Теория бобра - Туомайнен Антти
— Великолепно, — сказал Сами. — Наконец-то нашелся подходящий человек, который воплотит эти мечты в жизнь.
— Это действительно будет событие из серии once in a lifetime, — поддержал его Танели.
Туукка ничего не сказал. Только смотрел на меня не моргая.
4
— Прекрасно, просто прекрасно! — воскликнула Лаура Хеланто, войдя в прихожую и снимая куртку. — Место замечательное, им понравились мои эскизы, все прошло даже лучше, чем я ожидала. В начале следующей недели они сообщат, получу ли я эту работу. А как прошел твой день? Первый день семейного человека, как ты сам сказал утром?
Я успел подготовиться к этому моменту и не забыл своего утреннего решения не говорить дома о работе, не приносить сюда, в это жизненное пространство, дел, которые к нему не относятся. Радость и энтузиазм в голосе Лауры заставили меня снова задуматься, какими новостями с ней стоит поделиться. Я встал с дивана в гостиной, прошел мимо закрытой двери в комнату Туули и у вешалки в прихожей обнял Лауру Хеланто — с холодными щеками, но в целом теплую. Должен признать, что эти объятия были лучшим из того, что принес мне сегодняшний день.
— Суматошный денек, — сказал я честно, — но на родительское собрание я успел.
Лаура стояла вплотную ко мне, я чувствовал ее дыхание, когда она говорила.
— И что было на собрании?
— Я пообещал сделать кое-какие расчеты. В связи с возможной поездкой в Париж.
— Ого! — воскликнула Лаура. Мне показалось, что она удивлена. — Про поездку когда-то был разговор, но я думала, это пустая болтовня. Похоже, они сумели где-то раздобыть денег.
Я ничего не ответил.
— Не ожидала, честно говоря, — сказала Лаура, помедлив.
— Чего?
— Что ты так сразу… Примешь такое активное участие.
— С удовольствием приму, — ответил я, вдыхая запах волос и кожи Лауры, который притягивал меня все больше и больше.
В тот момент я и представить себе не мог, что после всех событий богатого на неожиданности дня самый большой сюрприз у меня еще впереди.
Это произошло за ужином.
Пока остальные члены семьи сидели за столом, Шопенгауэр устроился в укромном уголке на полу между кухонными шкафчиками и стеной. Он выглядел довольным, что может спокойно и, главное, без посторонних глаз поесть. Туули, в свою очередь, выглядела довольной, что я подружился с папами ее подруг. Судя по всему, сыграло свою роль и мое намерение пойти с ними на день граффити в субботу. Я на это мероприятие не записывался, но меня зарегистрировали Туули с Эллой при участии Сами. Такой поворот событий привел Лауру в полный восторг, чего я совершенно не ожидал. Мне вдруг пришло в голову, что семейная жизнь — это и есть участие в бесполезных занятиях, сопряженных с разными неудобствами, чего раньше я бессознательно или вполне осознанно избегал.
Однако все оказалось не так просто.
Данный, сам по себе обыденный совместный ужин заставил меня почувствовать и заметить нечто, о существовании чего я раньше не предполагал. Когда я увидел радость Лауры и услышал смех Туули, то почувствовал, как внутри у меня поднимается какое-то новое, неведомое теплое чувство — смесь счастья, гордости и торжества от того, что все мы вместе. Мы сидели за одним столом, даже Шопенгауэр расположился неподалеку и занялся вечерним умыванием. Мягкий свет из-под знакомого абажура согревал нас, словно наше собственное маленькое солнце, поа за окном завывал зимний ветер. С математической точки зрения то, что я сейчас скажу, не выдерживает никакой критики, тем не менее этот момент многократно окупил все неприятности уходящего дня. Позже, когда я прибрался, загрузил посудомоечную машину, протер обеденный стол, столешницу и раковину салфеткой, увлажненной рекомендованным в инструкции количеством моющего средства, — да, именно в таком порядке! — я понял, возможно, яснее, чем когда-либо прежде: если я правильно рассчитал все факторы с достаточным количеством переменных, то мне досталось то, чего ищут и к чему стремятся практически все люди, которых я знаю. Мне выпало счастье.
Потом я долго лежал с открытыми глазами рядом с уснувшей Лаурой.
Так вот они какие, эти самые отношения между людьми, с вытекающими из этих отношений сложностями.
Я был мужем лишь в течение полутора суток и за этот короткий период успел оказаться в ситуации, вынуждающей меня скрывать сразу несколько вещей. Диапазон моих тайн простирался от внезапно упавшей посещаемости парка приключений до стремительно надвигающейся катастрофы, которой чреват бюджетный кризис, выявленный на родительском собрании. Отвечать за него каким-то сложно объяснимым образом взялся я. Не говоря уж о том, что я очутился в клубе, на членство в котором не претендовал. Случается ли такое с другими людьми? И если проблемы возникают с такой поразительной частотой, то каково это — оставаться женатым на протяжении тридцати лет? Я попытался объяснить себе, что не собирался ничего скрывать и выбрал такую тактику, чтобы защитить свой дом от неприятностей, не допустить повторения того, что случилось раньше; с этой точки зрения я, как супруг и член семьи, просто обязан соблюдать осторожность и кое о чем помалкивать. И в этот момент я понял, что ступаю на путь, о котором знал только по фильмам и книгам, — на кривую дорожку лжи.
Я старался выровнять дыхание, расслабиться. Но это было трудно.
Даже в момент засыпания в голове у меня крутились когда-то где-то виденные заголовки, они вращались и мелькали, как безостановочная карусель.
«Семейные отношения — это умение давать и принимать».
«Семейные отношения нужно беречь».
«В основе здоровых семейных отношений лежит открытость и откровенность».
Такие вот беспокойные сны.
5
— Вы хотите, чтобы я пошел подежурить в вестибюле? — спросил Кристиан, появившись в дверном проеме.
Я встал со стула и выглянул на улицу.
Солнце уже взошло, и было светло так, как бывает светло в январе: будто откуда-то издалека пробивается свет тусклой матовой лампы. Снег на парковке перед входом в парк приключений убрали, и сверкающее пушистое покрывало сменилось коричневым с белыми разводами. То тут, то там, в местах, где грейдер скреб по асфальту, чернели пятна. Для ответа было достаточно мимолетного взгляда.
— Если на парковке никого нет, значит, никто не придет за билетами, следовательно, нет смысла торчать в вестибюле…
— Ну, вдруг сразу много народу набежит…
Я снова посмотрел на Кристиана. Он мучительно подыскивал слова:
— Вдруг они вспомнят, как им тут было… хорошо… классно… что это все-таки лучший парк приключений и что…
На этом его внутренний ресурс иссяк. Таким я его никогда не видел. Даже накачанные мышцы будто сдулись. И я понял кое-что важное — он боится. Это был не тот Кристиан, которого я знал. А ведь не так давно он вместе со мной участвовал в рискованном предприятии, когда мы ночью поехали добывать наш самый новый и самый большой аттракцион «Прыжок лося», действуя способом, далеким от математики; в той операции Кристиан показал себя как человек бесстрашный и инициативный. А теперь паниковал настолько, что это было видно невооруженным глазом. Поэтому я спросил:
— У тебя какие-то новости?
На лице Кристиана отобразилась мука.
— «Мистер Фитнес-Финляндия», — сказал он тихим голосом.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы это осмыслить. Я не знал, что ответить, поэтому взял паузу.
— Я участвую в этом году… — продолжил Кристиан еще тише. — И они организуют соревнования…
Лицо Кристиана горело. И тут меня осенило.
— В «Сальто-мортале»?
Кристиан кивнул.
— Когда назначены соревнования? — спросил я.
На пунцово-красном лице Кристиана проступило явное замешательство.
— Ты тоже участвуешь?
Молчание.
— Кристиан, — сказал я, — мне хотелось бы, чтобы ты кое-что разузнал о «Сальто-мортале».
