Дарья Донцова - Диета для трех поросят
– Это лишь видимость! Пошли внутрь, в кафе посидим.
– Лучше свежим воздухом подышу.
– Ерунда, вставай! – насела на меня Ира. – Там, наверное, коньяк есть!
Пришлось подчиниться и идти за сестрой Олега, проявившей удивительную активность.
– Вот и кафе! Садись за столик! – командовала она. – Хочу кофе со сливками. И еще бы выпить чего-нибудь… От простуды. Ты меня угостишь?
Я кивнула.
– А у меня нет денег, – загрустила Ира. – Знаешь, как они меня гнобят?
– Кто? – растерянно спросила я.
– Все, – пояснила Ира. – Объявили алкоголичкой, заперли, работать не отпускают! Сижу, как в тюрьме. Нет, за решеткой даже лучше, уж поверь. Там людей много!
– Кто же мешает тебе выйти на службу? – поинтересовалась я и сказала подошедшей официантке: – Две чашки кофе, пожалуйста!
– Они! – таращила глаза Ирина. – Никуда не пускают!
– Ты взрослый человек, можешь никого не слушать.
– Ага! И на чем ехать? Денег на метро нет, – заныла Ира, – на маршрутку тоже…
– Но на покупку спиртного хватило! – не выдержала я, указывая на пакет с пузырьками.
– Так ведь это лекарство! – возмутилась Ирина. – От депрессии!
Наверное, мне следовало промолчать. Я очень устала и совершенно не желала проводить время в кафе, беседуя с незнакомой женщиной. Хотелось посидеть на лавочке, подышать чудным свежим воздухом. Но, увы, у меня ужасный характер, я не могу сказать людям «нет», я слабовольна и, как правило, не рискую настаивать на своем. Вот и сейчас вместо того, чтобы жестко заявить Ирине: «Спасибо. Не имею ни малейшего желания пить кофе, до свидания», – я сделала лишь неудачную попытку освободиться от нее и теперь тихо злюсь на весь мир. А если уж и поплелась, как идиотка, с Ириной, то незачем вступать с ней в полемику. И все же я не утерпела и ехидно заметила:
– Настойку валерьяны пьют каплями, а у тебя тут двум слонам на год хватит. И потом, если ты нашла деньги для посещения аптеки, то легко могла сесть на маршрутку и поехать к метро.
– Здорово придумала! – фыркнула Ирина. – Больному человеку забота нужна. Кто обо мне думать станет?
Я медленно сыпала в кофе сахар и уговаривала себя: успокойся, Танечка, не кипятись. Но черт снова дернул меня за язык:
– Из любой ситуации есть как минимум два выхода. Езжай в Москву, нанимайся на работу, хоть на стройку или на рынок торговать. На полученную зарплату можно снять койку в общежитии и ни от кого не зависеть. Каждый человек – кузнец своего счастья. Если ты страдаешь взаперти, убегай прочь.
Глаза Иры полезли из орбит.
– Койку? Торговать на рынке? Нет, я такого не хочу! Спасибо!
Я вновь вцепилась в сахарницу. Из любой ситуации есть два выхода, но не факт, что они вам понравятся. Трон английской королевы уже занят, да его никто и не предложит. Однако если мечтаешь жить самостоятельно, то используешь любой шанс и ничто тебя не испугает: место в бараке покажется раем, а заплесневелая горбушка хлеба вкуснее клубники со сливками. Если же человек, подобно Ирине, начинает капризничать, то это означает лишь одно: он не настроен менять судьбу.
– И денег мне не дают, – вещала Ира, – ни копеечки. Ты заплатишь по счету?
– Похоже, выбора у меня просто нет, – констатировала я.
Ира внезапно обняла меня за плечи.
– Мы же подруги!
Я лишь вздохнула. Избави нас, Господи, от друзей, а от врагов мы и сами убежим!
– Так подруги? – настойчиво спрашивала Ирина.
– Да, – пришлось согласиться мне.
– Здорово! – обрадовалась Ирина. – Можно я запишу твой номер? А то у меня никого в контактах нет. Представляешь, вообще пустая книжка! Она у меня мобилу не отняла. Я ее спрятала. В трусы! Я хитрая!
К моим отрицательным качествам относится еще и жалостливость. И только ею можно объяснить совершённую мною глупость.
– Хорошо, – кивнула я и продиктовала цифры.
– Супер, – обрадовалась Ирина, – непременно тебе позвоню. А мобилу спрячу. Она ее не отыщет! Зачем папа меня сюда отдал? Мы поболтаем! Я тебе все-все расскажу! Папа хороший, а она сука!
– Ладно, – согласилась я.
Ира навалилась грудью на стол.
– Ты не пожалеешь, что стала моей лучшей подругой!
– Угу, – выдавила я из себя.
– Давай уедем в Аргентину?
Вовремя поймав на кончике языка резонный вопрос, почему Ира хочет отправиться именно в эту страну, я заулыбалась.
– Да, да.
– Приобретем там дом.
– Обязательно.
– Забудем ужас, горе, тюрьму, папу!
– Конечно, – машинально твердила я.
Чем дольше Ирина несла околесицу, тем сильнее становилась моя жалость. Одно из последствий алкоголизма – неотвратимо наступающее слабоумие. Ирине повезло: ее содержат дома, в комфортных условиях, кормят, обувают-одевают и пытаются лечить. Увы, от большинства пьяниц родственники отворачиваются, и осуждать таких людей трудно. Ирина же выглядит нормальной женщиной, но любой стимулятор, даже кофе, моментально вышибает ее из седла, что свидетельствует о последней стадии алкоголизма. Если кто-то полагает, что с возрастанием «пьяного стажа» ханурику будет требоваться все больше и больше спиртного, то он ошибается. Вначале счет идет на бутылки, потом – на рюмки, на закате это чайные ложки. А в конце наступает удивительный эффект: пропитой организм начинает реагировать опьянением на сок, морс, кефир, чай…
– Я тебе верю, – вдруг вполне нормально сказала Ира. – И послушаюсь тебя, исправлю свою жизнь.
– Молодец, – похвалила я.
– Ты мне поможешь?
– Непременно.
– Ты моя подруга?
– Да.
– Тогда принеси газету. Очень хочу-у-у, – по-детски протянула Ирина. – Вон она, видишь, у входа в сетке лежит.
– Ладно, – кивнула я, встала, дошла до проволочной корзинки, вынула из нее еженедельник и вернулась к столику. Ну не спрашивать же у психопатки, почему она сама не захотела взять прессу.
– Спасибо! – воскликнула Ира. – Теперь я вижу, ты настоящий друг! И выполню твой приказ, приеду в город.
– Вот и хорошо, – улыбнулась я. – А теперь пойдем-ка домой!
Всю обратную дорогу спутница несла такую же чушь, а очутившись на пороге особняка Ефремовых, вдруг возмутилась:
– Я не здесь живу!
Но я уже нажала на кнопку звонка. Из двери выскочила Вера Петровна.
– Ты вернулась? Почему? – нервно спросила она у меня.
– Встретила Иру около торгового центра, – пояснила я, – у нее пакет с настойкой.
– Ухитрилась удрать! – задохнулась хозяйка дома. – Спасибо, Танечка.
– Не стоит благодарности, – кивнула я.
Подойдя к кованой лавочке, подумала немного и решила снова посетить торговый центр. Интересно, где тут аптека? Мне нужен аспирин или цитрамон – неожиданно заболела голова. Ага, вон вывеска с зеленым крестом…
Зальчик был небольшой – пятачок, окруженный стендами с товаром. Так, все для малышей: бутылочки, соски, памперсы, шампунь, мыло, расчески. Далее стеллаж с зубными пастами, щетками, бумажными салфетками. За ним, вот уж странность, газеты, журналы, книги…
– Вам помочь? – приветливо спросила дама лет пятидесяти, выходя из подсобного помещения.
– Да, – кивнула я, – мне нужно средство от головной боли.
– Что конкретно вам дать? – поинтересовалась провизор.
– Лучше цитрамон, – попросила я.
– Одну упаковку?
– Да.
Фармацевт отомкнула ящик и вынула из него бумажную ленту с таблетками.
– Вы прячете столь безопасные средства под замок? – удивилась я.
– Все лекарства опасны, – менторски произнесла дама, – еще Гиппократ говорил: в капле панацея, в чашке яд.
– Обычно в аптеках цитрамон лежит открыто, – неизвестно зачем ввязалась я в разговор.
– У нас поселок очень тихий, тщательно охраняемый, многие детей без нянечек гулять выпускают, – пояснила провизор. – На общем собрании жильцы приняли решение: в аптеке таблетки не должны лежать свободно, чтобы малыши, не дай бог, не схватили. Кстати, в супермаркете, у кассы, вы тоже не найдете конфет, жвачки, сигарет. Если родители сочтут нужным, они сами купят своим чадам сладости. И вообще здесь детей до четырнадцати лет без взрослых не обслуживают.
– Предусмотрительно, – одобрила я.
Тут дверь распахнулась, и в аптеку влетела полная тетка.
– Зоя Ивановна, дайте скорей кардионорм! [2] – заголосила она, не обращая на меня никакого внимания. – Федору Сергеевичу плохо!
– О господи… – засуетилась фармацевт, открывая ящик. – Вот, держи. Да беги скорей, потом зайдешь и расплатишься.
Я вздрогнула. На прилавке стоял высокий узкий пузырек с ярко-красной наклейкой и пробкой цвета крови. Горлышко у флакона было витое. Весьма необычный дизайн для упаковки лекарства.
– Спасибо, – воскликнула покупательница, схватила бутылочку и унеслась.
– Что вы ей дали? – спросила я. – Такая странная упаковка.
