Джойн Бойн - Криппен

История — удивительная штука. Ее — как и закон — сейчас, пожалуй, актуальнее всего сравнивать с пресловутым дышлом: куда повернешь, туда и приедешь. Однако нам с вами в этом отношении легче: писателям охотнее прощаешь творческие игры с историей, чем политикам или журналистам.

Ирландец Джон Бойн стал заметной фигурой современной западной литературы именно благодаря своему особому взгляду на историю. Его первый роман «Похититель вечности» — по сути, одна большая мозаика объемом в три века, составленная из элементов, в общем, достоверных, но складывающихся в отчасти непривычную картину. Бойн работает с историческим материалом, как доктор Франкенштейн с деталями человеческого тела: не грубо, нет, но — по-своему. И результат точно так же впечатляет.

Исторический масштаб его знаменитого романа «Криппен» гораздо скромнее. Основа книги — знаменитая трансатлантическая погоня за самозваным доктором Хоули Харви Криппеном, гомеопатом с душой мясника, который, как полагали в 1910 году, «убил, сварил и съел» свою жену. «Дело Криппена» стало первым реалити-шоу XX века — не только потому, что выйти на след убийцы помогло модное техническое изобретение, телеграф Маркони, но и потому, что благодаря ему же превратилось в медиа-цирк: мир следил за погоней практически в реальном времени.

Джон Войн создал достоверную реконструкцию этого сюжета, заполнив те лакуны, что остаются в деле до сих пор, ибо негодование и ужас общества в то время были таковы, что суд был скор и Криппена повесили, но мотивы убийства, а также его подробности во многом остались непроясненными. Несмотря на расхождения версии Война с принятой ныне трактовкой событий (я думаю, читатель сам сможет определить, в чем автор отходит от документальной канвы), реконструкция убедительна по одной простой причине. Ради любви мы действительно порой совершаем самые непростительные поступки.

Об авторе

Джон Бойн родился в 1971 году, изучал английскую литературу в дублинском колледже Троицы. В университете Восточной Англии писательскому мастерству его учил классик современной английской литературы Малколм Брэдбери. Еще в студенчестве Джон Бойн за свои рассказы получил престижную литературную награду Кёртиса Брауна и вошел в шорт-лист литературной премии «Хеннесси». Роман «Криппен» в 2005 году был номинирован на премию «Книга года» газеты «Sunday Independent».

Джон Бойн — книжный обозреватель газеты «The Irish Times», преподает в Ирландском писательском центре. Творческий стипендиат университета Восточной Англии. Живет в Дублине.

Романы Джона Бойна переведены на 14 языков. Газета «Sunday Business Post» считает его одним из 40 ирландских художников, способных изменить культурный облик страны в XXI веке.

Вебсайт автора: http://www.johnboyne.com/

Пресса о романе «Криппен»

Искусный рассказчик… Книга по-настоящему увлекает.

Sunday Tribune

Бойн сумел создать запоминающихся персонажей и развернуть множество их историй в тщательно прописанном повествовании, забрасывающем нас попеременно вперед и назад, выдавая читателям ровно столько информации, сколько нужно, чтобы они дрожали в нетерпении на краешках их метафорических стульев… Он сейчас — самый рисковый в историческом и географическом отношении молодой ирландский романист, и к нему стоит присматриваться.

Irish Times

Если бы Чарлзу Диккенсу пришло в голову описать в романе классическое «дело Криппена», результат был весьма похож на этот превосходный многогранный роман ирландца Джона Бойна… Автор оживил всех участников этой исторической драмы. Бойн заслуживает высочайших похвал за мастерское чередование вудхаузовского юмора и эдвардианского нуара.

Publishers Weekly

Бойн великолепно передает увлекательность погони и предлагает неожиданный поворот сюжета в конце. Захватывающее историческое чтение.

Booklist

Изумительно кинематографичная и подробная история… Масса удовольствия.

Macavity's (UK)

«Криппен» утвердил Джона Бойна как одного из лучших и самых оригинальных ирландских писателей нового поколения.

Irish Examiner

В отличие от исторической перспективы, помещающей доктора Криппена и Джека-Потрошителя в один контекст, Джон Бойн полон симпатии к своему герою, хотя роман временами пугает. Несмотря на отдаленность исторического периода, Бойн отлично справляется — конденсирует либо разъясняет детали там, где это необходимо. Его персонажи — изумительно живые люди.

Library Journal

Джон Бойн

Криппен

Роман с убийством

Посвящается Лили и Тесси Кэнаван

Слова благодарности

Большое спасибо моим друзьям из книжной лавки «Уэксфорд», в обществе которых я провел чудесный год при написании этой книги: в особенности — Энджи Мёрфи, Конору Данну, Джоанне О'Лири, Джону Харперу, Линде Каллен, Линдсею Тирни, Люку Келли, Мэгги Найотис и Поле Демпси.

Благодарю также Энн Джерати, Энн Гриффин, Боба Джонстона, Джеймса Лаури, Шейн Дагген и Тима Хенди за все их визиты и верную дружбу, а также Пола О'Рурка — за то, что взял меня туда и обратно.

1. «МОНТРОЗ»

Антверпен: среда, 20 июля 1910 года

Оно превышало в длину 575 футов, ширина — почти в восемь раз меньше. Весило примерно 16 500 тонн и вмещало более тысячи восьмисот пассажиров, хотя сегодня было заполнено лишь на три четверти. Казалось, ему — величавому и внушительному, с крашеным корпусом, блестевшим в лучах июльского солнца, — не терпится отплыть: трубы уже украдкой дымили, а о борт с шумом плескались волны реки Шельдт. Это было пароходное судно «Монтроз» Канадского Тихоокеанского флота пассажирских судов, и оно готовилось к отплытию из бельгийского Антверпена в канадский город Квебек, расположенный за три тысячи миль.

«Монтроз» простоял в шлюзе Берендрехт больше двух недель, пока судовая команда вместе с инженерами готовила его к будущему плаванию, и Sinjoreens небольшого бельгийского городка гордились тем, что это роковое путешествие началось не на их берегах. На корабле плыли около двухсот служащих Канадской Тихоокеанской компании: начиная со штурмана в рубке и корабельных затворников с темной от угля кожей и накачанными бицепсами, которые поддерживали огонь в паровых машинах, и заканчивая младшими мальчиками-сиротами, подметавшими главную столовую по окончании вечерних развлечений. Впрочем, встав в док в начале июля, некоторые матросы предпочли провести большую часть увольнения в порту — в шумном Антверпене, где еды, выпивки и шлюх хватало на всех.

Таксомотор остановился у ряда больших стальных баков, миссис Антуанетта Дрейк открыла дверцу и нерешительно опустила ногу в войлочной туфле на покрытую морским илом мостовую: губы дамы в отвращении скривились при виде грязи, облепившей булыжники. Туфля была темно-фиолетовая — такого же цвета, как шляпка и экстравагантное дорожное платье, покрывавшее огромное тело, как брезент — шлюпку.

— Шофер, — нетерпеливо сказала она, вытянув руку и постучав водителя по плечу затянутым в перчатку пальцем: она произносила «р» в слове «шофер» по-царски раскатисто. — Шофер, разве нельзя подъехать ближе к кораблю? Неужели вы думаете, что я пройду через всю эту грязь? Ведь я испорчу обувь. Вы же видите — туфли новые. Они размокнут от воды.

— Дальше нельзя. — Водитель даже не потрудился обернуться. Он плохо владел английским, однако не совершенствовал свои знания: обнаружив с годами, что для общения с иностранцами хватает нескольких шаблонных фраз, он строго ими ограничивался. Это было одно из таких речевых клише. За ним последовало второе: — С вас три шиллинга.

— Дальше нельзя? Какая чушь! Что он несет, Виктория? — Миссис Дрейк оглянулась на дочь, искавшую в кошельке деньги. — Он кретин. Почему нельзя подъехать ближе? Корабль стоит вон там. Он полоумный, тебе не кажется? Не понимает ни бельмеса.

— Подъезжать ближе не разрешается, мама. — Виктория вытащила деньги и передала их водителю, а затем открыла свою дверцу и ступила наружу. — Подожди, — прибавила она, — я помогу тебе выбраться. Это вовсе не опасно.

— Нет, это уж слишком, — раздраженно проворчала миссис Дрейк, дожидаясь, пока семнадцатилетняя дочь обойдет такси. Виктория выбрала более уместный дорожный костюм и теперь, видимо, не боялась поскользнуться на мокрых камнях. — Я говорю, так не годится, — добавила громче миссис Дрейк. — Вы слышите меня, шофер? Не годится брать деньги за недоделанную работу. Сказать по правде, это возмутительно. В Англии вас бы за такое высекли. Бросить на произвол судьбы женщину моих лет и моего положения!