Ирина Волкова - Люблю секретных агентов
Чувствовать себя стервой мне совершенно не понравилось. Во-первых мне в принципе были антипатичны стервы, а, во вторых, в глубине души я считала мужчин, которым нравятся женщины стервозного типа, полными придурками и мазохистами.
Но, как ни странно, тактика, подсказанная шизофреником Петей, оказалась на редкость действенной, и я научилась легко распознавать мужчин, которые тащатся от стерв. На первых курсах университета, для тренировки оттачивая техники обольщения представителей сильного пола, я использовала тактику стервозности с неизменным эффектом, хотя и с лёгким отвращением.
Решительно, этот полёт превращается в "вечер воспоминаний"!
— Эй, где вы? Вы меня слышите? — донёсся до меня голос Даунфолла.
— Что? — встрепенулась я. — Вы что-то сказали?
— У меня создалось впечатление, что вы пребываете в трансе, — усмехнулся американец.
— Я почти не сомкнула глаз этой ночью, — соврала я. — Так что не удивительно, что я сплю на ходу.
— А я-то подумал, что это мой взгляд вас загипнотизировал.
— Увы, — я пожала плечами. — Я совершенно не гипнабельна. Это было трагедией моей молодости. Я всегда мечтала под гипнозом за две недели в совершенстве овладеть английским языком, но ничего не получилось. На этот проклятый английский я угробила лучшие годы своей жизни.
— Но вы неплохо владеете им, — решил польстить мне Фрэнк.
— Вы тоже, — вернула комплимент я.
Даунфолл рассмеялся. Хорошо хоть чувство юмора у него есть.
— Я уже представился, — заметил он. — Может быть теперь и вы скажете, как вас зовут?
— Ирина Волкова.
— Ирина, — повторил он. — Кажется, это русское имя?
— Угадали, — сказала я.
— Так вы русская? — удивился он. — Вот бы не подумал! Впрочем, я никак не мог определить, откуда у вас такой акцент. И каким ветром вас занесло в туманную Лиму?
— Просто хочу посмотреть страну, — ответила я. — Самый обыкновенный, скучный и примитивный туризм.
В отверстие между кресел просунулась сонная мордочка разбуженной нашим разговором Аделы. От одного взгляда на Фрэнка её глаза вспыхнули, как лампочки новогодней гирлянды.
— Мы ищем золото Атауальпы! — радостно заявила она. — Кстати, в моих жилах течёт кровь последнего императора инков, так что я немножечко принцесса. А чем занимаетесь вы?
— Торговля недвижимостью, — сказал Даунфолл. — Так значит вы ищете золото Атауальпы? Вряд ли это можно назвать скучным и примитивным туризмом.
— Внимание! — произнёс голос из репродуктора. Ровно через пять минут наш самолёт пересечёт линию экватора. Из зимы вы перенесётесь в лето. Чтобы отпраздновать такое событие, наша авиакомпания предлагает вам на выбор вино или шампанское.
— Хорошо, что нас по такому случаю не собираются искупать в океане, — сонно проворчал Бобчик.
— А ведь он запал на тебя! — торжествующе заявила Адела, распахнув дверь моего номера в отеле "Посада дель Инка", расположенном на углу Conde de la Moncloa и улицы Освободителей.
Мы с Бобчиком хотели остановиться в расположенном в центре и более престижном "Шератон Лима отеле", в котором, помимо всего прочего, были казино, бассейн, сауна, теннисный корт и спортзал, но Адела упёрлась рогом. Ей, видишь ли, импонировало, что в названии отеля упоминались инки.
Так мы оказались в Сан Исидро, "спальном" районе Лимы. Впрочем, "Посада дель Инка", открытый только в прошлом году, тоже был первой категории. Это оказалось стилизованное под старину сильно вытянутое в длину красно-жёлтое двухэтажное здание с плоской черепичной крышей и большой крытой террасой ресторана, на которую вели отделанные внизу булыжником многочисленные полукруглые арки.
— Ты слушаешь, что я говорю? — настаивала Адела. — Ты ему понравилась!
— Ты тоже ему понравилась, — заметила я. — А ещё ему понравились стюардесса, молоденькая таможенница с косами, девушка из паспортного контроля…
— Не болтай глупостей! — раздражённо прервала меня подруга. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— Даже если это и так, мне это безразлично, — сказала я. — Я слишком ленива для однодневных курортных романов.
— Ну конечно, тебе вынь да положь большое и светлое чувство, — съязвила Адела.
— Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты прекратила своё грубое вмешательство в мою личную жизнь, — сказала я.
— Но ведь и ты на него реагировала, — продолжала гнуть свою линию подруга. — Я же видела, он тебя возбуждает!
— Подумаешь, возбуждает! — фыркнула я. — Шоколадные конфеты с ликёром возбуждают меня ещё больше, но это не значит, что я буду трескать их с утра и до вечера.
— Луис! — многозначительно произнесла подруга. — Всё дело в Луисе.
— Он тут вообще не причём, — сердито возразила я. — И вообще, я больше не хочу обсуждать эту тему.
— Кстати, ты так толком и не объяснила мне, чем закончился твой разговор с Луисом, — проигнорировав мою последнюю фразу, — сказала Адела. — Значит он отказался приехать в Перу?
— Не совсем так, — поморщилась я. — Луис всегда очень тактичен. Он деликатно дал мне понять, что загружен работой по самую шею, и вряд ли сможет вырваться в Лиму, но если только у него появится возможность, он будет очень рад увидеть меня и так далее.
— Но может быть он и в самом деле загружен работой, — заметила Адела.
— В любом случае это не играет никакой роли, — махнула рукой я. — Жизнь на разных континентах, и, вдобавок, в разных полушариях, не слишком способствует поддержанию романтических чувств. У Луиса до меня было немало женщин, и после меня будет не меньше, так что нечего вообще об этом думать. Всё было очень приятно и красиво, но всё закончилось.
— Но если с Луисом у тебя всё закончилось, то почему ты не хочешь закрутить роман с этим американцем?
— А почему я должна этого хотеть? — поинтересовалась я.
— Ну вот. Теперь ты заговорила совсем, как тот робот из Интернета, — покачала головой Адела. — В любом случае ты согласилась, чтобы сегодня вечером он показал нам Лиму. И вообще, на мой взгляд, Фрэнк гораздо симпатичнее Луиса. Ты обратила внимание, какие у него мускулы? Да и глаза у него выразительнее.
— Подумай лучше о том, как ты будешь искать золото инков, — проворчала я. — В конце концов мы приехали сюда в поисках сокровищ.
— Об этом не беспокойся, — усмехнулась подруга. — Я уже знаю, что делать!
Фрэнк был пунктуален. Он подъехал к отелю в девятнадцать пятьдесят семь, а ровно в восемь он уже стучался в мой номер. Он переоделся в элегантный белый костюм, который, надо признать, сидел на нём просто великолепно.
Я тоже не ударила лицом в грязь. На мне было короткое серебристое платье от Амайа Арсуага, которое я купила в Мадриде, и изящные белые босоножки.
— Минуточку, — прощебетала Адела, когда мы зашли за ней и Бобчиком. — Дамам срочно требуется припудрить носик.
Окинув Даунфолла восхищённым взглядом, она схватила меня за руку и чуть ли не силой поволокла в туалетную комнату.
— Что с тобой? — удивилась я. — Что ещё за секреты?
— Ты не представляешь, что я сделала! — с придыханием произнесла она.
Что-то в её взгляде заставило меня насторожиться.
— У меня возникает предчувствие, что лучше бы мне об этом не знать, — заметила я.
Но Адела не обратила внимания на мои слова.
— Я позвонила Луису! — необычайно гордясь собой, сообщила она.
— Зачем? — возмутилась я. — Что ты ему сказала? Я же просила тебя не лезть в мою личную жизнь!
— Я не могу смотреть на то, как этот негодяй разбивает тебе сердце! — драматично воскликнула Адела.
— Но он ничего мне не разбивает, — возразила я.
— Мне лучше знать, уж поверь мне, — безапеляционно заявила подруга. — Вот я и решила — пусть он тоже помучается. Я ему всё выложила, начистоту. Я сказала ему, что тебе глубоко наплевать на то, что он не захотел с тобой увидеться, и что ты уже успела познакомиться в самолёте с совершенно потрясающим американцем, богатым, элегантным и обалденно красивым. Я даже упомянула, что его зовут Фрэнк Даунфолл, и тут Луис не выдержал и что-то завопил, но я не стала его слушать и повесила трубку. Пусть он теперь пострадает. Никто не умеет так терзаться от ревности, как латиноамериканцы.
— Ты что, совсем спятила? Зачем ты это сделала? — рявкнула я. — Я вовсе не хочу, чтобы Луис от чего-нибудь терзался!
— Зато я хочу! — упрямо сказала Адела. — Он не имеет права так с тобой обращаться. Ну ничего, теперь пусть помучается. Если бы ты слышала, как он орал! Как будто его резали!
— Странно, — заметила я. — Луис по натуре достаточно уравновешенный человек. За всё время нашего знакомства он кричал всего один раз, да и то из-за того, что на него упал паук-птицеед, а у Луиса с детства арахнофобия. А ты не можешь повторить, что именно он кричал?
