Ирина Волкова - Месть в три хода
— Ты запомнила обстановку?
— Не было там никакой обстановки — только кровать, я и дьявол. Темнота, горящие свечи в стоящем на полу канделябре. Я находилась под действием наркотика. Ты представляешь, что это такое? Все плывет, качается. Тело то вообще исчезает, то становится длинным, как Млечный путь и легким, как газовый шарф. Мыслей нет, только эйфория, краски и чувства. Обостренные до предела ощущения. В центре мира находился ОН. Все остальное было, как в тумане. Да и зачем мне вспоминать детали обстановки, если я и без того знаю, кто меня изнасиловал?
— Можно было бы попробовать отыскать эту комнату.
— Чего ради? Что это даст? Ведь преступник известен!
— А вдруг ты ошибаешься?
— Я-то как раз не ошибаюсь. Ошибся Беар, решив, что он может безнаказанно надругаться надо мной.
— И все-таки нельзя обвинять человека без убедительных доказательств его вины.
Аглая яростно расплющила в пепельнице окурок папиросы.
— Чего ты добиваешься? Думаешь, я решу, что изнасилование мне приснилось? Или что за отсутствием доказательств просто возьму и все забуду? Это Пьер просил тебя успокоить меня? Можешь не отвечать, здесь и так все ясно. Мой муженек панически боится скандалов, якобы, губительных для его репутации. Судьба жены волнует его гораздо меньше.
Я вздохнула. Если Пьер на меня и надеялся, я его надежд не оправдала.
— Ладно, — подытожила Аглая. — В любом случае, этот разговор ни к чему не приведет.
— Если мое присутствие тебя тяготит, завтра прямо с утра я могу вернуться в Барселону. На твоем месте я бы не горела желанием принимать гостей.
— Насчет этого не беспокойся, ты мне нисколько не мешаешь. Главное — не убеждай меня, что я сумасшедшая, и не выступай адвокатом Беара. Дом большой, поживи здесь недельку-другую. Смена обстановки писателю только на пользу. Я бы с удовольствием повозила тебя по Ницце, но, к сожалению, завтра прямо с утра мне надо ехать в Сан-Ремо, на встречу с одним известным продюсером.
— На предмет марсианско-таукитянской заварушки? — уточнила я.
— Точно, — оживилась Аглая. Ее глаза возбужденно сверкнули. — На этого продюсера я вышла через Бельмондо. Кстати, Жан-Поль нашел мою идею гениальной и даже выразил сожаление, что уже староват для роли Гава.
— Может, ради такого случая, отправишь своего сыщика на пенсию? — предложила я. — Ты можешь назвать свою книгу "Гав тридцать лет спустя".
— Что-то в этом есть, — задумчиво произнесла Глаша. — Только если сделать Гава стариком, непонятно, как быть с эротическими сценами.
— Он может быть в хорошей форме, — заметила я. — Для книжного героя это пара пустяков. Сексуальные подвиги шестидесятилетнего Гава будут выглядеть не менее правдоподобно, чем член толщиной в запястье и длиной до колена.
— Тоже верно, — согласилась Аглая. — Пожалуй, я подумаю над твоим предложением.
— Доставь Бельмондо эту маленькую радость, — усмехнулась я. — Франция тебя не забудет.
* * *Комната, в которой меня разместили, была выдержана в голубых тонах. Окно выходило в сад, на черные воды бассейна, наискось перечеркнутые мерцающей лунной дорожкой.
Спать не хотелось, и я, немного подумав, сняла с книжной полки "Осквернение плоти" — последний шедевр Аглаи.
Чтобы читать было интереснее, я решила устроить своеобразный "автотолализатор", то есть заключить пари с самой собой на то, сколько сцен изнасилования окажется в книге. Если угадаю, куплю себе большой шоколадный торт — продукт убийственный для фигуры, но незаменимый для ощущения полноты жизни.
Некоторое время я колебалась между тройкой и четверкой, но в конце концов поставила на четыре.
Я прочитала книгу почти до половины, насчитав при этом два изнасилования, когда в дверь осторожно постучали.
— Войдите, — сказала я по-французски.
Дверь приоткрылась и в нее просунулась голова Пьера.
— Извини, — смущенно сказал он. — Я понимаю, что уже поздно, но в твоем окне горел свет, вот я и подумал, что ты еще не спишь.
— Не сплю, — подтвердила я. — Читаю "Осквернение плоти".
— Понятно, — кивнул Бриали. — Изнасилование на раскачивающейся цирковой трапеции. Глаша считала, что это гениальная идея.
— Не знаю насчет гениальности, но задумка, действительно, весьма оригинальна. Давай, заходи.
— Вообще-то я хотел тебе кое-что показать.
— Что именно?
— Вот это.
Пьер протянул мне тоненькую папку.
— Похоже на досье. Я угадала?
— Понятия не имею. Именно поэтому я и решил к тебе обратиться.
Заинтригованная таким вступлением, я заглянула внутрь. На верхнем листе бумаги заглавными буквами была отпечатана надпись: "Гав, частный детектив. Отчеты о проделанной работе."
— Там все по-русски, — сказал Пьер. — Поэтому я и хотел, чтобы ты посмотрела. Ты можешь перевести?
— Судя по всему, это отрывок из книги Аглаи, или наброски романа, — заметила я. — На первой странице написано, что это отчеты частного детектива Гава, а Гав — главный герой Глашиных историй. Почему ты не обратился к своей жене? Она бы тебе все объяснила.
— Не думаю, что в папке отрывок из книги, — покачал головой Бриали. — Перед тобой копии. Оригиналы Глаша по какой-то причине тщательно прячет. Она не стала бы приделывать двойное дно к ящику для нижнего белья, чтобы хранить там черновики романа.
— То есть, ты обыскивал комнату Аглаи на предмет тайников?
— Ничего я не обыскивал. Я нашел эти бумаги случайно.
— Случайно? Извини, но мне трудно в это поверить. Мужчины не имеют обыкновения без всякой причины рыться в нижнем белье своей жены.
Пьер поморщился.
— Я бы не хотел вдаваться в детали. Просто переведи бумаги — и все. Надеюсь, ты понимаешь, что Аглая не должна знать об этом разговоре.
— Так вот для чего ты меня пригласил! — возмутилась я. — Хочешь, чтобы я шпионила за твоей женой?
Бриали поморщился.
— Мне бы и в голову такое не пришло. Я лишь пытаюсь защитить Глашу от нее самой. Ты видела, что она сегодня вытворяла с пистолетом? Все это может кончиться очень плохо. Я имею некоторое представление о русском алфавите и смог разобрать, что эти бумаги имеют отношение к Иву Беару. Нутром чую, что Глаша что-то задумала. Надо ее остановить до тех пор, пока дело не зашло слишком далеко. Если ты обнаружишь в записях что-то личное, что не сочтешь нужным доводить до моего сведения, можешь этого не делать.
— Ладно, — вздохнула я. — Посмотрю.
На следующих двух листках я обнаружила начерченные от руки планы дома и участка. Из сопроводительных надписей, также сделанных от руки следовало, что изображают они расположенную в Антибе виллу Ива Беара.
— Это правда, что яхта Беара выкрашена в цвета французского флага? — спросила я, с нарастающим интересом изучая содержимое папки.
— Да, — кивнул Бриали. — Значит, все-таки, речь идет о Беаре?
— Если не брать в расчет того, что детектив, осуществляющий слежку — вымышленный персонаж, создается впечатление, что Аглая наняла частного сыщика для наблюдения за Ивом Беаром. Это его отчеты. Распорядок дня, привычки, когда Беар выходил, когда приходил, с кем встречался и т. д. Странно только, что нет фотографий. Если бы к отчету были приложены снимки, я бы решила, что слежка на самом деле осуществляется.
— Фотографии Аглая может из осторожности хранить в другом месте. Или, если они были сделаны цифровой камерой, вообще в компьютере.
— Почему бы тогда ей не держать в компьютере и отчеты? Информация там может быть защищена гораздо надежней, чем в сейфе, а отсканировать текст нетрудно.
— Аглая не любит читать с экрана. У нее начинают болеть глаза.
— Знакомая ситуация, — вздохнула я. — Я тоже стараюсь как можно меньше читать с экрана. В принципе, это могла написать и сама Глаша, хотя для нее язык слишком примитивен, да и грамматические ошибки встречаются, которые Аглая вряд ли бы допустила. При желании, она, конечно, могла бы писать и с ошибками, только непонятно, зачем это ей. Ты можешь определить, это Глашин почерк?
— Затрудняюсь ответить, — покачал головой Пьер. — Она работает только на компьютере, а короткие записки, которые она мне иногда оставляет, написаны печатными буквами и по-французски.
— Ладно, допустим, что это писала не Глаша. В таком случае можно сделать вывод, что некий русский детектив по заданию Аглаи следит за Беаром. И что из этого следует?
— С кого Глаша писала сыщика Гава?
— Откуда я знаю? Могла просто выдумать.
— А теперь некий русский по кличке Гав появился в Ницце и по заданию моей жены ведет наблюдение за Ивом Беаром? Тебе это не кажется немного странным?
— Жизнь вообще странная штука, — пожала плечами я. — Скорее всего, этот тип не имеет никакого отношения к Гаву, а Аглая называет его так для конспирации.
