива и брезгливо косились на сморщенные презервативы, прилипшие к полу.

Но что делать, подъезды вокруг Пушки (так нынче именовали Пушкинскую площадь) были иллюстрацией новых, замечательных времен.

Лифт, конечно, не работает. Ломали его с завидным постоянством, поэтому Никольский с Соломатиным пошли пешком.

На последней площадке перед чердаком Никольский остановился, тяжело дыша. Крепкий общественник неодобрительно посмотрел на него:

– Куришь много, Васильич.

Дыхание у него было ровным, как у спортсмена.

Никольский подошел к дверям чердака, потянул их и, почувствовав кисловато-сладкий запах пороха, распахнул дверь шире.

Из чердачного окна на крыше пробивались косые солнечные лучи. В них плясала пыль. Пучок света падал точно на пистолет ПМ, валяющийся на полу. Никольский пригляделся. У ската крыши лицом вниз лежал человек в чем-то светлом, а рядом, почти у входа, еще один.

Никольский наклонился над ним и понял, что тот жив. Раненый лежал на спине, голова его была странно закинута, в правой руке намертво был зажат ПСМ, рядом валялась красная книжка. Никольский поднял ее, раскрыл. «Майор Кольцов Олег Николаевич состоит на службе в Управлении ФСБ по городу Москве и Московской области в должности начальника отделения». Сергей наклонился и не почувствовал, а скорее угадал натужное прерывистое дыхание.

Чекист был еще жив, и Никольский расстегнул на нем куртку. Плащовка задубела от крови.

– Соломатин… Соломатин, мать твою!..

– Чего, Васильич? – испуганно отозвался крепкий общественник.

– Беги к себе, бинты волоки.

– А если нет?

– Тогда тряпки чистые.

Соломатин загремел вниз по лестнице. Никольский достал сотовый телефон. Отобрали его три дня назад у одного бандюгана. Конечно, аппаратик был вещдоком, но Никольский взял его. Связь, хоть и односторонняя, приносила массу удобств. Вот и сейчас Никольский набрал номер дежурного.

– Афанасьев, давай в адрес Сытинский, 5, наряд с экспертами и скорую помощь… Убийство и раненый сотрудник ФСБ. Кстати, напомни номер их дежурного… Есть… Давайте быстрее.

Никольский набрал номер дежурного контрразведки.

– Подполковник Орехов.

– Майор Никольский из 108-го, по адресу Сытинский, 5, ваш тяжелораненый сотрудник майор Кольцов.

– Выезжаем.

Наконец появился Соломатин, он опасливо вошел на чердак, протянул Никольскому три запечатанных бинта.

– Держи раненого.

– Не могу, Васильич, – заныл общественник, – я крови боюсь.

– Держи его, падла, или я тебе кровь пущу. Никольский снял с раненого куртку, достал из кармана брюк нож-выкидуху (хорошо, что забыл оставить в столе) и разрезал рубашку.

Две пули схватил майор. Стрелял наверняка человек умелый, насадил их одну на другую.

Кольцов застонал.

– Потерпи, друг, потерпи, сейчас скорая приедет.

На лестнице послышался шум шагов. Наверх бежали несколько человек.

Сергей выдернул пистолет, дослал патрон в ствол. Мало ли кто поднимается сюда. Может быть, братва хочет своего покойника забрать.

В проеме двери появилась плотная фигура.

– Стоять, – скомандовал Никольский. – Руки, стреляю.

– Майор Никольский?

– Да.

– Я полковник Меньшиков из ФСБ.

– Документы.

– Убери ствол, майор, дай руки опустить.

А в проем двери лезли люди в белых халатах.

– Это городская скорая? – спросил Никольский Меньшикова.

– Нет, наша, с Пехотной.

И Сергей подивился оперативности контрразведчиков. Отделение было в семи минутах ходу, а опергруппа еще не приехала, о скорой помощи и говорить нечего. Меньшиков присел рядом с раненым, осторожно разжимая пальцы, вынул пистолет из руки.

– Кольцов… Кольцов… Олег… Слышишь меня? Раненый молчал, смотрел незрячими, широко открытыми глазами в потолок.

– Постойтека… – Меньшикова оттеснил врач.

Над раненым заколдовали медики. Оперативники перевернули убитого. Пуля попала ему точно в переносицу.

– Смотри, как вложил, словно в мишень, – удивился один из оперов.

– Он чемпион управления по стрельбе, – сказал Меньшиков.

А оперативники вытаскивали из карманов убитого ключи от квартиры, плотную, согнутую пополам пачку долларов, две запасные обоймы к пистолету, нож-выкидуху, темно-вишневое сафьяновое удостоверение. Меньшиков взял его, повернул к свету.

– Международный фонд борьбы с преступностью. Сергеев Леонид Петрович, помощник президента. Ишь ты, на русском и английском. Вот, майор, – он повернулся к Никольскому, – раньше у бандюг удостоверения охранных фирм были, а нынче правоохранительных фондов. На, читай.

Никольский взял книжечку и прочел магические слова: «Предъявитель сего имеет право на ношение и хранение огнестрельного оружия. Всем работникам правоохранительных органов и спецслужб надлежит оказывать всяческое содействие владельцу настоящего удостоверения».

– Круто.

– Штампуют это