Карл Хайасен - Стриптиз
Эрин, привычная к чересчур крепким ароматам, не была, однако, уверена, что ей удастся удержаться от какого-нибудь насмешливого комментария: настолько нелепо выглядели эта водолазка с высоким воротом и эта складка на брюках в такую жару и при таких обстоятельствах.
– Отличная яхта, – сказала она, чтобы сказать что-нибудь.
– Она принадлежит одному из моих друзей, – с готовностью отозвался Дилбек. – Я могу пользоваться ею, когда захочу.
– Для таких встреч, как эта?
Дилбек пробормотал нечто неразборчивое, но явно в отрицательном смысле.
– Какая там музыка? – спросила она, кивая в сторону стереоустановки.
– Дин Мартин. Музыка для влюбленных.
«Это уже серьезно, – подумала Эрин. – Дин Мартин – кто бы мог подумать?»
– Это хорошо, – сказала она. – Но я пришла со своей музыкой.
– Как вам будет угодно, – голос Дилбека прозвучал расстроенно. – Ведь это ваше выступление.
Эрин никогда в жизни не приходилось разговаривать с членом конгресса Соединенных Штатов – даже с бывшим. Она ожидала холодной сдержанности, самоуверенности, даже надменности, но Дилбек, как ни странно, оказался самым обычным человеком – пожилым, нервничающим и даже немного растерянным.
– Давайте поставим вот это. – Эрин вручила ему принесенную с собой кассету. – Я сама подбирала эту музыку.
После этого, пройдя в носовую часть и заперевшись в ванной, она переоделась в костюм для выступлений. Это оказалось делом достаточно сложным: ванная была крохотная. Эрин надела кружевной бюстгальтер и такое же трико, а сверху накинула легкий белый пеньюар, который в процессе танца ей предстояло снять. Теперь она выглядела как новобрачная в первую ночь любви и могла поклясться, что это приведет Дилбека в полный восторг.
Когда она вышла из ванной, в усилителях звучала мелодия «Зи-Зи Топ». Эрин подошла к стереоустановке, подрегулировала басы и чуть увеличила громкость. Сценой ей должен был служить капитанский стол, выдвинутый на середину салона. Дилбек уже уселся в полотняный шезлонг, положил ногу на ногу, сплел пальцы рук на колене и приготовился смотреть. Справа от него Эрин заметила серебряное ведерко с бутылкой шампанского.
Ступив одной ногой на стол, Эрин проверила, не качается ли он и твердо ли стоит на месте. Когда она начала танцевать, ее охватило чувство, знакомое тем, кто боится замкнутого пространства: потолок чуть ли не давил ей на голову, а на отделанных дубовыми панелями стенах не было ни одного зеркала. Никогда раньше ей не приходилось выступать, не видя своего многократно повторенного отражения, поэтому она чувствовала себя крайне неуютно. Зеркала помогали ей сосредоточиться на танце, отвлечься от устремленных на нее взглядов.
Подбородок Дилбека подпрыгивал вверх-вниз в такт музыке: конгрессмен явно старался выглядеть заправским рокером. Эрин сняла бюстгальтер и бросила ему на колени. Забыв закрыть рот, Дилбек уставился на кружевную тряпочку восторженным и благоговейным взглядом. У него вырвался тихий стон. Когда он поднял глаза, Эрин ослепила его самой потрясающей из своих сценических улыбок и, расстегнув трико, движением бедер сбросила его. Щея Дилбека обмякла, все тело начало подергиваться.
«Кошмар, – подумала Эрин. – Самый настоящий сексуальный транс». Она почувствовала, что является свидетельницей редкостного явления – вроде полного затмения солнца.
Вслед за «У нее длинные ноги» зазвучала «Кареглазая девушка», потом «Под моими пальцами». С каждой песней танец Эрин становился все более медленным, и в одном ритме с ним, все медленнее, билось сердце конгрессмена. Глаза его бессмысленно блуждали, подбородок отвис, рот открылся, выставив напоказ целую сокровищницу золотых коронок. Крупный и полный, Дилбек словно сжался, сморщился, как марионетка, у которой перерезали все управляющие ею нити. «Хорошенькое удовольствие – танцевать для кататоника», – подумала Эрин, тоскуя по зеркалам мистера Орли.
Когда музыка кончилась, Дэвид Дилбек внезапно ожил, выпрямился в кресле и зааплодировал. Его мгновенное оживление даже испугало Эрин. Конгрессмен сунул ей за подвязку две стодолларовые бумажки и предложил шампанского. Эрин накинула свой белый пеньюар и выключила музыку. Дилбек уже приготовил для нее стул.
– У меня просто нет слов, – сказал он, буквально пожирая ее глазами.
– У меня тоже, – ответила она.
– Эти потрясающие голубые глаза!
– Вообще-то они у меня зеленые, – уточнила Эрин, – но все равно спасибо.
Дилбек вручил ей наполненный бокал и предложил тост за их рождающуюся дружбу.
– Вы не помните меня? – спросил он. – Когда мы виделись в прошлый раз, у меня были усы. – Он уже отошел от сценария, разработанного Малкольмом Дж. Молдовски.
– Как же я могу не помнить вас! – усмехнулась Эрин. – Вы чуть не разбили мне голову.
– Я ужасно сожалею.
– Что это нашло на вас тогда?
Дилбек отвел глаза.
– Честно говоря, я и сам не помню. Но, разумеется, это была непростительная выходка. – Он поставил свой бокал на стол. – Мне остается только надеяться, что вы все-таки сможете простить меня. – Он мысленно похвалил себя за столь хитрый ход: если Эрин не станет развивать эту тему, значит, она ничего не планирует против него.
– Ну, что, – не ответив, сказала она, – продолжаем представление?
– Чудесно, – облегченно вздохнул конгрессмен снимая блейзер.
После четвертой порции танцев Дилбек стал похож на выжатый лимон – обессиленный, беспомощный. Эрин редко танцевала так, как в этот вечер Дилбек, скрестив ноги, сидел на полу салона. Сандалии он давно сбросил, рубашку расстегнул. Эрин, без бюстгальтера, отплясывала на самом краю капитанского стола. Дилбек сжал ладонью ее колено, но она стряхнула его руку.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Просто отчаянно люблю.
– И я тебя тоже, золотко, – ответила она.
– Будь моей подругой.
– Твоей... кем?
– Что бы ты сказала... – Его глаза заметались так же, как и мысли. – Что бы ты сказала о квартире с видом на море? И о машине? Скажем, о новеньком «лексусе»? Ты можешь бросить работу и жить как королева.
– Ты шутишь. Все это только за то, чтобы стать твоей подругой?
– Все, чего ты пожелаешь.
– Хм... – И тут Эрин уловила возможность потешиться. – Дэви, можно, я задам тебе один вопрос?
– Какой угодно, дорогая.
– Мне не придется спать с тобой?
Дилбек опешил.
– Ну... в общем... – промямлил он, шлепая губами, как лошадь, пытающаяся жевать удила.
– Я хочу сказать, – продолжала Эрин, – ты ведь не заставишь меня делать это в ответ на твою доброту, не правда ли? Ты ведь не такой человек, я сразу поняла.
Конгрессмен неловко хмыкнул, схватил бутылку с шампанским и глотнул прямо из горлышка.
Эрин, вытянув ногу, игриво провела ступней по ноге Дилбека, все еще сидевшего на полу, как индус.
– Некоторым мужчинам нельзя верить, – сказала она. – Такие свиньи – ты просто себе не представляешь. Подарят тебе спортивную машину, а за это требуют ублажить себя, да еще с разными выкрутасами.
– Да... бывает... – выдавил из себя Дилбек.
Эрин весьма убедительно изобразила раздражение.
– Такие мерзавцы! Просто слов нет.
– Но я-то люблю тебя!
– Я ни капли не сомневаюсь в этом, Дэви. Но принимать от тебя квартиры, машины и другие подарки я не могу. Это было бы нехорошо.
– Прошу тебя! – взмолился Дилбек. – Я хочу сделать твою жизнь сказкой.
Он грустно смотрел, как Эрин опять надевает бюстгальтер. А она испытывала некое особое ощущение, приходившее к ней нечасто, – ощущение взлета, подъема, когда танец становился вдохновенным, когда владеешь собой и ситуацией, как никогда, и когда вообще все получается. А плюс к тому – в голове ее начал вырисовываться некий план, великолепный и сумасбродный, и это еще более воодушевляло ее.
– А что ты делаешь в Вашингтоне? – спросила она. – Расскажи в двух словах, чем ты занимаешься.
Дилбеку понадобилось несколько секунд, чтобы собрать воедино разбежавшиеся мысли.
– Мое главное дело – помогать людям. Моим избирателям. – Он сделал паузу, как актер на сцене, чтобы подчеркнуть значение того, что собирался сказать. – Может быть, ты этого не знаешь, но однажды я пытался помочь и тебе.
– Правда?
– Да, дорогая. В деле, связанном с твоей дочерью.
Эрин напряглась.
– Я не знала.
– Разумеется, разумеется. У меня был разговор с одним судьей, но он оказался абсолютно невосприимчив к голосу разума.
– С судьей, который вел мое дело о разводе?
– Да. Ужасно упертый был старик, упокой Господи его душу.
– Почему ты сделал это? – спросила Эрин. – Откуда ты узнал о моих проблемах? – Она постаралась, чтобы эти вопросы не прозвучали обвинением, а могли сойти за проявление чистого любопытства. Начиналась самая важная часть разговора, и ей предстояло пересказать его Элу Гарсиа во всех подробностях. Наклюкался ли уже Дилбек достаточно для того, чтобы проболтаться касательно Джерри Киллиана? Похоже, пока еще нет.
