Дарья Калинина - Из мухи получится слон
«Вот если бы меня взяла та толстуха, от которой аппетитно пахнет копченой колбасой и вырезкой, я бы не возражала. Или вон та, со свежим налимом в сумке, тоже хороша, и еще хорошо бы к тем и к тем, а хозяйку с собой. А вот от той бабки пахнет ужасно — лекарствами и нафталином».
Мужчины кошечке не нравились почти поголовно. От них пахло пивом, табаком и кое-чем покрепче. С отвращением отдергивала она свой любопытный нос от очередного представителя мужской половины человечества. Маленькая головка ткнулась в руку своей хозяйки, и та утешающе стала гладить ее и почесывать за ухом. Кошечка утихла, и дальнейшее ее поведение было примерным, без всяких натяжек. На «Техноложке» я потеряла из виду своих попутчиков, и ничто не отвлекало меня больше от собственных печальных мыслей. Дальше я ехала среди людей, спешащих к своим домам после целого дня забот, тревог и беготни. Развлечь или позабавить меня созерцание их усталых лиц не могло.
Войдя в свой родной подъезд, который стал свидетелем части моей бурной в последнее время жизни, я наткнулась на Генку.
«Конечно же, не успела и шагу ступить, и уже новая история», — устало подумала я.
Генку с двух сторон бережно поддерживали мои знакомые пареньки, с которыми я недавно возвращалась из Озерков, и он практически перенес на них всю свою тяжесть и повис на их заботливых руках, а сам только вяло перебирал ногами. Все трое мирно прошли мимо меня под моим ошарашенным взглядом. Никто из них вниманием меня не удостоил. Они были заняты. В Генкином офисе копошились еще двое, которые, увидев мою любопытную физиономию в дверях, поспешили ее закрыть, так что сжигающее меня любопытство осталось неутоленным. Конечно, я догадывалась, что арест Генки как-то связан с событиями на даче, но как именно, понять не могла. Зато я была свидетельницей исчезновения обитателя роковой комнаты и теперь с легкостью строила предположения относительно места нахождения всех ее былых обитателей, за исключением разве что дворников.
— Ну и дела, — сокрушалась я, поднимаясь пешком на свой восьмой этаж, так как лифт по своему обыкновению был сломан. — Генку арестовали, Наташка уже, увы, не с нами, сама я наглоталась черт-те какой гадости и чудом осталась жива, — перечисляла некоторые из особо запомнившихся сегодняшних злоключений.
Но судьба припасла для меня еще один подарочек. На пролете между седьмым и восьмым этажами меня поджидал мой странный друг Саша, который всегда появлялся неожиданно и требовал немыслимое. Сегодня он хотел получить от меня подробные объяснения по поводу моего отсутствия в то время, как я должна быть дома и поджидать его, потому что он забыл у меня зонтик.
Мои соображения о людях, которые носят с собой зонтики, когда стоит мороз, и еще забывают их у своих знакомых, должно быть, отразились на моем лице очень явственно, потому что он быстро добавил:
— Нет, ну что ты, я забыл его еще прошлой осенью.
Такие странности его памяти меня все-таки удивили, и я поинтересовалась осторожно, чтобы его не задеть:
— А ты уверен, что забыл его именно у меня?
Но Саша все же обиделся и минуты три темпераментно доказывал мне, что забыть он его мог только здесь, и привел доводы в свою пользу, среди которых были подобные перлы: «И когда я уже проезжал Автово, его у меня уже не было», «Ни к кому другому я в гости с тех пор с зонтиком не ходил», «А забыть я мог его только у тебя или в такси, потому что сюда я ехал в такси».
А потом сказал:
— Может, и не у тебя, но проверить все равно не помешает.
— Что проверить? — не поняла я.
— Зонтик, — пояснил Саша.
На это я заверила его, что если его зонтик и впрямь у меня, то ему (Саше) совершенно не о чем беспокоиться, что его вещь в таком случае в надежных руках и пользуется заботой наравне со всеми остальными предметами, оставленными у меня кем-либо или даже моими собственными, и проверять незачем, а если его у меня нет, то тем более нечего проверять.
Из моего объяснения Саша сделал на редкость неожиданные выводы. Он уверенно сказал:
— У тебя там кто-то есть. С кем ты мне изменяешь? Могла бы сразу объяснить, а не прикалываться, — и повернулся, чтобы уйти.
Вид у него при этом был ужасно обиженный, и мне стало жалко его. Пришлось долго убеждать, что он может зайти, взглянуть и успокоиться. Какой-то несчастный зонтик в самом деле лежал на полке в прихожей. После некоторого колебания Саша признал в нем свою собственность и, хотя зонтик был сломан, забрал его и, стоя на пороге, произнес:
— Кстати говоря, я уже встречал раньше этого парня, которого видел вчера ночью внизу с тобой. Вернее, я знаком с его сестрой, Асей. У нее еще был омерзительный начальник на работе, он постоянно звонил ей среди ночи и что-то от нее добивался. Меня он нервировал. Но Ася никак не хотела с ним порвать, намекая на какую-то тайну, которая, дескать, стала известна ее начальнику и теперь от его доброй воли зависит, погубить ее с братом или сжалиться. А ее брат и есть тот тип, с которым я вчера вас застукал. Держись от него подальше, если хочешь спокойно жить. Эта Ася совершенно помешана на своей сестринской любви и готова на любую, самую идиотскую выходку ради его благополучия. И говорила, если она вообще что-то говорила, только о нем. Остальные темы ее мало интересовали. Потому мы не общались с ней долго и тесно. И вообще, она со странностями, знаешь ли.
Онемев от изумления, я вслушалась в его рассказ.
— Так ты все это время знал Асю и Петю? Где они живут?
— Ну конечно, — невозмутимо ответствовал Саша.
— Так почему же ты мне об этом только сейчас рассказал?!
— А ты разве меня спрашивала? — тоже рассердился Саша.
— Да ты знаешь, что если бы не твоя ревность, то Петя сегодня был бы жив и Ася тоже и еще одна девушка.
— Так ты провела сегодняшний день вместе с этим Петькой и еще смеешь интересоваться его адресом? — вознегодовал Саша.
Я мрачно молчала, сказать было нечего.
«Болтать часами о вещах бесполезных и затрагивать беспредметные темы, сообщать о положении дел на всех Востоках и доводить меня до ручки бесконечными рассказами о своих родителях, брате, сестре, дружеских попойках и подружках. На все это времени у него хватало, а рассказать о той единственной, которая была небезызвестна и мне, ему не удалось! Идиот!!!»
Все эти мысли прокрутились у меня в голове, но слов, чтобы их выразить, решительно не хватало. Я что-то промычала в ответ, сверля его глазами и надеясь, что он сам поймет, что виноват.
— Что с тобой? — участливо спросил Саша. — Ты даже в лице изменилась. Он для тебя был так важен?
— Не он, идиот, — простонала я, — его сестра.
— Да, он точно идиот, — охотно согласился со мной Саша, которому в голову не пришло отнести это слово к себе. — Мозгов у него почти нету совсем. Взрослый парень, а глупости делает на каждом шагу, и всякий раз его Ася выручала. То она из одной переделки его вытаскивает, то из другой. На свою личную жизнь у нее, бедной, времени совсем не оставалось, потому она со мной и связалась. Какой девушке захочется с такой личностью иметь дело?
Назревал опасный поворот в повествовании Саши. Он затронул любимую тему — себя самого, и теперь, если его не прервать, будет вещать только о себе самом.
— Саша, давай про Асю, — решительно сказала я.
— Вечно он одалживал деньги у разных людей, а она платила его долги. И с этим своим негодяем — начальником спала из-за его денег и связей, чтобы в очередной раз выручить братца. И ведь она все с радостью для него делала. Я бы не хотел, чтобы ты приняла ее эстафету. Ради меня ты бы не стала жертвовать собой, и ни одна девушка из-за меня не жертвовала собой. Почему меня никто не любит? Что я им плохого сделал?
— Саша, — печально сказала я в ответ, — дай Асин адрес и телефон.
После каких-нибудь сорока минут препирательств и уверений с моей стороны, что звонить я буду только Асе, а не ее братцу, телефон был мне выдан вместе с солидной порцией поучений. Я, выцарапав долгожданный и теперь бесполезный телефон, почтительно слушала его слова и в промежутках объясняла, что, возможно, Пети и Аси уже нету в живых, но Саша меня не слышал. Он кивал головой и продолжал свое. Он окончательно уверился в своих подозрениях, что я влюблена по уши в Амелина, и гордо удалился, пожелав мне на прощание всего наилучшего, но по его виду было понятно, что желать мне это бесполезно и он поступает так исключительно потому, что его хорошо воспитали родители.
Первая же вещь, которая попалась мне на глаза, когда я закрыла за ним входную дверь, был зонтик, который он снова забыл. Я стремглав бросилась за ним следом, но его уже и след простыл. Перехватить его я не успела и, вернувшись домой, решила, что это уже последняя капля. Совершенно вымотанная подарками судьбы, я дошла до кровати и вырубилась. Снов мне не снилось. Была сплошная ровная пелена сна, которая мягко обнимала меня и, укрывая от дневных тревог, позволяла забыться и забыть…
