Дарья Донцова - Вынос дела
– Красавицы! – восхитилась Иванова. – Просто красавицы! Варя, иди сюда, глянь на кошечек.
Из левого коридора тихонько вышла рослая, вполне оформившаяся девочка с довольно большой грудью. На лицо ей падали пряди темно-каштановых волос.
– Поздоровайся с Дашей, – велела мать.
Я изумилась про себя. На вид девочке не меньше пятнадцати лет, а с ней разговаривают, как с трехлетней.
Но Танина дочь покорно, слегка невнятно пробормотала:
– Здравствуйте, – и откинула локоны.
В следующую секунду мне понадобился весь мой преподавательский опыт, чтобы не вздрогнуть. Лицо ребенка выглядело отвратительно. Низкий, в два пальца лоб, маленькие круглые глазки, большой рот с вывороченными губами и бесформенный нос картошкой. У дочери Харитоновых была болезнь Дауна.
– Добрый день, детка, – недрогнувшим голосом заявила я, – видишь, сколько у нас зверей, целый зоопарк, не боишься?
– Очень люблю животных, – размеренно ответил ребенок, – вот наша Муля.
К ногам Вари прижимался мопсенок.
– Она очаровательна, – совершенно искренне сказала я.
– Сейчас Соню покажу, – оживилась Варя и убежала.
Таня внимательно глянула на меня.
– Мы с Олегом сразу заметили, что ребенок болен. Умственно она абсолютно компенсирована, учится по программе обычной школы. Правда, дома. Боимся, что из-за ее внешности могут возникнуть трудности. Дети бывают злы к больным. Поэтому и друзей у нее нет. Вот хотим летом везти в Германию – там делают косметические операции, меняют форму рта, глаз, носа. Если пройдет удачно, отдадим в колледж. Твоя Маша как отнесется к Варе?
– Маруся попытается стать ей подругой, – успокоила я Татьяну.
– Муся, – раздался крик, – глянь, какая у Вари Соня!
Девочки слетели вниз, держа в руках довольно крупного удава.
– Класс, – подпрыгивала Маня, – красавица!
– Ты в компьютер играешь? – поинтересовалась Варя.
– Спрашиваешь! – воскликнула Маня. – А у тебя «Розовая пантера» инсталлирована?
– Все части.
– И третья?
– Да.
– А ну, покажи, – велела Маня.
Девочки побежали вверх по лестнице, волоча удава. Муля поковыляла за ними. Преодолев две ступеньки, щенок сел на толстый задик и завыл. Маруся подхватила его под мышку и строго велела:
– Не ной, развивай мышцы.
– По-моему, она просто не заметила Вариного уродства, – потрясенно сказала Татьяна, – честно говоря, думала, что Маша даже не захочет с ней разговаривать.
Я с изумлением глянула на хозяйку. Надо же, она так стесняется своего ребенка, что проецирует собственные мысли на других.
День пролетел в суматохе. Радушные хозяева отдали гостям третий этаж. Они и впрямь любили животных, и наша стая разбежалась по всему зданию. В огромном помещении оказалось не так уж мало прислуги. Охранник Володя заодно исполнял роль шофера. Повар Емельян, угрюмый мужик лет шестидесяти, жил во дворе, в сторожке. На кулинарных талантах мрачность характера совсем не отражалась. К чаю подали совершенно невероятный трехъярусный торт, облитый глазурью. Маруся моментально проглотила свою порцию, ничтоже сумняшеся попросила добавки и побежала на кухню. Я пошла за ней, якобы чтобы проследить за ребенком, а на самом деле желая использовать любую возможность хотя бы для поверхностного обыска.
– Страшно вкусно, – кричала Маня Емельяну, – просто невозможно, никогда такого не ела, а вы умеете вафли делать, ну такие с белым кремом внутри?
В глазах повара мелькнуло неприкрытое удивление, наверное, в этом доме не принято столь бурно выражать восторг. Потом неумелая улыбка тронула губы Емельяна, и он тихо сказал:
– Конечно, и вафли, и расстегаи, и кулебяки…
– Ой-ой, – пришла в полный восторг Маня, – а сделаете?
– Только Татьяна Михайловна велит, обязательно!
Вот, значит, как поставлено у Харитоновых. Хозяйка интересуется всем. У нас, например, меню придумывает кухарка Катя, совместно обсуждаются только блюда для гостей.
Поняв, что при поваре все равно не осмотреть кухню, я вышла в коридор и наткнулась в гладильной на Антонину.
– Вещички измяли, – приветливо улыбнулась та, – несите, несите, поглажу.
– Тяжело небось такой большой дом убирать, – решила я завести разговор.
Но горничная держалась настороженно, хотя отвечала приветливо:
– Я привыкла, и потом третий этаж открывают, только когда кто-нибудь приезжает из своих: родственники, друзья, близкие. Для остальных на первом этаже комнаты предусмотрены, – объяснила Тоня, размеренно водя утюгом по простыне, – ну а если такой прием, как вчера, устраивают, то приходящую прислугу нанимают, из агентства «Домовой».
Я побрела наверх и по дороге вновь заглянула в кухню. Маня ушла, откуда-то доносились возбужденные голоса – ее и Вари. Емельян сидел у большого стола спиной к двери. Перед ним пристроился Банди.
– На, дружочек, – неожиданно ласково, даже нежно сказал повар и протянул Бандюше оладушку. Наш питбуль – страстный любитель пожрать, а оладушки его слабость. В мгновение ока пес проглотил кусок теста и деликатно гавкнул.
– Спасибо говоришь, – умилился Емельян, – вкусно было?
Банди разинул пасть и замел по полу тонким длинным хвостом. Весь его вид давал понять: да, необыкновенно хорошо, ну угостите еще.
Рука Емельяна потянулась к миске.
– Он может съесть сто штук и делать вид, что страшно голоден, – предупредила я.
Повар резко повернулся, и с его лица моментально пропала улыбка.
– Любите животных? – решила я наладить контакт.
– Да, – сухо ответил Емельян и с деловым видом включил электромясорубку. Рев мотора ударил по ушам, и разговаривать стало невозможно.
Спать пошли рано. Около двенадцати ночи я услышала шум и выглянула во двор. От большой черной машины быстрым шагом спешил мужчина с сумкой в руках.
«Поздно, однако, Харитонов возвращается с работы», – подумала я, залезая под одеяло.
Сон все не шел. Я не люблю спать в гостях и всегда предпочитаю на ночь отправляться домой. Чужие кровати кажутся отвратительно мягкими, подушки жесткими, а одеяла тяжелыми. К тому же у чужих людей не станешь вести себя, как хочется. К завтраку придется одеваться, причесываться, а не сползать в халате. И еще я частенько, когда не спится, достаю из холодильника что-нибудь вкусненькое и несу в спальню…
Провертевшись, не смыкая глаз, около часа, я натянула джинсы, футболку и тихонько поковыляла по лестнице. Ладно, использую бессонницу в нужных целях. Изучим потихоньку второй этаж. А если хозяева проснутся, сделаю невинный вид и сообщу, будто хотела найти книжечку для чтения.
В коридорах стояла звенящая тишина. Из-за дверей не вылетало ни звука. Таня объяснила мне, что на «хозяйском» этаже девять комнат. Спальни супругов Харитоновых шли первыми с правой стороны от лестницы. К опочивальне Олега Андреевича примыкали кабинет и библиотека. Слева тянулись покои Вари и гувернантки Анны, комната для занятий, игровая и небольшой тренажерный зал.
Поколебавшись секунду, я направилась в библиотеку. Ну не искать же книгу в спортивном зале. Хотя всегда можно отбрехаться, сообщив, будто запуталась в незнакомом месте.
Кто-то из хозяев обожал детективы. Целая стена была занята соответствующей литературой – Агата Кристи, Рекс Стаут, Нейо Марш, Маринина, Серова, Корнилова, Малышева… Наверное, поклонница криминальной литературы все-таки Таня, Олег Андреевич, скорее всего, предпочитает других авторов.
Я методично обследовала помещение. Свет зажечь побоялась, но прямо в окно била полная, яркая луна, она достаточно хорошо освещала кабинет. Глаза шарили по сторонам. Ничего особенного. Полка, густо заставленная томами. Разброс тем – от греческих философов до комиксов про Микки-Мауса. Посередине овального помещения большой стол, накрытый почти до полу шелковой скатертью, на нем красуется ваза с розами…
Вдруг из коридора послышались шаги. Не понимая, что делаю, я моментально юркнула под стол. Уже сидя там, пришла в полный ужас. Зачем это я спряталась? Куда проще сказать, что мучилась бессонницей и хочу почитать на ночь детективчик! И потом, может быть, кто-то просто вышел попить воды!
Но дверь в кабинет тихо скрипнула, и шаги подобрались к столу. Я сидела ни жива ни мертва. В узкую щель между свисавшей скатертью и полом практически ничего не было видно. Пришлось лечь на бок и прижаться щекой к паласу. Разглядела фигуру человека, стоявшего на четвереньках у окна. Свет луны бил прямо в комнату, и человек, пришедший ночью тайком в библиотеку и зачем-то опустившийся на ковер, казался черной кучей. Стало видно, как бледная рука отгибает край покрытия, роется на полу, потом раздался тихий щелчок, словно сломали карандаш… Пальцы вытащили нечто, секундно сверкнувшее в лунных лучах.
В носу у меня засвербило. Их горничная Тоня убирает так же плохо, как и наша Ира. Во всяком случае, под столом она ленится пылесосить. Я поняла, что сейчас чихну, и, зажмурившись, зажала руками рот и нос, быстро повторяя про себя: «Чихота, чихота, уйди на Якова, а с Якова на всякого». Как всегда, заговор помог, я приоткрыла глаза и поглядела в щелку – никого. Таинственный посетитель испарился.
