Фактор кролика - Антти Туомайнен
Баланс на счетах потребительского кредита уменьшался быстрее, чем это соответствовало выданным суммам. Поначалу это несовпадение было минимальным, затем более существенным, наконец — настолько большим, что это грозило обрушить весь баланс. Я сложил сумму выданных кредитов и вычел из нее сумму начального капитала. И увидел, что почти половина денег банка — чуть меньше 125 тысяч евро — по сути растворилась в воздухе.
Но деньги не растворились. Они были аккуратно переведены со счета, после чего информацию о переводе удалили из книги бухгалтерского учета, а баланс подправили. Очень простая операция — всего несколько нажатий клавиш и несколько щелчков мышью. На поверхностный взгляд заметить это было трудно, не в последнюю очередь из-за большого количества ссуд, среди которых множество мелких — по пятьдесят евро. Длина списка обманывала взгляд, как ковер, которым прикрывают дыру в паркете. Из программы управления кредитами было почти невозможно увидеть, куда и когда были совершены эти призрачные переводы.
Однако стоило зайти на сам банковский счет, и все делалось очевидным — здесь не наведешь тень на плетень. Я точно знал, что случилось с деньгами. Их потратили на услуги консультантов, о чем стояли отметки в соответствующей строке. Счет получателя во всех случаях был один и тот же.
Одна сотня и двадцать пять тысяч евро. Консультационные услуги стоимостью 125 тысяч евро.
Я откинулся назад в кресле.
Кто-то об этом знал. Либо с самого начала, либо сразу после основания банка.
Случившееся представилось мне в виде образов, как будто я сфотографировал каждую сцену и поместил снимки в рамку. Первая встреча с Игуаной в этой самой комнате. Мои сотрудники по одному заходят в комнату, даря мне надежду на спасение. Обмен взглядами. Последовавшее вскоре объявление об основании банка, внезапное появление первичного капитала — средств, которые я замаскировал под возросший доход от продаж. Но это не обмануло того человека, который отвечал за ежедневные отчеты по продажам. Далее — я быстро организовал подготовку сотрудников, объяснив им, что выдача ссуд должна быть максимально простой и быстрой. И один человек, имеющий определенный опыт существования в серой финансовой зоне, мгновенно увидел в моей программе нечто интересное для себя. Он понял, что неофициальная сторона наших операций станет очевидной, как только в морозильнике кафе будет обнаружено то, чего там находиться не должно.
К этому времени некто, внимательно следивший за развитием событий, сделал правильные выводы. Этот человек знал, что я не буду торопиться звонить Осмале. Этот человек знал, что рано или поздно мне придется по-тихому прикрыть банковские операции и списать убытки, применив особенно изобретательный метод — нечто из разряда двойной бухгалтерии, в которой сам он прекрасно разбирался. Даже если этот некто только подозревал, что творится что-то не совсем обычное. Он знал, что ворует деньги, полученные нечестным путем — деньги, которых официально не существовало. И потому не сомневался, что я буду помалкивать, даже после того как мне удастся провести прямую линию между исчезнувшими 125 тысячами евро и его безвозвратным уходом.
Я заметил, что у меня участился пульс. В душе задул ледяной ветер. Я еще раз посмотрел на результаты своих вычислений. Математика непогрешима. Она всегда говорит правду. А правда заключалась в том, что меня обсчитали. Но и это еще не все. Теперь мне казалось, что эта правда снабжена холодными когтями, готовыми меня царапать и рвать мою плоть. Чем дольше я смотрел на цифры, тем сильнее дул у меня внутри ветер, а когти обретали кинжальную остроту.
Наконец я сдался и позволил шквалу обрушиться на меня.
Две недели спустя
К полудню парковка заполнилась. Шум и суета внутри Парка предвещали наступление лучшего воскресенья года. Количество проданных билетов подтверждало, что для нас это самый прибыльный день в году. Я ощущал это и как личную, и как финансовую победу — с такими темпами продаж мы расплатимся с долгами быстрее, чем я предполагал, но одновременно это означало, что меня швыряет от одного кризиса к другому.
Только за последний час произошло несколько инцидентов, от растянутого запястья до поддельных входных билетов, от остановки работы одной из горок, механизм которой кто-то заблокировал с помощью жвачки, до пары скандалящих мамаш, которых пришлось вывести наружу и усадить в их машины.
В этот безоблачный прохладный октябрьский вечер я стоял около машины и слушал ругань одной из мамаш, когда получил сообщение из кафе «Кренделек». Короткое и по делу: но ничего другого от Йоханны я и не ожидал. Мамаша в машине дважды показала мне средний палец: сначала выезжая с парковки, а затем дав по газам и устремившись прочь.
Я нашел Йоханну на безупречно чистой кухне. В этом не было ничего удивительного — Йоханна так предана своему кафе, что у нее все работает как часы. Увидев меня, она кивнула. Мое первое впечатление о ней как о бесстрашной и твердой, как камень, участнице соревнования по триатлону нисколько не изменилось. Я по-прежнему ни разу с ней толком не разговаривал — мы в лучшем случае перекидывались парой слов. Да и надобности в том не было. Даже сейчас мне казалось, что все процессы на кухне идеально синхронизированы: духовка, фритюрница, обе посудомоечные машины, миксер с насадкой размером с небольшую бетономешалку — все функционировало без малейших сбоев. На поверхностный взгляд я не нашел ничего, что могло бы вызвать у нее затруднения, ради которых она позвала меня на помощь. Но не успел я ничего сказать или спросить, как она указала на один из высоких табуретов.
— Присаживайтесь, — пригласила она. — Нам надо поговорить.
— Хорошо.
— Восемь минут, — сказала она, ставя в духовку противень с круассанами жестом, каким игрок в керлинг посылает в мишень камень, только Йоханна делала это быстрее и с еще большей точностью. Она закрыла дверцу духовки и бросила взгляд на свои умные часы. — Должно хватить.
Я не понял, что она имеет в виду: время выпечки круассанов или время нашей беседы, поэтому просто молча ждал. Я сообразил, что за последние несколько недель уже второй раз вступаю в схватку со временем и сдобными булочками в духовке.
— Вы наверняка заметили, что у нас кое-что пропало, — сказала она, вроде бы кивнув в сторону морозильника. — Вам
