Охота за семью гномами - Алёна Александровна Комарова
Провел огромной рукой по лицу. Зачем он отпустил ее? Самому ведь не нравится. Зато удобно, не надо каждый день бриться. Не надо тратить полчаса на бритье. Целых полчаса. Это ж сколько дел можно сделать. Переписка. Звонки. Переговоры. Приказы. Дела. Планы.
Борода. Зачем он отпустил ее? Зато модно, половина мужского населения страны носит бороду, утверждала Лера, уговаривая его изменить свою внешность.
— Мужчине с бородой больше доверяют, — говорила она. — Ты будешь представительным молодым человеком.
И он согласился, пошел на поводу у жены, не смог отказать. Тут уж нельзя кривить душой перед своим отражением (его уж точно не обманешь), но он согласился, потому что…
Потому что любил. А любил ли? Конечно. Ведь был счастлив. Самое светлое чувство на земле, которое могли испытывать люди, — это любовь. Совместная жизнь с Лерой напоминала ему путешествие по винтовой лестнице башни. Ровно. Размеренно. Вверх. К свету. Он сам построил эту башню. Высокую. С резными окнами. С яркими витражами. Спиральная лестница вела к синему небу.
Наверное, она тоже его любила. Но это не помешало ей изменять ему с его лучшим другом. Именно этот факт перечеркнул настоящие чувства. Именно этот факт испортил их чистоту и искренность. Башня перевернулась и образовала колодец — путь в черную тьму их совместной жизни.
Ирония любви в том, что Сергей боготворил Леру и не заметил, что рядом с ними идет обман.
Одиночество привело с собой прозрение. Прозрение иллюзии любви.
Как-то жестоко и неожиданно было осознать, что Лера не любила его и жила с ним только из-за денег. Но можно гордиться ее правдоподобием. Актерские способности намертво проросли в семейную жизнь. Она искусно скрывала настоящие желания, выдавая их за чистую любовь. Непохоже, чтоб она еще кого-то любила, кроме себя. Все разговоры о детях могли закончиться скандалом и обидой: «Подумай о нашем состоянии. Чтобы планировать рождение ребенка, нужно иметь дом, дачу и квартиру».
Когда поставленные цели были достигнуты, она сказала: «Ты думаешь только о себе. Ты хочешь приковать меня к пеленкам. Я же не гибрид квочки с посудомоечной и стиральной машинками».
В следующий раз она сменила тактику: «Ты меня совсем не жалеешь. Мое здоровье не позволит родить ребенка. К рождению ребенка нужно готовиться не только мыслями, но и телом».
Все ее высказывания были разумны. Но сегодня Сергей как будто прозрел. Он понял, что все ее высказывания были отговорками. Жена хотела безбедной, беспроблемной, бездетной жизни. А платоническая любовь к драгоценным украшениям, дорогостоящим машинам, шикарным интерьерам только сейчас показалась подозрительно корыстной. Боясь потерять доход и благополучие, она нашла себе подстраховочного союзника. Николай был любовником и другом, который не позволил бы Сергею развестись с Лерой. Отличная тактика — завладеть сердцами обоих мужчин и крутить ими, как китайскими массажными шарами. Удивительно, как он не догадался раньше, что близкий человек пользуется им, как портмоне с кредитными картами.
Лера оказалась тактиком, просчитала все варианты и ходы наперед. Сергей и Николай повелись, а ей оставалось только совмещать приятное с полезным.
И тут возникает естественный вопрос: а любила ли она еще кого-то, кроме себя? Расчетливая, меркантильная женщина не способна на искренние чувства. Это доказано Сергеем. Он был для нее источником благополучия. Лера боялась потерять его — ничего общего с любовью.
Иллюзией оказались чувства, которыми обманывала его Лера.
Одиночество привело с собой прозрение и надежду. Надежду на лучшее будущее.
Он осмотрелся. Ванная комната блестела белизной стеклянного глянца. На бортике раковины ярко полыхала женская косметичка — посторонний чужой предмет, нарушавший ровную акриловую идиллию.
Сергей был уверен, что еще некоторое время будет находить Лерины вещи у себя дома. Они же будут подкидывать сердце в его груди. Знать бы с такой же уверенностью, куда оно будет приземляться: обратно на место или с громким шмякающим шлепком на дно души?
Вечером Лера устроила показательное представление для единственного немого зрителя — для него. Спектакль состоял из трех действий.
Первое — она гордо требовала одуматься и простить.
Немой зритель в ответ молчал. Если честно, Сергей чувствовал себя выжатым лимоном, таким же раздавленным и кислым. Говорить не хотелось (молчать, кстати, тоже). Хотелось остаться в тишине и полном одиночестве. Он отрешенно смотрел в одну точку на стене. Иногда Лера попадала в поле зрения, выводила его из состояния внутреннего самоедства и переключала внимание на импульсивные эмоции, свойственные только ей. Красноречиво убеждать она умела, любила и применяла свой опыт:
— Это злой умысел обманщицы Риты. Не верь ей.
Второе действие спектакля — слезно просила не бросать ее.
— Куда я пойду? Мы же созданы друг для друга. Нам ведь было хорошо.
И в конце — она нервно загрузила своими вещами чемодан, застегнула молнию, резко выдвинула ручку и покатила, бросив на прощание:
— Это не ты меня бросаешь, это я от тебя ухожу, — забрала ключ от номера Ани и хлопнула дверью.
Сергей с неким отвращением взял косметичку. Открыл. Занырнул руками. Перебрал содержимое. Нашел. Изогнутая ручка станка легла в кулак. Он включил воду и смочил лицо. Теперь не надо быть модным и представительным.
— Если хочешь изменить что-то в своей жизни, начни со своего отражения в зеркале, — вложив в голос бодрость, сообщил он этому самому отражению.
Радость робкими шагами сменила грусть. Он побрился.
* * *
Рита вбежала в комнату и резко остановилась. Увиденная картина не пристегивалась к ее мозгу, но Рита и не собиралась ее там пристегивать — слишком страшно и опасно для разума. Это как оказаться на катке, получить от хоккеиста адреналиновой шайбой в голову, а потом еще и клюшкой вместе с ее хозяином. Так же больно для ума и взрывоопасно для сердца. Оно, кстати, никак не могло успокоиться после пробежки по лестницам и коридорам и в предчувствии зверского преступления.
Рита перешагнула через стул. Пролезла через перевернутую прикроватную тумбочку. Обошла оторванную вешалку. Попыталась не наступить на осколки вазы. Вазу жалко. Красивая. У нее в номере такая же стоит, но целая.
Она заглянула в открытую дверь ванной комнаты. Больших повреждений не было, малых тоже. Зашла в комнату. На кровати валялись… мужчины.
Шкафоподобный занял почти всю площадь кровати (благодарите его габариты). Олег не благодарил, он свисал, стоя на коленях. Руки обоих сковали наручники. В проеме соседней двери стоял Владимир Волков. Посматривал на поверженных преступников.
— Как все прошло? — спросила Рита.
— Без сучка без задоринки, — весело отчитался полицейский.
Услышав Риту, из соседней комнаты в компании Кузнецова
