Дарья Калинина - Подруга бывает кусачей
— И мой отец погиб за другого человека! За твоего отца!
— И ты винишь в этом моего папу? Ты хоть вспомни, он же все равно погиб! Всего через год!
— Вот именно! А я так не хочу!
— Чего ты не хочешь?
— Не хочу погибнуть из-за какой-то дурацкой преданности!
— Гена! — воскликнула Леночка. — Я понимаю. Тебя заставили, да?
— Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.
— Тебя заставили, — теперь уже грустно произнесла Леночка. — Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!
— Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?
— Ты что, в самом деле хочешь меня убить?
— А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?
— Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.
— Все равно, — пробормотал Гена. — Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.
— Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.
— С этим своим… Со своим хмырем?
— Он не хмырь! Он мой любимый. И он примет меня и богатую, и бедную.
— Как же!
— А я верю! — настаивала Леночка. — И ты специально наврал, что он все узнал про меня. И наврал, что Владик в бешенстве! Как я тогда испугалась! Даже вино расплескала себе на платье! А ты стоял и смотрел, как я мечусь по квартире. И знал, что Владик на меня не сердится!
— Сама во всем виновата! Не надо было искушать судьбу!
Но Леночка его не слушала и твердила:
— Да, я боялась, что Владик сейчас появится и мне придется смотреть ему в глаза. А ты, оказывается, все это просто наврал! Наврал, чтобы выманить меня из дома! Я теперь точно поняла это!
— Ну да! Наврал, — хмыкнул Гена. — И еще кое-что сделал. Так что на него не надейся, его любовь для тебя в прошлом.
— Что?! — воскликнула Леночка. — Что ты сделал? Говори, подлец! Говори!
— Вот как ты запела! А то Геночка, миленький. Геночка хороший. Я даже почти уже растрогался. Думал, может быть, в самом деле тебя отпустить. А ты вон как!
— Что ты ему сказал, иуда?
— Ничего особенного! Да я с ним и не разговаривал.
— А кто?
— Помнишь Лариску в твоем магазине?
— Да. А при чем тут она?
— Я ведь следил за тобой больше суток. И заметил, как она тебя «любит»!
— И что дальше?
— Я дал ей кое-какие фотографии. Твои фотографии.
— Не понимаю.
— Ну, где ты с разными мужиками тискаешься! И нашу с тобой фотку для наглядности добавил.
— Что я… Но этого же не… Я ни с кем… А уж с тобой… Ах ты подлец! Ты сделал фотомонтаж!
— Ну да! — радостно подтвердил Геннадий. — И мне показалось, что получилось неплохо! Все-таки цифровые камеры — это великое дело! Этот лопух даже не догадался, что можно такого намудрить, что станет видно то, чего и не было никогда.
— Подлец!
— Предпочитаю, чтобы меня называли — предусмотрительный человек!
— Ты же меня подставил! Он будет думать, что я его обманывала!
— А то нет! Ты ему лгала с самого начала! Бедная сиротка, надо же такое придумать! Лгунья!
— Но это же… Это же совсем другое! Я его люблю. И никогда ему не изменяла. А он будет думать, что я — проститутка!
В голосе Леночки прозвучало отчаяние. Девушка едва не плакала. Похоже, собственная судьба волновала ее куда меньше.
— Какая тебе разница? — теперь в голосе Геннадия слышалась усталость. — Теперь уже все равно. Идти тебе некуда. Твой Владик тебя презирает. Так что будет лучше, если ты умрешь.
— Кому лучше? Тебе? Или мне? Так вот мне это точно не лучше!
И Леночка яростно уставилась на предателя. Но Геннадий уже думал о другом.
— Кстати, как тебе удалось позвонить старухе? — спросил он у Леночки.
— Какой старухе?
— Ну, своей домработнице.
— Я… Я ей не звонила!
— Вот как? Что же, наверное, старая дура все перепутала. Тебе не кажется, что она вообще в маразме?
— Тебе доставляет удовольствие говорить гадости про тех, кого я люблю?
— Может быть, может быть, — бормотнул Геннадий. — Сколько я себя помню, всегда тебя ненавидел!
— Гена! Мы же были друзьями!
И тут Геннадия прорвало.
— Никогда! — взвизгнул он. — Никогда мы с тобой не были друзьями. Ты — мисс Богачка. Даже после смерти своих родителей ты никогда и ни в чем не нуждалась. Всегда к твоим услугам были и дорогие школы и вкусная еда! А я… А ты хоть знаешь, как мы жили с мамой после того, как мой отец отдал свою жизнь за твоего?
— Но мой папа помогал твоей маме. А потом управляющие всегда выплачивали вам с мамой пенсию!
— Жалкие гроши! На них даже нельзя было съездить на нормальный курорт! Мы отдыхали в Турции или Египте! В убогих номерах. В трех звездах! Четыре было для нас уже слишком дорого!
— Но ведь…
— Заткнись! И я ничуть не жалею о том, что сейчас сделаю. Да, мне заплатили. Да, мне пригрозили. Но я и сам, слышишь ты, сам этого хотел! Отомстить тебе и всей твоей мерзкой семейке! И живым, и мертвым! Завтра будет заседание акционеров. И когда выяснится, что генеральный директор самовольно исчез больше чем на полгода, то выберут другого человека.
— Тебя?
— Может быть, и меня!
— Но ведь ты и так получаешь огромные деньги. Больше тебе не заплатят. Да и вовсе не факт, что выберут именно тебя.
— А мне плевать! Зато я буду знать, что ты сдохла. А я сделал на твоей смерти неплохие деньги! Точно так же, как когда-то поступил твой отец с моим!
И Геннадий пошел к одной из трещин, которые змеились в старой кирпичной стене и уходили высоко под крышу. И рассматривая эту трещину, он бормотал:
— В бедности ей пожить захотелось! А теперь в могилке полежать извольте! Тоже необычайно расширяет кругозор!
— Геннадий! Ты что, собираешься меня убить? Ты не сможешь! Ты трус. И духу у тебя не хватит!
— Еще как хватит! Да мне и не придется ничего делать! Камни все сделают за меня.
— Камни?
— Эти вот кирпичи. Ты же помнишь, я учился на инженера? Так что рассчитать, куда упадут камни из рушащейся стены, я смогу.
— Ты — чудовище!
— Эти камни и убьют тебя, и похоронят! — не обращая внимания на Лену, произнес предатель. — Тебя никто не найдет! К тому времени, когда разберут эти завалы, от тебя останутся одни косточки. Прощай, Леночка!
В руках у Геннадия появился лом, который он вставил в трещину на стене. Один удар по нему, и часть стены обрушилась бы на Леночку. Геннадий взял в руки увесистый булыжник и собирался треснуть им по лому. У Владика перехватило дыхание. И в этот момент справа от себя он услышал:
— Руки вверх! Стой на месте, мерзавец!
Это наконец-то вступил в дело Тоха, который выскочил из своего укрытия. Геннадий, растерянно ворочая своими рыбьими глазами, замер с булыжником в руках. А Владик кинулся к лежащей на земле Леночке.
— Милая! Дорогая! Любимая! — прижимал он светловолосую и перепачканную землей голову девушки к своей груди. — Как ты?
— Владик! Ты меня все-таки спас! Я знала… Я верила, что ты придешь за мной!
— Конечно. Я искал тебя все эти дни!
— Владик, ты не верь никому, я тебе никогда не изменяла.
— Я тебе верю!
— И насчет остального, я тебе тоже все объясню. Я не хотела… я должна была проверить, понять… А потом…
Но Владик не дал ей договорить. Он просто закрыл Леночкин ротик страстным поцелуем.
— Ты нашлась, а остальное все неважно! — произнес он, баюкая Леночку у груди, словно маленького ребенка.
Попутно он снимал с нее веревки. Растирал ее затекшие руки и ноги. И помогал встать на ноги. Говорить им было не надо. Все было и так ясно. Он был ей нужен. Она была нужна ему. А вот жизнь друг без друга им была как раз не нужна. Вот так все просто и ясно. И никакие деньги или отсутствие оных не могло изменить этого.
Встав на ноги и находясь в объятиях любимого, Леночка все же вспомнила про предателя.
— Гена, — повернулась она к нему. — Лично я зла на тебя не держу.
— Пошла ты!
И Геннадий дернулся, словно собираясь бежать. Он и в самом деле сделал скачок в сторону пролома в стене.
— Стоять! — отреагировал Тоха. — Стреляю!
Но Геннадий не остановился. И тогда Тоха выстрелил в воздух. Стрелял-то он в воздух, но пуля угодила прямиком в один из плохо держащихся кирпичей. От выстрела тот слетел вниз и ударился о все еще торчащий из трещины в кирпичной кладке лом. Лом дернулся от удара. И огромная трещина угрожающе быстро поползла по стене.
— Уходим! Сейчас рухнет!
Владик отпрыгнул в угол к Тохе, закрывая собой Леночку. А Геннадий остался стоять как раз над тем местом, где всего несколько минут назад лежала Леночка. Он лишь поднял над головой руки в тщетной надежде защититься от падающих на него камней.
