Царица роз и три папы - Янина Корбут

– Пойти в ванне утопиться, что ли? – в досаде молвил Славик.

Конечно, топиться он и близко не собирался, но в джакузи завалился с большим удовольствием. А я включила телевизор и принялась пялиться в какой-то боевик. Кино мне понравилось, главный герой здорово дрался. И я подумала, что мне тоже не мешало бы овладеть каким-то боевым искусством. К примеру, боксом. Наваляла бы всем обидчикам от души душевно в душу, чтобы не повадно было.

Глава 6. За несколько дней до похищения…

После разговора с мамулей о Минии, я решила приглядывать за ней и не оставлять ту надолго в одиночестве. Чтобы у родительницы не было соблазна занырнуть в погребок. Оттого в этот день шастала за родней хвостом.

Вот сейчас мы с ней цедили облепиховый чай, заваренный по рецепту папы № 3, да пересматривали старый альбом. Домыв посуду, к нам присоединился и Славик.

– Обожаю старинные фото, – чихнул он пылью. А у меня из-за аллергии сразу же зачесался глаз.

– Ага. Как будто ныряешь в историю, – согласилась я. – Это мое любимое воспоминание детства: я сижу на подоконнике, за окном – лето, и в воздухе летают такие мелкие пылинки, их хорошо видно в свете закатного солнца. И вот я сижу и листаю старинные фото и воображаю, какими были те люди на снимках.

– А вот моим любимым воспоминанием детства было то, что у меня не болела поясница. И морщин не было, – отмахнулась мамуля от моей романтики.

– Все-таки интересно было бы что-то узнать о своем роде, – вздохнула я, захлопывая кожаную обложку. И тут же пожалела: мамуля сейчас снова сядет на своего любимого конька о Минии. Она и в самом деле вздернула правую бровь домиком. Вторая не вздернулась – ботокс в этот раз как-то не так схватился. Импортозамещение выстрелило там, откуда беды не ждали.

– Ну, вы же не хотите меня слушать, так что… Бабуля – правнучка поручика царской армии. Благородная кровь. А вот мой отец – темная лошадка. Бабуля никогда не рассказывала много: дитя войны, красавец, сирота. Никто ничего о нем не знал. Только потом, когда он сбежал, бабуля поняла, что даже фотокарточки не осталось. Он не любил фотографироваться и всегда прятал лицо.

– Наверняка он был склонен к неблаговидным поступкам. К примеру, воровал крольчатину. А потом бежал в Америку, – поддакнул Славик. Видимо, вспомнил каких-то своих предков, охочих до диетического мяса.

– А почему именно в Америку? – против воли поинтересовалась я.

Ответ был настолько простой, что до него даже не додумаешься.

– Ну как же… Я по телевизору смотрел. Это была самая честная и свободная страна, куда стекались все, кто не в ладах с законом. Ну, там, каторжники, убивцы и всякие мелкие жулики. А потом они плодились и размножались, а потом…

– Суп с кротом. Что за снобизм, Славик? Меньше телевизор смотри. В Америке тоже еще остались приличные люди.

Но мамуля, погруженная в свои мысли, как будто не слышала нашу перепалку.

– Ах, Дарина. У твоих детей будет целая куча бабушек и дедушек. У меня же не было ни одной. Чувствую себя, словно щепка, подхваченная водоворотом истории. Меня все несет и несет, а вокруг проплывают щепочки помельче, а иногда так и вообще – целые бревна.

– Не говорите! – вклинился Славик. – Вот моя бывшая очень любила плавать, а сама была то еще бре…

– Заглохни, сексист! – прикрикнула на него мамуля и снова обратила свой молящий взор ко мне. – Я просто обязана разузнать больше о нашем предке Минии, я думаю, это мой долг перед грядущими поколениями.

Я хмыкнула. Спорим, не поколения тут сыграли решающую роль? Скорее то, что мамуля, как и я, уже немного порыскала в Сети. И теперь хорошо представила себе масштаб потенциальных фамильных ценностей от дедули Миния.

Мамуля устало махнула рукой, вышла из кабинета и открыла соседнюю дверь. Там располагался кабинет папы № 2.

– И ты, брют! – завопила она за стеной.

– Брут, – громко поправил ее начитанный Славик.

– Сам ты брут, – обозлилась мамуля. – Я вообще-то у второго в баре вино выбираю. А тут одна кислятина. И так на душе паршиво. Надо же чем-то приглушить горечь утраты надежды на счастье. Ни тебе сокровищ, ни тебе личной жизни.

– А Коровин? – вспомнил Славик последнего маминого кавалера. Того, что ей старательно сватали отцы на новогодней вечеринке по случаю открытия отеля.

– А что Коровин? – возмутилась мамуля. – Он же мне в дедушки годится. Вот если бы он вшил себе ген древней медузы… Говорят, тогда можно жить вечно. Как чайный гриб.

– Ладно, ну а йог? Этот, с бородкой. Вы так мило беседовали вчера. Кажется, он от вас не отходит. Я даже подумал, что вы решили разбить бедняге сердце красотой своей распрекрасной, – подлизывался Славик к мамуле, чтобы та взяла его на поиски сокровищ.

– Нет, он определенно хорош, – смягчилась та. – Но есть один существенный недостаток.

– Мы же об одном и том же говорим? – интимно понизил голос Славик, подмигивая мне. – Еще бы, недостаток. В этом облегающем комбинезоне не скроешь …

– Недостаток денег, дурила, – щелкнула по носу Славика мамуля, вернувшаяся в кабинет. – Всего лишь маленький свечной заводик. И то – размеры его он явно преувеличил. Небось какой-то магазинчик аромапалочек для йоганутых на всю голову.

Чтобы отвлечь ее от пагубных мыслей о вине, я указала ей на вид, открывающийся из окна кабинета. Во дворе после завтрака как раз удачно собрались, кажется, все жильцы нашей палаты № 6. Только сейчас я обратила внимание, как странно они выглядели со стороны.

Третий отец сидел в своем обычном месте – у мусорных баков – и раскачивался в медитативном полусне. Второй, невесть откуда притащив лошадиную попону, пытался укрыть этой самой попоной его босые ноги. У папы № 2 на плечах не сходился пиджак. Все-таки стрессы и карантин отрицательно сказывались, все мы немного поднабрали. До кучи мамуля принялась экспериментировать с дрожжевым тестом, добавляя туда то шафран, то ладан. Хорошо, что обученный папой повар потихоньку подменял мамулины замесы нормальным тестом и утром выпекал к завтраку пирожки. Приходилось уплетать, делая вид, что мамулин ладан необычайно скрасил тесто, придав ему пикантность.

Но вернемся к нашим психическим. Бабушка Сирануш выгуливала Розочку и щеголяла в кокетливом халатике с мелким узором «в косточку». Я умилилась, решив, что бабуля очень любит