Дарья Донцова - Корпоратив королевской династии
– Солнышко, Мартина решила нам перед смертью гадость сказать, сама понимаешь почему, – проворковал Карл. – Эдмунд покойник, детей у него нет, мы благополучно проживем в Олафе еще лет пятьдесят. Петер, Катя и их ребенок с нами.
– Ты так считаешь? – всхлипнула жена.
– Конечно. Мартина просто бесилась, что ее любимчик в самолете разбился, а я на троне. Вот и вставила нам шпильку под конец. Не переживай. Туристов станет больше, с деньгами все наладится, у нас чудесная семья, высокое положение в обществе, все уважают фамилию Хансон. Дай бог, у Петера с Катей родится еще один малыш. Если же наш сын после лечения останется бесплодным, то Катя согласится на донора. Они с Петером снова слетают в США, проведут необходимые манипуляции, и на свет появятся новые Хансоны. Мы же сумели скрыть болезнь сына? Ни одна живая душа понятия не имела о диагнозе, в Америке Петера вылечили, Катюша забеременела. Все будет хорошо. Я тебя люблю.
– И я тебя, – всхлипнула Елена, – ты самое лучшее, что со мной в этой жизни приключилось.
– А Петер?
– Ну… он тоже… но тебя я люблю больше.
Послышался звук поцелуя.
– Пошли спать, – сказал Карл, – сидим как два дурака в библиотеке.
– Мы не только сидели, – возразила Елена.
– А теперь потопали в кроватку. Слушай, что с диваном? Почему у него спинка на сиденье лежит?
– Представляешь, – засмеялась жена, – сломался механизм. Утром в непригодность пришел, я забыла тебе сказать. Если с размаха на него сесть, верхняя часть падает, нижняя опускается… бумс, и ты в ловушке. Я им никогда не пользуюсь, потому что…
– На нем всегда сидела Мартина, – со смешком произнес Карл, – она усаживалась на диван, брала вязание и смотрела телек. Я давно понял, что диван будит у тебя неприятные воспоминания.
– От тебя ничего не скроешь, – сказала Елена, – я бы долго не узнала о неисправности дивана, но утром сюда зашла Ирина, села на него, и бумс! Спинка упала, девушка оказалась между нею и сиденьем, ну как котлета в гамбургере, булочка-мясо-булочка. Ира заорала, ее через некоторое время Дэвид услышал, вызволил ее и давай ругать: «Надо было упереться в спинку руками-ногами, она бы поднялась. Зачем визжать и паниковать?»
– Золотые слова, – одобрил муж, – никогда нельзя терять голову. Может, мне спинку поднять?
Я в один миг вспотела. Нет, только не это! Представляю лица хозяев, когда они в роли «котлеты» узреют меня!
– Да ну ее, – сказала Елена, – лучше пойдем в спальню. Давай, а?
– Всегда готов, – ответил муж.
Лена захихикала.
– Фонарь возьми, – велел супруг.
– Пусть здесь останется, – не согласилась Елена, – вдруг кто из гостей припрется за газетой или книгой, начнет шарить в темноте и что-нибудь разобьет.
– Ночью?
– Сам знаешь, какие они. Помнишь парня, который на кухню полез, попал в кладовку, а там Эрик со стеллажом возился?
– Да уж, – засмеялся Карл, – я так и не понял, кто громче орал, мастер или постоялец. Все идиоты. Один за полночь пожрать решил, портье не позвонил, сам на охоту за продуктами отправился. Другой полки с обеда до ночи чинит. Дураков не счесть. А что со светом, почему здесь люстра не зажигается?
– Что-то с проводкой, – вздохнула Елена, – в прачечной одну стиральную машину утром коротнуло. В результате ничего не фурычит в малой гостиной и здесь. Марк возился долго, но так и не исправил, сказал, что завтра купит какое-то реле или не реле, в общем, что-то приобретет и все оживит. Вечно у нас поломки, никаких денег на починку не хватает. Прямо страшно становится, когда счета вижу.
– Неверная реакция, – весело возразил Карл, – спасибо, Господи, что взял деньгами. Мы все живы, здоровы, а купюры заработаем. Хватит болтать! Пора баиньки.
Я услышала звук шагов, хлопок двери, и наступила тишина. Памятуя слова Карла о том, что спинку дивана можно поднять, я начала изо всех сил пинать ее всеми четырьмя конечностями, быстро вспотела, устала, но решила не сдаваться, не желая провести ночь в ловушке. К тому же я очень хотела пить.
Минут через десять мои отчаянные усилия увенчались успехом. Между верхней и нижней частью «гамбургера» образовалась довольно большая щель, я протиснулась в нее, прихватила книгу, за которой явилась в библиотеку, вышла в коридор, держа перед глазами план здания, потопала налево в поисках лестницы, которая ведет на второй этаж, где расположена моя спальня. Путь до нее мне удалось проделать без приключений. Я вошла в комнату и, не приняв душ, рухнула в кровать.
Глава 6
Проснулась я от журчания воды. Сначала мне показалось, что прорвалась труба, но уже через секунду стало ясно, что кто-то из живущих выше этажом решил принять душ. Мобильный, лежащий у изголовья, полностью разрядился, узнать который час было невозможно.
Я села в кровати и начала рассматривать помещение. В Олаф меня вчера привезли вечером. Симпатичная горничная показала мне спальню и предупредила:
– Через десять минут всех ждут в гостиной на первом этаже. Надо спуститься по лестнице, повернуть налево, потом направо, обогнуть скульптуру рыцаря Эрланда. Чтобы вы не заблудились, на столе лежит план замка. Разрешите распаковать ваши вещи?
Прислуга осталась разбираться с чемоданом, а я вышла в коридор, столкнулась с Софьей, которая в этот момент выскочила из соседнего номера, и мы вместе отправились на поиски гостиной.
После первого общения с Еленой Хансон нашу группу без особых приключений отвели во двор, показали крепостную стену, сложенную из гигантских валунов, здоровенные деревянные ворота, ров с водой, потом все пошли в столовую. Я, впечатленная рассказом хозяйки о быте шестнадцатого века, увидев перед собой на тарелке самую обычную жареную картошку с рыбой, удивилась.
А Мэри моментально спросила:
– Вы говорили, что мы проведем неделю в замке как люди Средневековья. Но разве тогда готовили картофель во фритюре? И, если я не ошибаюсь, этот корнеплод начал победное шествие по Европе во второй половине шестнадцатого века и долгое время был декоративным растением, причем его считали очень ядовитым.
– Правильно, – кивнула владелица Олафа, – приятно встретить человека, хорошо знающего историю. Сегодня день приезда, поэтому приготовлен обычный ужин, после него все желающие пойдут к нашим замечательным помощницам, и те подберут им наряды для бала.
– Идея отдать моего мужа в лапы молодой бабы с большими сиськами, которая будет мерить на него брюки, не кажется мне привлекательной, – сказала Мэри.
Андрей никак не отреагировал на заявление жены.
– У семейных пар одна помощница на двоих, – улыбнулась Елена, – и совсем юной прислуги в замке нет, здесь служат только профессионалы высокого класса, таким в семнадцать лет в гостиничном бизнесе не станешь.
– Жуткую старуху с начальной стадией маразма тоже неприятно видеть, – поморщилась Мэри. – Не хочу, чтобы около нас топталась одышливая, хромая от артрита, затхлая пенсионерка. Я приехала отдыхать, а не слушать стенания прислуги о маленьком окладе и большом количестве дел.
Хансон, удерживая на лице милую улыбку, начала успокаивать капризную бабу.
– Ну что вы, таких к замку на пушечный выстрел не подпустят. Да, наши сотрудники немолоды, им всем от тридцати до пятидесяти и…
– Что? – взвилась Мэри. – Я, по-вашему, старуха?
Хансон улыбнулась еще шире.
– Конечно, нет.
– Вы сказали «сотрудники немолоды, им всем от тридцати до пятидесяти», – покраснела госпожа Лесина, простите, Лесински. – Намекаете, что мне пора на кладбище?
Елена вскинула брови.
– Вам тридцать! Простите, не хотела вас обидеть. Имела в виду, что люди в зрелом возрасте не глупые подростки, а крепкие профессионалы.
– Ладно, – пробурчала скандалистка, – продолжайте свою лекцию.
Я мысленно зааплодировала Хансон. У Елены молниеносная реакция, она мигом сообразила, что нужно сказать противной тетке. На вид Мэри за шестьдесят, но лишний вес прибавляет возраст. Ладно, пусть вздорной бабенке лет на пять меньше, она точно на пороге пенсии. Но благодаря хитрости владелицы замка, назвавшей Лесински тридцатилетней, вздорная особа наконец-то замолчала.
К чему я это все вспоминаю? Да чтобы вы поняли, что вчера у меня не было времени на изучение комнаты и санузла. После того как я вырвалась из цепких объятий дивана, я так устала, что нырнула под одеяло, забыв помыться. И вот теперь я наконец-то получила возможность обозреть свой номер.
Спаленка оказалась маленькой, основную ее часть занимала кровать с резной деревянной спинкой. Еще здесь имелись шкаф без зеркала, столик, кресло, пуфик и узкое, смахивающее на бойницу окно под самым потолком, из него проникал свет.
Я хотела опять лечь, ощутила легкое покалывание в нижней части тела, поерзала, услышала шуршание и пощупала матрас. Под домотканой тканью шуршало нечто, напоминающее сухую траву. Переполнившись любопытством, я встала, тщательно изучила постельные принадлежности и поняла: на кровати лежит тюфяк, наполненный мелко нарубленным сеном, а подушка… Видели вы когда-нибудь плюшевые игрушки, внутри которых перекатывались мелкие шарики? Подушка оказалась на них похожа, только наперник содержал какую-то круглую шелуху. А в пододеяльник засунули шкуру, кому она принадлежала до того, как стала пледом, я не поняла. Может, козе?
