Александра Мадунц - Ради подруги
За столом Гена посадил меня рядом с собой, по другую сторону от него сидела Вика. А от меня — каланча (по имени Артем). Я оглядела яства и в очередной раз осознала, что нет худа без добра. Я ведь давно хотела побывать на месте собаки нового русского — и жизнь с помощью Светы наконец предоставила мне случай.
Новорусская собачья жизнь уже несколько месяцев не давала мне покоя. Ровно с того дня, когда я впервые переступила порог квартиры своего частного ученика, которого обещала подтянуть по математике. Отец ученика владел сетью магазинов, женой и собакой по имени Неллюша. Неллюша потрясла меня с первого взгляда. При виде нее я поняла, что поговорка «поперек себя шире» вполне может иметь буквальное значение. Представьте себе шкафчик с ушками — вот вам точный портрет этой собачки, впрочем, вполне милой и безобидной.
С порога мне сообщили, что Неллюше сегодня нездоровится. Она почти ничего не ела. И в качестве доказательства мне была продемонстрирована полная миска вырезки, столь привлекательного вида, что мне тут же захотелось вместо Неллюши слопать ее самой, возможно, даже сырою.
— Может быть, — горестно предположила хозяйка, — Неллюша предпочитает сосисечку? Или сарделечку?
Из холодильника были вынуты и та, и другая, но собачка, понюхав каждую, презрительно отвернулась. Я, в очередной раз не получившая вовремя зарплату и сидящая на вынужденной диете, лишь глотала слюнки, созерцая деликатес за деликатесом, пока обрадованная мать моего ученика не закричала:
— Я поняла, что тебе надо! — и, открыв коробку пастилы в шоколаде, не начала по одной всовывать конфеты Неллюше в пасть.
И такое зрелище я была вынуждена наблюдать постоянно! Сами понимаете, мне очень хотелось хоть ненадолго попробовать собачьей жизни. Впрочем, Неллюша зато явно хотела попробовать моей. Во время занятий я выставляла ее на кухню, а она упорно рвалась к нам. Хозяйка несколько раз с подозрением интересовалась, чем я ее приманиваю, а мой ответ: «Знаниями», — ее явно не удовлетворял. Завершил мою бесславную карьеру репетитора потрясающий эпизод — Неллюша стала ходить вокруг меня на задних лапах. Только не спрашивайте у меня, почему, лучше спросите об этом у нее. Хотите верьте, хотите нет, но после этого в сей богатый дом меня больше не приглашали.
Короче, на презентации нового офиса я вдоволь развила свою способность к перевоплощению — побывала не только Светой, но и самой Неллюшей. Слава богу, платье было на резиновой основе, так что я могла себе это позволить. Правда, мои соседи проявляли воспитанность ровно наполовину: они явно полагали, что их долг — заботиться о том, чтобы у женщины не пустовала рюмка, а тарелкой она займется сама, однако в их пользу должна заметить, что в отношении данной конкретной женщины они были совершенно правы.
Пила я неохотно. И не только потому, что не больно-то хотелось. К сожалению, меня не покидало желание поведать миру о гомоморфизме. Ведь обычно не заставишь себя думать о подобных вещах, а тут думается и думается! Правда, я нашла неплохой выход и в ответ на все более невнятное мычание Гены говорила: «Го… господи, господи», — но опасалась, что алкоголь затуманит мой непривычный к спиртному разум и в качестве реакции на очередную скабрезность я сообщу владельцу загадочной школы, чему равен гомоморфный образ группы. Разумеется, бедная Света тут же будет разоблачена! Поэтому я тайком подливала себе в рюмку минералку вместо водки.
Окружающие становились все пьянее.
— Я — лучший ученик их школы, — бил себя в грудь каланча-Артем. — Потому что я любого свалю. Бац — и на полу. Ноги-руки переломаю. В момент! Не веришь? Сейчас покажу!
— Верю, — поспешно соглашалась я. И я действительно верила. Пожалуй, подобному типу даже такой принципиальный преподаватель, как я, поставит отличные оценки. Разумеется, если Артем начнет ломать не с правой руки — левой я писать не умею.
— А жена ему: «Хочешь, да не можешь», — шептал мне в другое ухо Гена, пытаясь ногой нащупать под столом мою ногу. К счастью, бдительная Вика каждый раз успевала подсунуть ему свою.
Шел одиннадцатый час. «В одиннадцать уйду, — решила я. — Не было такого уговора — всю ночь сидеть. Я тут с семи — за это время можно совершить десяток преступлений, особенно при Светиной энергии. А мне завтра на работу». И тут я с ужасом вспомнила, что сегодня четверг! А завтра, следовательно, пятница! А по пятницам у меня занятия начинаются с восьми утра!
Если вы — «жаворонок», вам меня не понять. Впрочем, по западным тестам «жаворонком» являюсь и я, причем лживым. Хотя сама себя несомненно считаю «совой». То есть человеком, предназначенным природой для того, чтобы поздно ложиться и поздно вставать. И, сколько б мне ни говорили, что приучить свой организм можно к любому режиму, не поверю. Пробовала — не помогает! Ранним утром я еле таскаю ноги, а вечерами бодра и весела. Что касается западных тестов, то они в отношении меня вечно дают странные результаты. Там подсовывают хитрые вопросы на проверку правдивости испытуемого, и мои честные и откровенные ответы признаются недостоверными. Ну, не бывает у них на западе таких людей, как я, и все тут! В частности, из того факта, что я к утру сбрасываю с себя одеяло, а на завтрак предпочитаю мясо, сделали вывод, что я «жаворонок», из соображений карьеры притворяющийся «совой». Если б это было так! Кроме того, по тесту Гарвардского университета, предназначенного для поступающих на работу, все виды деятельности, за исключением спорта и военной службы, оказались у меня в крутом минусе, зато высоко котировались мои хозяйственные способности и покладистость. Сии выводы я бы вставила в рамку и показывала знакомым мужчинам, да мешает одно — в первых же строках сообщается, что недостоверность равна девяноста семи процентам. Что же касается наших российских тестов, то там мои результаты несколько более обнадеживают. За исключением того, что на вопрос «Стоит ли вам заниматься бизнесом?» я получила ответ «Не расстраивайтесь, зато вы порядочный человек», все остальное меня вполне устраивает.
Короче, притворяясь «совой», я ненавижу ранние вставания. А по пятницам у меня эта жуткая нулевая пара. В институте не хватает аудиторий, а я со студентами отдувайся! Они хоть прогуливают иногда, а мне что делать? До работы два часа езды, так что вставать надо в пять пятнадцать. И, глядя по вечерам на будильник и высчитывая, что он зазвонит через три часа, я прихожу в такой ужас, что долго не могу заснуть. А когда просыпаюсь, у меня все падает из рук. И, если это посуда, то бьется. Сплошной убыток! Впрочем, удивляться не приходится. Однажды, когда полшестого утра я почувствовала себя особенно мерзко, я померила температуру в надежде, что она повышенная и я просто-напросто больна. Максимальный результат, которого я сумела достигнуть — тридцать пять и три. Правда, в журнале «Наука и жизнь» я прочла, что, имей человек температуру на градус ниже, он бы жил на сто лет дольше, однако, поверьте, жил бы он при этом скверно. А мне в таком состоянии надо восемь часов подряд занятия вести! Две лекции и два семинара! Лекции — стоя на ногах и непрерывно болтая! Зато, конечно, именно это и не дает мне там заснуть. Стоя вроде бы спать можно, а вот разговаривая — вряд ли. Но ведь я же не политик, я привыкла читать наизусть, а для этого я должна лекции выучить, что всегда и проделываю накануне вечером. Выучить на четыре часа текста, состоящего почти исключительно из формул. Слава богу, он у меня с собой! Надо торопиться!
Видимо, соседи успевали иногда подливать мне водки в рюмку и я все-таки опьянела. По крайней мере, я как-то не учла, что время и место для математических изысканий не слишком подходящее. Смутно припоминаю, что меня тянули танцевать, а я гневно вырывалась и бежала в холл, где валялась моя сумка с вожделенными лекциями. Меня не пускали, подозревая, что я пытаюсь слинять. Однако мне удалось на минуту оставить преследователей позади, и я, прижимая к груди свое священное писание, плюхнулась в кресло и сунула нос в конспект. Не тут-то было! К конспекту потянулись жадные руки — всем требовалось узнать, что же именно вдруг так меня заинтересовало. А я и в пьяном виде твердо помнила, что инкогнито мое раскрывать нельзя, я — Света, и все тут! А Света не стала бы вместо танцев читать научные труды. Значит, надо отвлечь окружающих… рассказать им что-нибудь увлекательное… что же? И, лучезарно улыбаясь, я продекламировала: «Гомоморфный образ группы изоморфен фактор-группе по ядру гомоморфизма».
Это громом поразило всех — в том числе и меня. Самое главное, теорема о гомоморфизме даже не входит в курс моих лекций. Ее просто нашептал мне бес. Нашептал и выдал бедную Свету. Теперь уже ничем не поможешь. Надо делать ноги!
И, воспользовавшись всеобщим замешательством, я беспрепятственно умчалась.
Дома я позвонила подруге и продиктовала автоответчику: «Кажется, я провалилась. Если завтра ты не появишься и ничего мне не расскажешь, я вернусь в этот дурацкий офис, спрошу у них адрес твоей работы и подкараулю тебя там. Тебе же хуже!»
