Наталия Левитина - Девушка без недостатков
— Илья, слушай… — начал было Валдаев, но увидев что-то над плечом Здоровякина, задохнулся. — А-а-а! — заорал он и вцепился в Илью бультерьерской хваткой. — Смотри!
Здоровякин обернулся.
Во двор въезжали «Жигули» восьмой модели со знакомыми номерами.
Изумленные Маша и Лиза вылезли из машины. Следом из «восьмерки» вывалились один за другим три ребенка. На головах у детей вместо кепок были ободки. К ободкам были прикреплены пружинки, пружинки венчались выпученными глазками. Глаза удивленно качались и кивали при каждом повороте головы. На Лизе был парик из новогоднего «дождя», у Маши на груди висел огромный резиновый паук размером с арбуз.
— Мама, ты забыла выключить плиту? — спросил Алеша.
— Ни фига себе дырочка! — сказал Антон.
— Папа! — сказал Эдик.
Папа с мокрым от слез лицом в два прыжка преодолел пространство и скомкал, смял, сдавил пятерых клоунов в объятиях. Следом подоспел Валдаев, аккуратно отделил от ликующего, страстного клубка Елизавету и занялся девушкой. Ситуация была такова, что даже прилюдный секс на газоне был бы вполне оправдан. Кошмар пережитых ужасных минут, радость и восторг спасения объясняли любое действие Валдаева. И он не церемонился.
— Как вы нас напугали! — вздохнул он между двумя горячими поцелуями.
— Мы ездили в цирк, объяснила Лиза. — Митя подарил нам билеты.
— Как я ему благодарен! — воскликнул Здоровякин, отрываясь на секунду от жены и чад. — Он… Он… Классный мужик!
— Мой компьютер! — простонала Маша. — И где мы теперь будем жить?
— Придумаем что-нибудь, — сказал Илья. — Ничего не важно, ничего не страшно! Главное — вы живы!
— Бедный, ты думал, мы там, под завалом? — Маша погладила мужа по грязной щеке. — Неужели ты плакал? Бог мой, я не разу не видела твоих слез!
Здоровякин смущенно шмыгнул носом.
Довольный и воодушевленный Зуфар Алимович подошел с поздравлениями, как на свадьбе.
— Я рад за вас! Обошлось. И в целом — ни одной жертвы.
— А Лабругин?
— А что Лабругин?
— Он же труп?
— А я вам не сказал? Х-мм. Этот счастливчик вновь отделался испугом и ушибами.
— Как такое возможно?! — удивился Валдаев.
— Я все более склоняюсь к мысли, что Лабругин заколдован. Это самое рациональное и логичное объяснение, которое приходит на ум. Представьте, мужик лежал в джакузи. И когда раздался взрыв, он вылетел в окно ванной комнаты прямо в своем навороченном корыте.
— Голый! — вскричала Лиза.
— Да нет, — пожал плечами Алимов. Каким надо быть идиотом, чтобы плавать в джакузи голым? Бизнесмен был в костюме-тройке и при галстуке.
Лиза покраснела.
Молодой и резвый Евдокимов, краснощекий, взмыленный, прискакал с бумажками в руках.
— Девчонки, вы из этого дома? Ну-ка, гляньте! Нет знакомых рож? Никто у вас во дворе не околачивался?
— Ой! — сказала Маша, перебирая бумаги. — Но это ведь Митя!
— Митя? Какой Митя? — встрепенулся Зуфаралимыч. Его усы грозно топорщились, как у таракана. Он взглянул на фоторобот в Мишиных руках. — Да это ж известный подрывник!
— И что, вы его здесь видели? — уточнил Евдокимов.
— Он у нас нянькой работал.
— Нянькой?!! Да бросьте глупости говорить-то!
— Правда! Чуть больше месяца. С детьми возился, — ответила Мария. — Это Митя Рябухин. Студент мединститута.
— Ага, конечно! — радостно усмехнулся Евдокимов. — С детьми возился? Вот с этими бандитами, которые с дикими глазками? Понятно!
— А что, дети — отличное прикрытие, — задумчиво сказал Алимов. — И это многое объясняет. Установлено, что эпицентр взрыва находился не в квартире Лабругина, а в соседней. В вашей, Илья.
— Рассчитали по траектории полета джакузи, — весело вставил Евдокимов.
— Так я вас поздравляю! Отличную вы себе нашли няньку.
Маша потрясенно молчала. Она планомерно и сосредоточенно заливалась краской, причем покраснели не только щеки, но и шея, и верхняя часть груди, доступная для вдумчивого обзора.
— Я не верю, — прошептала ока.
— Да что вы! Он нормальный парень, — сказала Лиза. Вы, наверное, ошибаетесь.
— Нет, мы не ошибаемся, — отрезал подполковник.
— Точно-точно! — подхватил Евдокимов. — А че, лихо придумано! Берешь под мышку вон того, самого маленького, в другую руку — ведерко и совок, и ни один охранник ни в чем тебя не заподозрит. Можно целый день ковыряться в песочнице, наблюдая за квартирой Лабругина и его передвижениями.
— М-да, — кивнул Алимов. — Да не смотри ты так на жену, Илья, не смотри! Ну, ошиблась, с кем не бывает!
— И когда будешь бить, не бей по голове, — дал дружеский совет Валдаев. — Побереги ее гениальные компьютерные мозги.
В следующую секунду Александр горько пожалел о сделанной ремарке. Здоровякин после пережитого волнения был опасен. Он врезал своему болтливому другу прямо в солнечное сплетение. Валдаев согнулся пополам, закашлялся и прохрипел:
— Глазки! Дайте мне скорее глазки!
— Хотите мои, дядь Саш? — подлетел Антон. — Не дергайтесь, я вам надену.
Антон приладил на голову Александра ободок, и тот затряс черепом, заставляя выпученные глаза прыгать на пружинках. Все засмеялись.
— Дядь Саш, с вас пистолет. Дадите пострелять? — спросил корыстный младенец.
— Я понимаю, почему так называемому Дмитрию Рябухину удалось справиться с потомством гражданина Здоровякина, — сказал Валдаев, выпрямляясь. — Потому что общение с этими короедами такой же экстремальный вид деятельности, как и минирование. И еще. Придется тебе, Илюша, видимо, вернуться в семью. Иначе Мария в следующий раз наймет в няньки бен Ладена…
Глава 41
Целую неделю Валдаев самоотверженно посвятил заботам о семье друга. Это позволило ему избежать встреч с Лизой.
— Не понимаю, — удивлялся Здоровякин. — Чего ты тянешь? Прекрасная ведь девчонка! И влюблена в тебя!
— Я тоже влюблен, признался Валдаев. — Особенной любовью.
— Специфической, я бы сказал.
— Я как винтик на границе магнитного поля. Еще один неверный шаг — и мощная сила притяжения бросит меня в объятия магнита, прилепит к нему.
— Так делай этот шаг!
— Значит, жениться?
— Да!
— И-эх! Наверное, ты прав. Женюсь — и точка! Швобода, швобода! Как мне будет ее не хватать! — вздохнул Валдаев. Вздох его был трагическим, в глазах читалось выражение, присущее корове, которую ведут на бойню.
— Маша сказала, что ты, как Пушкин. — Александр Сергеевич? — Угу.
— Ну, она несколько переоценивает мои литературные способности. Хотя да, язык у меня подвешен.
— У тебя язык без костей. Но Маша не то имела в виду. До Натальи Гончаровой Пушкин делал предложение и другим девушкам, не менее симпатичным, и каждый раз, посватавшись, не стремился поближе познакомиться с барышней. Наверное, боялся передумать.
— Он тоже невероятно ценил личную свободу!
— Зачем ты делал авансы Елизавете?
— Какие авансы?
— Ходил к ней в гости.
— Один раз сходил!
— Целовал.
— Один раз поцеловал!
— Не ври, не один! Я видел. Складывал с ней мозаику.
— Здоровякин, ты прислушайся к тому, что говоришь! — возмутился Александр. — Да у меня девицы по три месяца жили в доме, вели хозяйство, исполняли приятные супружеские обязанности, и я не считал, что делаю им авансы и обещаю жениться. А с Лизой я складывал мозаику! Боже ты мой!
— А ты не сравнивай Лизу с остальными своими девицами.
— А чем она отличается от всех других?
— Именно тем, что к другим ты не боялся приблизиться, а ее избегаешь. Ты же сам сказал, что она твой магнит. Ты знаешь, что она — твоя. Она для тебя.
— И что ты на меня набросился, а? — жалобно простонал Валдаев.
— Так я ж теперь плотно общаюсь с Машей. А она общается с Лизой. Результат: Лизины проблемы — наши проблемы. Ты ее главная проблема.
— Я и сам ничего не понимаю. И хочу, и не хочу. И боюсь.
— Настоящий мужчина.
— Пошел вон!
— Ты трогательно ласков.
— А ты… А ты… Инопланетная нечисть!
— О! — изумился Здоровякин. — Инопланетной нечистью я еще не был!
С тех пор как у родителей Ильи поселилось дикое африканское племя из трех воинственных зулусов, в квартире (а также в квартирах этажом выше и этажом ниже) резко увеличилось количество потребляемого валидола. Бизнесмен Лабругин — виновник бедственного положения семьи Здоровякиных — пустился в бега, иначе Илья вытряс бы из него компенсацию за разрушенное жилище.
Любимый джип Саши Валдаева прошел предпродажную подготовку и сейчас, грустный и оскорбленный, был выставлен в автоцентре на обозрение публики, как блестящий мускулистый раб на торгах в Древнем Египте. Расставание с «лендровером» далось Александру труднее, чем со всеми отправленными когда-то в запас отставными любовницами. Но друг лишился квартиры, одежды, кастрюль и компьютерной техники. Пришлось пожертвовать любимой игрушкой.
