Кира Медведева - Убийство из тюбика с кремом
— Если у вас какие-то проблемы, — он громко отхлебнул чай, — я всегда к вашим услугам. Хе-хе. Вот позавчера, когда я опоздал на полчаса к Изабелле Маврикиевне, что для меня совсем несвойственно. Правда же? — Он просто давил на больную женщину, и та, не в силах сопротивляться, кивнула в знак согласия. — Мне пришлось принимать роды прямо на улице.
Я на этих словах так поперхнулась, что если бы не Нирин кулак, хлопнувший изрядно по моей спине, то пришлось бы мне просить помощи у самого Пузика. Чего бы мне совсем не хотелось бы. Семен Карлович улыбнулся, царственно подождал, пока я прокашляюсь, и продолжил свое повествование.
Боже, мы же пришли проведать нашу Изабеллу Маврикиевну, я не хочу слушать этого мистера Враля, но он безжалостно продолжал:
— Я с шестьдесят первого пересаживался на пятьдесят второй — перепутал автобусы, когда к вам ехал.
— Так у вас же машина, — еле слышно вставила Мамаша Крокодайл.
— Да. Но тогда я поехал на метро. Так вот, выхожу я из автобуса…
— Э-э-э, — пытался вставить Ниро. Но Семена Карловича Пизика уже понесло. Его уже нельзя было остановить.
— Так вот, я-я, — сказал он протяжно, а потом понесся скороговоркой. Просто уверена, что в этот момент этот мистер Враль сочинял, что сказать дальше. — Иду я мимо рынка овощного. Вдруг слышу: «Помогите, женщина рожает». Я, естественно, ринулся на крик. Это же мой долг, — заметил он гордо, поправив очки.
Боже мой, и так продолжалось больше получаса. Он поведал нам, как принял роды прямо на прилавке с овощами, за что кум роженицы подарил ему яхту или катер — это было невозможно понять. Он смаковал подробности по несколько раз, при этом периодически путая пол ребенка и всякие другие, по сравнению с этим, незначительные детали.
Ух! Как я была зла на него. Мой любимый сидел рядом и тихо кипел. Выгнать господина Пиздрика ему было неловко, не у себя дома, а слушать его противно. Поняв, что отделаться от такой личности нелегко, я решила сделать следующее. Поменяв отсутствующий вид на заинтересованный, я дождалась паузы, когда он переводил дух и жевал пирожное, и сказала как бы между прочим:
— Квартиру надо ремонтировать. Не знаю, где я что возьму.
Тут чуть не поперхнулся Семен Карлович, с полным ртом пирожного он чуть не выкрикнул:
— Я, я вам помогу!
— Правда? — подыграла я, улыбаясь ослепительно. — Вот повезло мне.
Ниро понял мою тактику и тоже улыбнулся. Теперь нас было двое против этого Враля.
— А что вы можете предложить? — подхватил Ниро.
Здесь наш новый знакомый оживился и, закусив пирожным, изрек:
— Все, что угодно.
— О-о, — только и мог сказать мой любимый.
— Так как же насчет ремонта? — стояла я на своем.
— Что вас интересует, материалы или техника? — совсем оживился коротышка.
— Э-э, у-у. Компьютерное оборудование, — вдруг ляпнула я.
Семен Карлович не задумываясь быстро ответил:
— Есть у меня. Что вам нужно? Тут Ниро подхватил разговор:
— Говорят, компьютерный чип нового поколения выпускают — шестисотый. Не слышали?
— Я… да, да. У меня в офисе стоит уже, — названый массажист важно поправил очки. — Два. Очень-очень поднимает производительность.
— А зачем вам… — попыталась вставить Изабелла Маврикиевна.
— Я вот на них рассчитывал гороскоп, — тут он понизил голос до шепота и заговорщицки подмигнул, — жене, ну сами понимаете кого.
Он важно оглядел нас поверх очков.
— Ну вы же понимаете, — новый взгляд поверх очков, — я же не могу раскрыть вам чужую тайну…
Я опять чуть не подавилась от такой наглости. Ниро улыбнулся, но в целом был невозмутим.
— Да, именно для таких целей нужна такая мощность, — сказал он, — а как вы находите его технические возможности, частота работы процессора существенно выросла?
— Да, да, — почти невозмутимо еще говорил Семен Карлович Пузик.
— А как вам кажется, что там происходит на операциях с плавающей запятой? — не отставал от него Ниро.
Тут мистер Враль почуял, что Пахнет жареным, и засуетился. Он стал быстро собираться: достал сумку из-под кресла. Затем стал надевать бордовый пиджачок, брошенный им на другое кресло.
— Ну куда же вы, Семен Карлович? — Ниро выразил полное недоумение. Только разговорились. Я вам так завидую — хотелось бы поработать на такой машине! Не разрешите ли к вам подъехать как-нибудь?
Семен Карлович, потея, пытался уже второй раз безуспешно попасть в рукав пиджака. Он не смог даже ответить что-либо вразумительное.
— Так редко найдешь хорошего собеседника, — продолжал Ниро ледяным голосом. — И как вы не боитесь держать их у себя в офисе? У вас, наверное, крутая охрана? Ведь любой промышленный шпион только мечтает, как бы где украсть такое. Не страшно?.. Опять же гороскопы таким людям составляете, да и для массажа полезно. Не правда ли?..
На последних словах голос моего любимого как-то странно завибрировал, отчего некоторая зеленоватость стала разливаться по лицу господина Пизика.
Мы, женщины, молчали. Ситуация достигла апогея. Мистер Враль, он же Семен Карлович Пизик, был смелым и предприимчивым, только когда он издевался, то есть я хотела сказать, массировал слабую, больную и беззащитную женщину. Он так вошел в роль спасителя, что потерял ориентацию в пространстве и, только наткнувшись на моего любимого, понял, что переборщил.
Я всегда считала, что искать надо достойного противника, а показывать силу на слабом — это не по-человечески.
Вот что я вам скажу.
Надеюсь, что больше мы с таким субъектом не встретимся.
Ниро закрыл за ним дверь. Когда он вошел обратно в комнату, Мамаша Крокодайл вздохнула с облегчением и радостью.
— Ниро! — вырвалось у Изабеллы Маврикиевны со слезами на глазах.
Мой обожаемый остановился посреди комнаты.
— Ну и прохвоста вы себе^ нашли, Мамаша, — сказал он и улыбнулся во весь рот, — это же надо такого отыскать! Спаситель человечества, дери его за хвост! Ладно, решим эту проблему. — И он уселся допивать свой чай.
— Как ты там без меня? — сказала Изабелла Маврикиевна, немного успокоившись.
Вопрос вызвал у нас улыбки, но в этот момент мы почувствовали что-то вроде семейного тепла.
— Вы слышали про «Милену»? — спросила я.
— Как же, только об этом и трубят везде. Я всегда говорила, что лучше русских кремов ничего нет. Единственно, чего туда могут переложить, так это растительного масла…
— Весомый аргумент, — рассмеялся Ниро.
— А этим ничего не испортишь.
— Кашу маслом не испортишь, — это были уже мои слова, но развивать мне эту тему не хотелось. Так хорошо мы сидели.
Простились, когда уже стемнело. До домика-крепости Ниро по деревенским меркам надо было пройти два квартала, а по городским — завернуть за угол.
Так вот, идем мы в сумерках, разговариваем, подходим к углу дома. Вдруг из-за этого самого угла выходит… голова рыбы! Судя по огромным усам, это был сом. Но… как он мог ходить??? Он… оно же рыба!!! Мы остановились как вкопанные, с широко открытыми ртами и глазами. Чувства, испытанные мною, передать невозможно. Страх (у меня, по крайней мере), растерянность и прочие, полагающиеся в такие моменты эмоции. А рыба задержалась на мгновение, пошатнулась, отчего ее… его усы плавно взлетели вверх и опустились, и двинулась дальше, вперед на нас! О ужас! Длилось это секунды две, но основы мироздания за это время основательно перевернулись в моей головке. Ой!
Бог-создатель есть на земле, и он держит все в своих руках. Потому что дальше мы увидели хозяйственную сумку, а затем и человека, который ее нес, — пьяненького мужика. Рыба была такой огромной, что явно не вмещалась в сумку и перевешивала мужика, как гладиолусы перевешивают первоклассника. Пройдя мимо нас, остолбеневших, он, то есть мужик, буркнул что-то себе под нос и пошел дальше, оставя нас со своими думами.
Гоготали мы, два идиота, после этого еще долго. Придя домой, все еще смеясь, мы вспомнили события сегодняшнего вечера.
Да уж, весело провели время, ничего не скажешь. А то ведь такой район тихий…
Глава 7
ПРОХИНДЕИ И НЕМЦЫ
На следующий день мы поехали в представительство «Милены». Ниро хотел изложить некоторые итоги нашего расследования. Было очевидно, что мы чего-то добились и узнали что-то новое. Но также было понятно, что информация еще не полная и необходимо проделать большую работу, прежде чем прояснится окончательно, что же происходит. Ниро надеялся, что у Ханса он сможет разжиться дополнительной информацией.
В отличие от нашего первого посещения, в офисе было не убрано. На столе красовались пустые бутылки и остатки закуски. Хотя и было уже двенадцать часов, Ханс встретил нас взъерепененный, с всклокоченными волосами и красными глазами. Было заметно, что он только что выбрался из кровати. Немец долго извинялся, говоря, что за много лет впервые позволил себе такое.
