Валентина Мальцева - КГБ в смокинге. Книга 2
Они въехали в Женеву без четверти четыре, а за две минуты до того, как стрелки электронных часов, вмонтированных в черную панель «мерседеса», показали 16.00, Игорь запарковал машину на платной стоянке в пятнадцати метрах от мавзолея герцога Карла и последовал за своим шефом на обговоренном инструкциями расстоянии — в двух метрах, чуть левее.
Едва Онопко поднялся по ступеням, к нему подошел невысокий брюнет без шляпы, в красивом светлосером пальто, из-под ворота которого выглядывал пестрый шарф.
— Господин Онопко, вы пунктуальны, — брюнет приложил два пальца к отсутствующему головному убору.
— Фирма, на которую я работаю, немыслима без точности.
— О какой фирме, простите, идет речь? — улыбнулся брюнет.
— Об авиакомпании «Аэрофлот», — тоже улыбаясь, ответил Онопко. — А вы имели в виду что-то другое?
— Да нет… — брюнет огляделся. — Этот молодой человек с вами?
— Вы наблюдательны.
— А я не должен?
— Это мой секретарь.
— Какая жалость! — брюнет растерянно развел руками. — А я, представьте, явился на нашу встречу один…
— Н-да, — пробормотал Онопко. — Протокольное несоответствие.
— Может быть, сделаем так, — предложил брюнет. — Вы сами назовете место, где мы сможем побеседовать наедине, а ваш… секретарь побудет где-нибудь неподалеку, пока мы не закончим наши дела. Устраивает?
— Вполне, — кивнул Онопко после секундной паузы.
— Так куда мы направимся?
— Да хоть в «Beau Rivage», — Онопко кивнул на старинное здание отеля в противоположном конце площади. — Насколько я помню, там весьма недурно кормят. Кстати и машину не придется перепарковывать…
— Довольно мрачный символ, если учитывать характер нашей предстоящей беседы, — хмыкнул брюнет.
— О чем это вы?
— Возможно, господин Онопко, вам неизвестно, что в 1898 году именно у входа в этот отель итальянский анархист Луиджи Лученни убил императрицу Австро-Венгрии Елизавету…
— Я не любитель исторических параллелей, — заметил советский резидент.
— О’кей! — брюнет непринужденно взял Онопко под руку, и эта странная пара направилась в сторону «Beau Rivage». — Простите, я не представился…
— В этом нет необходимости, господин Стюарт, — тихо сказал Онопко, вежливо высвобождая руку.
— Я польщен, — нисколько не смущаясь, улыбнулся брюнет. — Такая популярность в представительстве «Аэрофлота»…
— Не скромничайте, — Онопко оглянулся, убедился, что Игорь по-прежнему идет сзади, и перевел взгляд на Стюарта. — Заместитель начальника русского отдела ЦРУ — достаточно заметный человек, чтобы хоть несколько человек в «Аэрофлоте» знали его в лицо.
— Разумеется, господин Онопко, — согласился брюнет. — Вы абсолютно правы.
Пройдя сквозь стеклянную «вертушку» отеля, они свернули направо и очутились в полуосвещенном баре. Вдоль длинной стойки располагалось несколько столиков, охваченных в полукруги мягких диванов. Все столики были пусты. Седой бармен в муаровом жилете и белой рубашке с бабочкой, не обращая внимание на вошедших, протирал высокие бокалы для шампанского мягким полотенцем.
— Мне здесь нравится, — заявил Стюарт.
— Но здесь мы останемся без обеда.
— Посмотрим, чем кончится наша беседа, господин Онопко, — хмыкнул американец. — В зависимости от результатов мы ее либо запьем, либо заедим.
— Принято.
Не сговариваясь, оба направились в угол бара, повесили свои пальто на вешалку и уселись за блещущий чистотой полированный столик, причем Онопко занял место спиной к выходу.
— Что господа будут пить? — бармен появился так быстро и бесшумно, точно это не он минуту назад равнодушно протирал бокалы за стойкой.
— Мне швепс со льдом, — заказал Онопко.
— Мне джин, — откликнулся Стюарт.
— С тоником?
— Без.
— Со льдом?
— Без.
— Будет исполнено, сэр, — бармен сдержанно склонил седую голову.
До того момента, пока заказ не был принесен, оба молчали, рассматривая друг друга.
— Итак? — Онопко отпил воду.
— Мне поручено обговорить с вами технические детали известной сделки, — начал Стюарт и вытянул из нагрудного кармана пиджака толстую сигару. — Вы не возражаете, Виктор Иванович?
— Курите, — покорно кивнул Онопко.
— Вам не предлагаю, поскольку вы, насколько мне известно, ярый враг никотина, не так ли?
— А вы — столь же ярый его поклонник.
— О’кей, — Стюарт ослепительно улыбнулся. — Нам необходимо определить процедуру…
— Кого вы представляете, господин Стюарт?
— Для протокола?
— Да.
— Центральное разведывательное управление США.
— А не для протокола?
— Все то же ЦРУ и израильскую секретную службу Моссад.
— У вас есть соответствующие полномочия? — Да.
— Вы можете их предъявить?
— Они уже предъявлены на более высоком уровне. Вы можете в этом удостовериться сразу после нашей встречи.
— Мне бы хотелось уточнить взаимные гарантии.
— О чем вы, господин Онопко?
— Нами будут предприняты все необходимые меры для того, чтобы обеспечить корректность сделки, — Онопко говорил медленно, тщательно проговаривая каждое слово и не сводя цепкого взгляда с собеседника. — Я хочу сказать, что не имеет смысла тратить время на тактические уловки…
— Мы профессионалы, господин Онопко, — начал Стюарт, но советский резидент перебил его:
— Вы профессионал, Стюарт. Я же — всего лишь чиновник, уполномоченный вышестоящей инстанцией провести эту беседу. Как специалисту по Советскому Союзу, вам должна быть хорошо известна наша национальная приверженность бюрократии. Как только беседа завершится, завершится и моя миссия. У меня, видите ли, хватает проблем в представительстве…
— Вы хотите сказать, что непосредственно при обмене вы присутствовать не будете?
— Совершенно верно. Как и вы, господин Стюарт.
— Кого мы меняем?
— Хотите сверить списки?
— А я не должен хотеть?
— В обмен на Тополева, Мальцеву и Мишина мы передаем вам агента Моссада Тиша, а также точные координаты местонахождения члена исполкома организации «Черный сентябрь» Абу-Исмаила.
— Дело в том, что местопребывание господина Мишина нам неизвестно, и потому он не может быть включен в сделку. Кроме того, этот вариант был бы несимметричен: вы получаете от нас троих, а отдаете только двух.
— Таково требование инстанций, возложивших на меня эту миссию, — Онопко развел руками. — Мне нечего к этому добавить.
— Вы располагаете информацией, что этот… Мишин находится у нас?
— Нет.
— Вы можете предположить, что его укрывают от вас фирмы, которые я имею честь представлять?
— Могу.
— Как только вы представите мне доказательства, я готов включить эту кандидатуру в пакетную сделку. Однако пока это не актуально. Согласитесь: нельзя торговать товаром, которого нет на руках.
— Хорошо, я постараюсь внести ясность в этот вопрос. Что у нас дальше?
— На какой день вы хотите назначить обмен, господин Онопко?
— Да хоть на завтра!..
Онопко готовился к этому вопросу, продумал психологический подтекст своей реплики и теперь внимательно следил за реакцией собеседника. Одна из инструкций Центра гласила, что резидент должен был проверить, где в настоящее время находится Мальцева. Если Стюарт согласится на обмен в течение ближайших двух суток, значит, она уже в Швейцарии; если нет, то для групп перехвата в Праге еще не все потеряно, и тогда американцы станут тянуть время, что, в принципе, устраивало и КГБ.
— Можно и завтра, — непринужденно откликнулся Стюарт. — Проблема не в объектах сделки, проблема — в месте ее осуществления. Тут у меня есть несколько вопросов…
— Слушаю вас.
— Насколько я понимаю, вы не согласитесь осуществить обмен в месте, которое порекомендуем мы?
— Вы правильно понимаете, — кивнул Виктор Иванович.
— Соответственно, и мы не пойдем на ваш вариант.
— Логично.
— Так что будем делать, господин Онопко?
— У меня такое ощущение, — улыбнулся советский резидент, — что мы оба оказались в Женеве не для того, чтобы обмениваться вопросами. Думаю, у вас есть свой вариант, не так ли?
— Как и у вас, господин Онопко.
— Так предложите его! — полковник пожал плечами. — Мы же попусту теряем время.
— Я бы хотел услышать ваше предложение.
— Будем бросать жребий? — Онопко допил содержимое бокала.
— Если бы я совершенно точно не знал, кто вы такой на самом деле, то охотно поверил бы в вашу версию о представительстве «Аэрофлота»…
— Ну хорошо… — Онопко изобразил короткую внутреннюю борьбу с собой. — Говоря о месте предполагаемого обмена, вы имеете в виду какое-то замкнутое пространство. Ну, виллу, дом, отель, да?
