Сиреневый туман, любовь и много денег - Черкасов Дмитрий
А еще про минеров говорят, что они могут во время полового акта что-то с чем-то соединить, и тогда женщина прямо взрывается в постели.
В легком алкогольном тумане Серега Корабельников, один из лучших минеров России, сидел в забегаловке с оригинальным названием «В Два Щёта». Он то думал про себя, то начинал что-то такое выговаривать вслух сидящему напротив завсегдатаю без определенного возраста, рода и племени. Каждые сто грамм, отправленные внутрь, добавляли аргументов в пользу подрывного дела, в котором он был непревзойденным специалистом. Нет, были, конечно, мастера и покруче, но иных уж нет, а те далече.
«А богиня эта, античная? Как ее? Минерва, — продолжал говорить сам с собой Серега. — Кто она, как не гибрид мины со стервой? От нее подрывное дело и пошло. Как она появилась на свет? Надо знать мифологию. Человек, знающий мифологию, — самый лучший собутыльник. Так вот. У Юпитера-громовержца разболелась голова. Позвали кузнеца. Тот бил его молотком по башке, бил, бил, не разбил. Тогда заложили тротилу, я так думаю, килограммов тридцать, не меньше. Рванули. Башку Юпитеру напрочь разворотило, а оттуда выходит эта богиня. Так ее и назвали Минерва. А что было с Юпитером? Стал он управлять миром без башни. Начался такой беспредел. Древние греки это время называли хаосом. А Минерва? Да никому она теперь не нужна. Валяется где-нибудь под забором».
Серега уронил свою рано поседевшую на войне седую голову. Что называется, пригорюнился сорокалетний добрый молодец. Он сегодня тоже был никому не нужен, как старая мина времен второй мировой войны. А ведь были времена! Уважали Серегу Корабельникова, руки жали, ценили, просили совета, велели дырочки готовить для орденов и величали Сергеем Федоровичем после каждой удачной операции.
Серега был мастером, можно сказать, художником своего дела, самородком. Уникальные его способности превращать «нечто» в «ничто» обнаружились в седьмом классе. До этого были мелкие опыты с порохом, капсюлями. И вот, наконец, он нашел себя в кабинете химии.
Надо сказать, что этот самый кабинет соседствовал в школе № 36 с актовым залом. В то время как Сережа Корабельников, тайно проникший в святая святых школы на большой перемене, совмещал несовместимое в колбах и мензурках, за стеной шла генеральная репетиция спектакля ко дню учителя. Действие включало в себя несколько сценок о трудной профессии педагога в разные исторические эпохи. Менялись картонные декорации. На сцене возникала то пещера первобытного человека, то древнегреческая школа, то допетровская Русь… Когда же восьмиклассница, Даша Донцова, вышла на сцену и очень громким голосам прокричала: «Наступил атомный век!», — раздался оглушительный взрыв. Упали картонные декорации, посыпалась штукатурка, и торжественно рухнул занавес, вместе с карнизом. В атомный век досталось и учителям, и ученикам. Люди, задумайтесь! В ядерной войне не будет ни победителей, ни побежденных! Сережу Корабельникова чудом не исключили из школы. Хорошо, что папа был прорабом и сделал школе шефский ремонт.
А потом был Афган… Долго летали над ущельем обрывки халатов. Потянулись караваны душманов в мусульманский рай с появлением в горах Гиндукуша сержанта Корабельникова.
А потом была Чечня. Здесь Корабельников взлетел на недосягаемую высоту, фигурально, конечно, выражаясь. Разгадает он, к примеру, взрывоопасную шараду от боевиков, поколдует над ней, обезвредит и свой сюрпизец им оставит. Слышит: хлопнуло. Привет аллаху и пророку его! А бывало, они его ребус расшифруют и свой оставят, а он опять на них стрелочку переведет. И долго так они иногда переадресовывали друг дружке старуху с косой. Но все-таки верх был всегда за прапорщиком Корабельниковым, и старуха с косой приходила в чеченской национальной одежде. Правда, косить ей уже было нечего. Клиенты уже давно были на небесах. Еще один плюс подрывного дела. Смерь будущего! Самый короткий маршрут на тот свет. Раз, и мы у вас…
После одного такого неразорвавшегося фугаса, к которому пришли недоуменные боевики, а тот возьми и ахни в этот самый подходящий момент, ребята так и окрестили Корабельникова «Фугасом». Ну, Фугас так Фугас!
И вот, на тебе! Серега не мог этого понять. В стране делается черте что. Взрывы жилых домов, заложники, терроризм. В такой ситуации, как думал он, специалисту его уровня, цены бы не было. Ан, нет! Не нужен!
Он ходил в Большой дом — не нужен. Сунулся в службу спасения — не нужен. Написал письмо в МЧС — и там не нужен!!!
Спасибо, все уже взорвали до вас! Серега не мог понять, в чем дело. Может быть, он уже старый? Вряд ли. Его знакомая двадцатитрехлетняя девушка уверяла его в обратном. Ну а раз там все в порядке, рассуждал Серега, то и по остальным показателям должно быть ОК.
Уже целый год он перебивался на случайных заработках и совершенно не представлял, что делать дальше. Специфика работы повлияла на него таким образом, что, с точки зрения чисто технической, ему было все равно: взрывать или спасать людей.
В тысячный раз прокрутив в голове пластинку этих нехитрых рассуждений, Серега налил водки в толстый приятно-тяжелый с морозными прожилками стакан и залпом выпил.
Он закурил и окинул взглядом знакомый зал. Хорошо, подумал он, что до сих пор сохранились такие простецкие шалманы, как этот. А то везде чисто, понимаешь, на пол не плюй, матом не ругайся, начнешь шуметь, придут эти, как их… секьюрити в галстуках. Даром что в галстуках, а здоровые, собаки!
Тут же, как и двадцать пять лет назад, ничего этого не было. Наверное, хозяин сам любил, чтобы все проходило по старинке, по-настоящему культурно.
Вон, например, лежит за стульями под окном человек и спит. И никто ему не скажет, что он не прав. Выгонят, конечно, когда закрываться будут. А до этого — ни-ни!
Серега сунул окурок в переполненную пепельницу, налил еще и тут же вспомнил, как зашел однажды сдуру в один чистенький бар, взял сотку водки, закурил и только затушил в пепельнице полсигареты, как подскочила свеженькая такая официантка-морковочка и — хвать пепельницу! А вместо нее тут же чистую поставила. Черт знает что!
«Нет, — с легкой горечью подумал он, — нам такой навязчивый сервис не нужен. Или нужен, но не в этой жизни?..»
Он сидел за столиком один, собеседник, не выдержав его словоизлияний, перешел на стул поближе к стойке. Три нарочито грубых деревянных стула рядом с Серегой были свободны. Попозже здесь будет не продохнуть, а сейчас еще не вечер.
В это время к столику подошел добротно одетый темноволосый парень лет тридцати и вежливо испросил разрешения присесть.
Серега великодушно повел рукой, и парень, поблагодарив его, сел на качнувшийся стул. Видя, что вновь прибывший оглядывается в поисках официанта, Серега как завсегдатай остановил его успокаивающим жестом и, опытным взглядом найдя Машу, крикнул:
— Марусик, подойди сюда, душа моя! Двадцатилетняя Марусик, которая имела особую симпатию к Сереге по причине частых, пусть и не очень щедрых чаевых, кивнула ему и, вильнув аппетитной попкой, понесла поднос с заказом в другой конец зала. Серега небезосновательно полагал, что «особую» симпатию Марусик испытывала к доброй половине завсегдатаев этого заведения и не только за чаевые, против чего он, впрочем, никак не возражал. Что она ему — жена, что ли?
Через минуту Марусик уже была у их стола. Парень заказал пару пива и набор, многозначительно добавив, что это для разгона.
— Это по-нашему, — отреагировал Серега, — тебя как зовут?
— Тимур, — ответил парень, и Серега тут же подхватил:
— И его команда! Здорово, да? Ха-ха!
Парень вежливо улыбнулся в ответ на банальную шутку и спросил:
— Вы не Сергей случайно?
— Сергей, а ты откуда знаешь?
— Сергей Корабельников?
— Да, — ответил Серега и подумал, что перед ним мент в штатском.
— Видите ли, Сергей, нам посоветовали обратиться к вам как к специалисту в своей области.
— Кто посоветовал? — спросил Серега, несколько подобравшись внутренне.
— Кто — я скажу потом. Во всяком случае, Нарзан говорил о неком «Фугасе» очень уважительно.
