Галина Куликова - Пенсне для слепой курицы
Прямо у офиса припарковалась симпатичная «Ауди», а рядом с ней, облокотившись о капот, стоял юноша с серьгой в ухе. Заинтересованные девушки оборачивались на него. Меня же при виде его физиономии затошнило.
— Прокатимся? — спросил Егор, крутя на пальце ключи.
— Сцена, как в дешевом кино, — фыркнула я, даже не пытаясь скрыть своего отвращения. — Говорите, что надо, и я пойду. Не стану я с вами кататься.
— Отлично. Мне тоже не слишком нравится здесь отсвечивать.
— Вы убили моего мужа! — не выдержала я.
— Убили? Да вы в своем уме? Мы никого не убиваем. Напротив, мы стоим на страже порядка и законности. Это вас просто бог наказал, Марина Александровна. За несговорчивость.
Я сложила руки на груди и приняла позу, на мой взгляд, полную презрения к собеседнику.
— Ой, только не стройте из себя светскую львицу, — насмешливо сказал Егор, поправляя упавшую на лоб челку. — Львицы из вас не получится. Вы всего лишь шавка.
— Шавка тоже может быть опасна.
— Ничего, я сделаю вам прививку от бешенства.
Кажется, ему нравилось меня злить. Я решила сдерживать эмоции, чтобы не доставлять ему удовольствия. Егор тем временем покосился на окна нашего офиса и усмехнулся:
— А вы его уже зацепили, не так ли?
У окна стоял Горчаков и, не таясь, смотрел на нас, засунув руки в карманы.
— Ерунда, он любит свою жену, — занервничала я.
— Само собой. Но вы ему тоже нравитесь. Вот что, Марина Александровна. Ваши отчеты должны касаться не только служебной деятельности шефа. Нас интересуют его жена, сын, их распорядок дня и любимые места отдыха. Все, что сможете разузнать.
— Как я это разузнаю?
— Станьте ему ближе. Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я просто пришел напомнить.
Кажется, сегодняшнее явление Егора было типичной акцией устрашения. Он уверен, что сам его вид нагоняет на меня ужас. В сущности, он был недалек от истины.
— А мне не полагается никакого вознаграждения? — надменно спросила я, чтобы смутить его.
— Жизнь сама по себе награда. — Егор широко улыбнулся.
Еще некоторое время мы обменивались обидными репликами и незаметно так сблизились, что выплевывали слова уже прямо друг другу в лицо. Я стояла руки в боки, Егор сжал кулаки. Со стороны казалось, что мы вот-вот сцепимся и визжащим клубком покатимся по мостовой.
Горчаков все это время стоял у окна. Мы не порадовали его дракой и спустя пять минут расстались, обменявшись полными ненависти взглядами. Я отправилась домой.
У моего подъезда стояла машина Веры, сама она прогуливалась неподалеку. Мы бросились друг к другу, как сестры, потерявшиеся во время какого-нибудь катаклизма. Я рассказала ей про Егора. Вера сочувственно сжала мою руку.
— Я всю ночь не спала, — призналась она. — Все думала, что мы можем сделать.
— Появились дельные мысли? — воодушевилась я.
— Знаешь, что самое ценное в жизни?
— Что?
— Информация. Дороже ее только собственная шкура. Нас с тобой заставляют добывать информацию, потому что это настоящее золото. С ее помощью можно все: шантажировать, манипулировать людьми, пугать их…
— Ну?
— Мы с тобой должны раздобыть кое-какие сведения для себя.
Я тут же поняла, что в ее рассуждениях есть рациональное зерно.
— Понимаешь, — продолжала тем временем Вера. — Их позиция ясна и понятна. Они уверены, что мы запуганы, как кролики. Вот пусть и пребывают в этом заблуждении. Да, они винтики в системе, но, помимо этого, они ведь еще и просто люди. Где-то живут, на ком-то женаты, что-то любят, чем-то увлекаются. Они такие же, как мы.
— Предлагаешь собрать на них досье и чем-нибудь пошантажировать?
— Почему бы и нет?
Действительно, почему бы и нет? Узнать какую-нибудь пошлую тайну Егора и поиграть на его нервах — о, это было бы чудесно! Я ненавидела этого типа. Или подловить на чем-нибудь Шлыкова и обменять пару страниц компромата на свою свободу! Вдруг он злоупотребляет служебным положением? Или связан с мафией?
— Мы не будем бороться с ФСБ, — пообещала Вера. — Мы возьмем за шкирку конкретных мужиков.
Во мне зашевелился было червячок сомнения, но он тут же издох под пламенным взглядом подруги по несчастью.
— Перво-наперво, — сказала она, — мы должны выследить курьера, который уносит наши отчеты с вокзала. Куда он их девает?
— Послушай, а ты уверена, что нас с тобой только двое? — поделилась я с ней пришедшей мне в голову мыслью. — Может, у них целая сеть осведомителей? Мы встречаемся с курьером на Казанском по понедельникам, средам и пятницам с интервалом в полчаса. Так?
— Так.
— А что, если во вторник и четверг там бывают другие жертвы?
— Их обязательно надо разыскать!
— Первая заповедь революционера-подпольщика: «Объединяйтесь!» В единстве — сила. Не помню, кто сказал.
— Ты права, абсолютно права. Чем больше людей, тем больше свобода маневра. Чем больше глаз для слежки за этими типами, тем лучше. Мы им еще покажем!
В четверг мы с Верой, тщательно замаскировавшись, отправились на Казанский вокзал. Но вояж оказался напрасным. Никто не оставлял и не забирал никаких посланий, хотя мы следили за каждым замешкавшимся у касс, словно коршуны за добычей.
— Надо же, какой облом! — расстроилась я.
— Значит, сделаем так, — сказала Вера, не потерявшая присутствия духа. — Завтра выследим курьера. Кому-то же он тащит наши донесения?
— Наверное, Шлыкову.
— Вот и отлично.
— Но ведь не домой же Шлыкову. Скорее на службу.
— Все равно, надо узнать доподлинно. Проследить всю цепочку. Может быть, срисуем еще каких-нибудь людей. Каждая крупица знаний — это шаг к нашей свободе, не забыла?
Я не забыла.
Назавтра мне предстояло строчить очередной донос на Горчакова. Только я принялась за дело, как он вышел в приемную, чтобы дать указания Липе, и сел в кресло напротив. «Интересно, — внезапно подумала я, — когда сообщу про него все, что им нужно, меня случайно не прикончат?» А что? Объяснить, к примеру, мое самоубийство очень просто: не смогла справиться с горем — со смертью молодого, красивого, талантливого мужа. А уж инсценировать суицид таким спецам — простая забава. Нет-нет, Вера права — надо срочно действовать. Мы должны иметь хоть какую-то защиту.
Липа взяла термос и отправилась через дорогу за свежим кофе. Горчаков перевел на меня задумчивый взгляд:
— Мне кажется, Марина, у вас что-то происходит.
— У меня муж умер, — напомнила я.
— А ваши неприятности никак не связаны с тем мальчишкой, с которым вы вчера ссорились возле офиса?
Я метнула на него испуганный взгляд. Неужели он о чем-то догадывается? Связать смерть моего мужа с появлением Егора — для этого надо обладать или потрясающей интуицией, или… Ведь Горчаковым интересуется ФСБ. Может, он гораздо умнее и осведомленнее, чем я думаю? Впрочем, чувство к нему мешало мне не только трезво мыслить, но и вообще владеть собой. Он смотрел мне прямо в глаза, и я теряла чувство реальности.
Уронив ручку, я полезла за ней под стол. Горчаков опустился на корточки, наши руки встретились, и он задержал мою ладонь в своей:
— Кажется, нам есть о чем поговорить, — сказал он.
— Под столом?
— Не имеет значения… Надо обсудить проблему.
Губы, которые заставляли трепетать мое сердце, медленно приблизились.
— Я не знала, что между нами возникли какие-то проблемы, — глухо проговорила я.
— Но они тем не менее возникли.
Так и есть. Он обратил на меня внимание, когда я полуголой явилась на работу. Неужели ключик от сердца любого мужчины лежит за корсажем женщины? Даже такого потрясающего, как Горчаков?
— Предлагаю решить проблемы совместными усилиями, — не сдавался он.
А вдруг он меня сейчас снова поцелует?
В этот момент в комнату вошла Лила в обнимку с термосом. Увидев нас под столом, она невозмутимо спросила:
— Сергей Алексеевич, пять минут назад вы должны были позвонить Потоцкому. Будете вылезать или спустить вам телефон туда?
— Подождите, Липа, не видите — у нас производственное совещание?
Парализованная его близостью, я не шевелилась.
— Или вы меня боитесь, — тихо сказал Горчаков, не поднимаясь, — или влюблены без памяти.
В этот момент я поняла, что не смогу причинить ему никакого вреда, даже если он и в самом деле американский шпион и в часы досуга проникает в секретные лаборатории. «Доносы, которые я пишу для ФСБ, можно фальсифицировать, — неожиданно подумала я. — Так и сделаю. Пусть Шлыков разорвет меня на части».
Липа настаивала на том, чтобы мы немедленно прервали производственное совещание. Горчаков успел подняться на ноги, когда дверь распахнулась и на пороге появился Потоцкий. Увидев меня на четвереньках под столом, он удивленно спросил:
— У вас что, занятия по гражданской обороне?
— Нет, это так, причуды Марины Александровны, — успокоил его Горчаков. — У красивых женщин полно причуд.
