Карл Хайасен - Стриптиз
– А... пошел... ты... к такой-то... матери... Por favor[15].
Молди прижался спиной к двери каюты. Уханье «Зи-Зи Топ» отдавалось у него в позвоночнике.
– Я не могу позволить вам войти туда. – Необходимо было избежать, чтобы похождения конгрессмена Дилбека стали достоянием общественности – пусть даже и в лице отдельных ненормальных ее представителей.
– Но моя дочь! – низким, рокочущим голосом повторил Дэррелл.
– Я же сказал, ее здесь нет. Вы ошиблись.
Лицо Дэррелла скривилось в мрачной усмешке.
– Я ехал следом за ее матерью, понял? От самого стрип-бара, понял? И я видел, как она вошла сюда – еще и четверти часа не прошло. А теперь какой-то кусок дерьма мне тут говорит, что я, видите ли, ошибся!
«Прелестно, – подумал Молдовски, – это бывший муж стриптизерши. И именно сегодня!»
– Давайте съездим в какой-нибудь ресторан, – предложил он. – Я угощу вас парой стаканчиков.
– Парой стаканчиков? – Дэррелл Грант запрокинул голову и адресовал звездам долгий заунывный вой. – Да на хрена мне твоя выпивка? Я нажрался таблеток, понял? По самое горло. И таких таблеток, каких еще свет не видывал!
– Что ж, прекрасно, – выдавил из себя Молдовски, напрягаясь.
– Таблетки – просто высший класс, – продолжал Дэррелл. – Я и сюда пришел специально, чтобы кто-нибудь попытался сделать мне больно, понял? Мне теперь наплевать с высокой колокольни на любую боль. Никто, ни один человек не может мне ее причинить. Вот если бы у меня был сейчас железный костыль, знаешь, какими приколачивают рельсы, я бы дал его тебе в руки и...
– Успокойтесь, – попросил Молдовски.
– ...и сказал бы: давай, парень, забей мне этот чертов костыль прямо в черепушку – вот сюда, – Дэррелл Грант ткнул себя пальцем в самую середину лба, – и знаешь что? Мне бы все было по фигу. Вот какие у меня таблетки!
– Пожалуйста, говорите потише, – взмолился Молдовски.
– Мне еще никогда не приходилось приканчивать такого недомерка, как ты.
– Так давайте пойдем куда-нибудь и поговорим об этом.
– Нет, сэр. Это ты катись отсюда ко всем чертям. Проваливай с дороги, хрен цыплячий! Я пришел сюда за моей дочерью.
– В последний раз говорю вам, – теряя терпение повторил Молдовски, – на этом корабле нет вашей дочери.
Дэррелл Грант схватил его за рукав.
– Вот насчет одной вещи ты точно прав, огрызок. Насчет того, что в последний раз. – Он швырнул Малкольма Молдовски на доски палубы и наступил ему на грудь.
Молди забился, силясь освободиться, однако не закричал. Он все еще надеялся, что удастся избежать публичной сцены. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вокруг яхты Рохо собралась любопытствующая толпа, – ни в коем случае нельзя, пока там, на яхте, находится Дэвид Дилбек, занимающийся неизвестно чем с голой стриптизершей. Боясь повторения сцены в «И хочется, и можется», Молдовски решил умаслить опасного незнакомца обещаниями.
– Если вы сейчас дадите мне встать, – начал он, – я сумею помочь вам отыскать вашу девочку.
– Йо-хо-хо! – выкрикнул Дэррелл Грант.
– У меня большие связи в самых разных сферах, – задыхаясь, продолжал Молдовски.
Удар, обрушившийся на его лицо, показался ему взрывом. Сквозь застлавший глаза кровавый туман он увидел бывшего мужа стриптизерши, отводящего забинтованную руку назад. На этот раз конец клюшки для гольфа угодил Малкольму Молдовски по горлу, и он отчаянно затрепыхался, тщетно пытаясь схватить хоть глоток воздуха.
– Нормально! – воскликнул Дэррелл Грант.
Молдовски закрыл глаза. Это было еще хуже, чем погибнуть от пули. Какой шум поднимут газеты!
Он вцепился в ноги сумасшедшего, но что он мог поделать! Следующие два удара сломали ему нижнюю челюсть; рот наполнился теплой кровью, слюной и выбитыми зубами. Даже попытайся Молди сейчас закричать, он не смог бы. Лицо его превратилось в сплошное кровавое месиво.
«О Господи, – подумал он, – какая дикая смерть! Чем это он меня – железным ломиком или еще чем-нибудь? Ведь эти сволочи – газетчики – непременно постараются все разузнать. Это уж точно».
Конгрессмен сделал Эрин предложение – занять пост исполнительного секретаря в его вашингтонском офисе.
– А что я должна буду делать? – спросила она, наматывая на палец свой жемчуг.
– Поддерживать мой дух. Сорок пять тысяч в год плюс бесплатное медицинское обслуживание. – Дилбек держал в руках бутылку шампанского, как держат грудного ребенка.
Эрин смотрела на него сверху вниз, с высоты капитанского стола.
– Ты такой умный – у меня просто нет слов. – Она поставила босую ногу ему на плечо и сделала несколько поглаживающих движений. Дилбек попытался поцеловать ее. «Не расслабляться, – напомнила себе Эрин, – этот чокнутый может выкинуть какой угодно номер».
– Не пора еще доставать ту игрушку? – спросил Дилбек.
– Нет еще. Тебе нравится эта песня?
– Да, мэм. – Глядя на нее снизу вверх, он слишком запрокинул голову, и ковбойская шляпа свалилась на пол. Дилбек подобрал ее и водрузил на место.
– Она называется «Столб для наказаний хлыстом».
Дилбек оживился.
– А что, хорошее название!
– Это поют братья Оллмэн.
– Знаешь, я так плохо вел себя, что, пожалуй, тебе и правда стоит меня отхлестать, – мечтательно произнес Дилбек.
Эрин продолжала танцевать. Похоже, сегодня Дэви не собирался впадать в сексуальный транс: голова у него варила нормально, и он был готов ринуться в бой.
– Ты можешь отхлестать меня? – настаивал Дилбек. – Я очень, очень плохой мальчик.
– Но это ведь только песня, золотко, – возразила Эрин.
– Но я так тебя люблю!
– Конечно, Дэви. Я знаю.
– Так дай мне доказать тебе это. – Он сунул шампанское в ведерко со льдом и зашарил по пуговицам своих джинсов.
Эрин отступила подальше, насколько позволяла ширина стола, и повернулась спиной, но продолжала танцевать. «Начинается», – подумала она.
– Взгляни-ка сюда, – попросил конгрессмен.
Она обернулась, сияя пятисотваттной улыбкой.
– Он просто прелесть, Дэви.
Дилбек стоял, покачиваясь как пьяный, держа на ладони сонного Дэвида-младшего.
– Потрогай его, пожалуйста.
– Я танцовщица, а не уролог, золотко. – Эрин легонько толкнула его ногой в грудь, и он упал в свое полотняное кресло.
– О Господи, я слишком много выпил, – пробормотал он. – Я отдал тебе твои деньги?
– Да, конечно.
– А свои фотографии показывал?
– Убери своего приятеля, – сказала она.
– А тогда ты будешь смотреть мои фотографии?
– Буду, буду.
Так или иначе, ей все равно нужно было передохнуть. Пока Дилбек возился с джинсами, заталкивая обратно Дэвида-младшего, она слезла со стола и надела платье. Затем сделала музыку потише, налила имбирного пива в стакан с кубиками льда и придвинула себе стул, не забыв предварительно удостовериться, что ее сумочка находится под рукой.
Дилбек разложил у себя на коленях альбом с фотографиями и ткнул пальцем в одну, размером восемь на десять дюймов, где он был снят в компании полного седовласого джентльмена.
– Знаешь, кто это?
– Тип О'Нил.
Дилбек был поражен.
– Ты и правда необыкновенная!
– Он бывший спикер палаты.
– Верно!
– Так что я выиграла? – улыбнулась Эрин. – Набор посуды для завтрака?
– Мы с Типом очень близкие друзья, – гордо заявил конгрессмен.
– Это и видно. Такое впечатление, что даже слишком близкие.
Дилбек покраснел.
– Что ты говоришь! Это мы сняты на...
Не дослушав, Эрин протянула руку и сама перевернула страницу. Следующий снимок был сделан перед Белым домом: Дилбек стоял, положив руку на плечо генералу Колину Пауэллу, а у генерала выражение лица было таким неживым, словно рядом с Дилбеком находилось недавно изготовленное чучело.
– Это снято во время войны в заливе, – подчеркнуто равнодушно пояснил Дилбек. – Тогда Коллин и президент пригласили на брифинг некоторых членов конгресса. Не всех подряд, разумеется.
– А воздушные шарики вам там раздавали? – невинно поинтересовалась Эрин.
Дилбек чуть не взбесился от столь неуважительного высказывания.
– Прошу тебя, дорогая, – холодно произнес он. – Ведь речь идет о видных и влиятельных людях...
– Прости меня, Дэви.
Он быстро перелистал оставшиеся страницы, обращая внимание Эрин на наиболее значительные, с его точки зрения, снимки:
– Вот, смотри: Билл Брэдли, Крис Додд... а вот это Эл д'Амато – нас вместе послали изучить обстановку в Рияде. А вот это я и Ньют Джингрич – напомни потом, чтобы я рассказал тебе, какая у меня с ним вышла история.
– По-моему, у него на галстуке крошка от сыра, – заметила Эрин.
– Послушай-ка, – от выпитого шампанского у Дилбека слегка заплетался язык, но тон был нравоучительный. – Послушай-ка... Это все чертовски важные люди. И я тоже важный человек. – Он захлопнул альбом и поднял его обеими руками, как в церкви поднимают святыню. – Это все люди, которые управляют нацией... ведут вперед нашу страну. Люди, которые держат в своих руках судьбы всего мира!
