Наталья Александрова - Шанс на миллион долларов
– Елена Юрьевна! – радостно воскликнул «попугай». – Безумно рад вас наблюдать! То есть, как это… лицезреть.
– Вы кто такой? – невежливо осведомилась Лена.
– Ах, господи, конечно! Вы же меня не знаете! Мы же не были приставлены друг другу!
– Представлены, – холодно поправила его Лена.
Ситуация начала ее раздражать.
– Да-да, представлены. Я так и сказал. Меня зовут Гарик.
– Допустим, что мне очень приятно, Гарик, но я хочу знать, кем мы не были приставлены, по вашему выражению.
– Как, я разве еще не помянул? Так Александром же Васильевичем Строгановым.
Лене показалось, что на нее выплеснули ведро холодных помоев. Упоминание имени Строганова само по себе причиняло ей боль, а в устах этого карикатурного безграмотного пижона прозвучало вообще пародийно. Лена отшатнулась от своего собеседника.
– Вы разве не знаете, – сказала она ледяным тоном, – Александр Васильевич скончался. Точнее, – она поправилась, – трагически погиб.
– Знаю, знаю. – «Попугай» горестно, как он думал, замахал на Лену коротенькими ручками. – Как же, такая драмма!
Это отчетливо прозвучавшее двойное «м» доконало Лену. Видимо, этому кретину казалось, что так должны произносить слова культурные люди, к которым он себя безусловно причислял.
– Молодой человек, – еще более холодно сказала Лена, – оставьте меня в покое. Я совершенно не настроена с кем бы то ни было говорить о покойном.
– Да-да-да! – защебетал «попугайчик». – Всеконечно! Пренепременнейше! Я только хотел вас спросить – Александр Васильевич ничего не просил передать Гарику? Мне то есть?
Лена посмотрела на него диким взглядом и медленно, раздельно повторила:
– Александр Васильевич скончался! Вы что – не понимаете русских слов?
– Да-да, конечно! – Энтузиазму молодого идиота не было предела. – Разве же я с вами спорю? Я и всем, кто меня спросит, точно так же информирую: Александр Васильевич скончался! И все. Концы в воду. Но только, может быть, он мне все-таки что-нибудь передал? Совсем немножко? Пакетик, может, или сверточек? – И совсем другим, очень серьезным тоном, лишенным пародийности, он добавил: – Он остался мне должен.
Произнеся эту фразу, Гарик протянул Лене свою визитную карточку, сделал прощальный жест ручкой и растворился в наступающих сумерках. Лена на какое-то время лишилась дара речи и способности передвигаться. Она стояла и смотрела вслед этому карикатурному видению, в волнении повторяя про себя его слова:
«Александр Васильевич скончался – и все. Концы в воду. Концы в воду».
Дома, едва Лена вошла, Ангелина устроила скандал на пустом месте, орала, что она не домработница убирать тут за всеми, и пусть Лена не думает, что ей все сойдет с рук. Не слушая ее, Лена вскипятила чайник, налила чашку и прошла к себе. Есть ей не хотелось. Ангелина сунулась было в дверь, но Лена опять-таки молча оттолкнула ее и захлопнула дверь. Было слышно, как вмешался брат, пытаясь Ангелину урезонить, она переключилась на него и они ушли доругиваться в свою комнату.
Едва прикоснувшись головой к подушке, Лена провалилась в душный тяжелый сон.
Она стояла на краю тротуара, и перед ней снова распускался огненный цветок взрыва. Пылающие обломки разлетались в стороны, едва не задевая ее лица. Горящая машина разваливалась на куски. Лена смотрела в ужасе на эту катастрофу, не силах пошевелиться. Она хотела убежать, но ноги были словно налиты свинцом, хотела закрыть глаза, но даже это оказалось ей не по силам. Скованная ужасом, она смотрела на пылающую машину как зачарованная. И вдруг из пламени поднялся человек. Он раздвинул огонь будто ветки кустарника и пошел к ней, к Лене. Как он был страшен! Обгорелое, обугленное лицо, покрытое жуткими черными струпьями, казалось, отваливалось кусками, обнажая голые кости черепа, одежда свисала черными лохмотьями… Но самое страшное было то, что этот монстр, этот движущийся труп был Александром, ее Александром. Он тянул к ней страшные обгорелые руки и говорил жалобным умоляющим голосом:
– Не уходи! Помоги мне!
А она и не могла уйти от него при всем желании, ее тело было приковано к месту, парализовано ужасом.
– Не уходи! Ты мне нужна! Ты очень мне нужна!
Лена чувствовала бесконечный невыразимый ужас, и страшнее всего была ее полная беспомощность. Обугленный монстр приближался к ней, вот он рядом. Его руки, обгоревшие до костей, тянулись к Лениному лицу… и в тот самый момент спазм отпустил ее голосовые связки, и она истошно закричала. И проснулась от собственного крика.
Она сидела в кровати с бешено колотящимся сердцем среди сбившихся в комок простыней, вся в липком холодном поту. С трудом отдышавшись, она встала, открыла окно – в комнате было не жарко, но как-то омерзительно душно, как в склепе. Глоток холодного ночного воздуха помог ей прийти в себя. Никогда в жизни ей не снилось такого ужасного кошмара. Очевидно, после смерти Александра у нее сильно расстроены нервы. Ужасно хотелось пить, и Лена, набросив халат, прошла на кухню. В коридоре стояла Ангелина, всклокоченная, в ночной рубашке и шлепанцах. Увидев Лену, она зашипела на нее злобно:
– Ты ш-што это себе позволяеш-шь? Ты ш-што, не знаешь, ш-што в доме ребенок маленький? Ты ш-што орешь по ночам как резаная?
Лене было не до того. Она сунула руку в холодильник, где стояла бутылка минералки, бутылки не было и в помине – Ангелина постаралась. Тогда Лена схватила кока-колу, которую Ангелина тоннами покупала для племянника, несмотря на то что у него была от нее аллергия, залпом выпила чуть не полбутылки и пошла к себе. Ангелина продолжала шипеть возле своей двери. Лена наугад кинула пустую бутылку на голос и, судя по тому, что Ангелина замолчала, попала. У себя Лена улеглась в постель, но сон не шел. Она перебирала в уме события минувшего дня, прокручивая их в обратном порядке, как будто они удалялись от нее, уменьшаясь в перспективе: странный молодой человек в попугайской одежде… Что он имел в виду, говоря о долге Строганова? До того – разгром их с Александром тайной квартиры… Кто были эти люди? Во всяком случае, не полиция – те приехали бы открыто, вызвали понятых. Нет, эти выследили Лену от банка, она задумалась, ей было смутно знакомо лицо их главного, такой мордастый. Почему-то мордастый связывался в ее памяти с Костроминым. Значит, это люди Костромина, он приказал за ней следить. И что же они искали в той квартире? Не тот ли конверт, который она по счастливой случайности нашла раньше их? Черт! Лена подскочила как ужаленная. Конверт! События минувшего дня так выбили ее из колеи, что она забыла посмотреть, что же находится в этом конверте.
Лена бросилась к столу и схватила свою сумочку. Конверт был на месте. Она поспешно его вскрыла и в изумлении уставилась на его содержимое.
В конверте было два предмета. Один из них был заграничный паспорт на имя Елены Беляковой. Фамилия была не Ленина, но фото на паспорте ее. Лена пролистала новенький паспорт. Никаких отметок, только одна виза – Великобритания!
Вторым был авиабилет бизнес-класса на рейс компании British Airways Петербург – Лондон, дата, время вылета… Елена Белякова.
Вот так номер! Александр получил для нее фальшивый паспорт с британской визой, он хотел, чтобы она летела в Англию. Но почему только один билет? И почему на чужую фамилию?
Лена пришла на работу не выспавшаяся, с больной головой, но все же, что ни говори, утро вечера мудренее, и она решила, что ей обязательно надо поговорить со вчерашним карикатурным молодым человеком, как же его звали? Гарик! Она нашла его визитку, но звонить из банка не хотела, даже по мобильному телефону. Мобильник подарил ей Строганов. Она не хотела принимать от него такой дорогой подарок, но он убедил ее, что делает это для себя, так он всегда может позвонить ей и договориться о встрече. На всякий случай Лена вышла из здания банка – она не разбиралась в подслушивающих системах и не знала, могут ли они перехватить разговор по сотовой связи.
Устроившись с чашечкой кофе в бистро на углу, она огляделась по сторонам и достала из сумочки маленький эриксоновский телефон. Трубку сняли мгновенно, как будто ждали ее звонка.
– Гарик?
– Совершенно точно. Я абсолютно весь во внимании.
– Вы меня узнали?
– Одинажды услышав ваш голос, позабыть вас невозможно.
Лена вскипела:
– Прекратите ваши дурацкие безграмотные комплименты!
Гарик обиделся и посерьезнел:
– Вы же сами мне телефонируете, значит, имеете интерес к взаимной беседе!
– Имею, имею, не обижайтесь. Как вы думаете, ваш телефон не прослушивается?
– Я не думаю, – ответил Гарик серьезным и вполне человеческим тоном, – я знаю. Я в этом разбираюсь. Не только мой, но и ваш телефон не прослушивается, у меня установлена специальная аппаратура для контроля. Так что говорите спокойно.
