Наталья Никольская - Любой ценой
Подскочив на месте, я закружилась по карцеру, дико крича и молотя руками во все стены. Танец, устроенный мной в кабинете следователя, была всего лишь чинным менуэтом в сравнении с тем, что я изобразила сейчас.
Я даже не услышала, как повернулся ключ в замке, только глуховатый голос Демидова прорвался в мои уши.
– Ну и чего ты орешь? Правда, что ли, ненормальная?
– Вон, в-вон… Ви-видите? – заикаясь от страха, указала я на крысу.
– Ну и что? – с возмутительным равнодушием пожал он плечами. – Обыкновенная крыса! Их тут знаешь, сколько?
– Ничего себе! – расплакалась я. – Ведь она же меня загрызть могла!
– Ну щас прям, загрызть, – хмыкнул он. – Что это тебе, тигр, что ли?
– Вы необразованный человек! – гордо произнесла я. – Я читала массу статей о том, как крысы загрызали насмерть маленьких детей!
– Ну ты-то не маленькая, – резонно возразил он.
– Это еще как посмотреть! Я, между прочим, очень хрупкая и не могу за себя постоять! Тем более перед крысой!
– Знаем, какая ты хрупкая, – усмехнулся он. – Вон какой погром у Валерьяныча устроила. До сих пор корвалолом отпивается.
Мысль о том, что у противного Олега Николаевича проблемы, несколько согрела мое сердце, но все равно мне было страшно и не хотелось здесь оставаться.
Так я и заявила Демидову, совершенно не надеясь на успех.
– Ладно, не ори! – неожиданно мягко сказал он. – Там вон пришли к тебе.
– Ко мне? – я удивилась. Валерьянов, что ли? Век бы его не видеть! К тому же после того, что я устроила в его кабинете, мне было даже стыдно смотреть ему в глаза.
– Пойдем, там увидишь, – снял с меня наручники Демидов и, с опаской заглядывая в глаза, спросил:
– Ничего не учудишь?
Я клятвенно пообещала вести себя аки кроткий агнец, и Демидов наконец-то вывел меня из карцера.
Он провел меня наверх и завел в какую-то комнату. Первое лицо, которое я там увидела, было моим собственным. Сначала мне показалось, что я сошла с ума, но потом…
– Полина… – пролепетала я, и затем, уже всхлипывая навзрыд, повторила:
– Полина, Полинушка! – и кинулась к сестре, повиснув у нее на шее.
Полина, однако, была отнюдь не настроена проявлять родственные чувства. И с чего бы это?
Тут только я заметила за ее спиной Жору Овсянникова в форме, и мне стало легче. Правда, Жорин взгляд особой теплотой тоже не отличался, но это было уже неважно. Главное, что я теперь не одна.
– Жорочка, Полечка, как вы узнали, где я?
– Оля, пойдем-ка в кабинет, и ты мне все расскажешь, – спокойно сказал Жора.
– Георгий Михайлович, она мне весь кабинет разрушила, стол сломала, – злорадно наябедничал вынырнувший из-за плеча Жоры следователь Валерьянов.
– Об этом потом, – отмахнулся Жора и повел меня в кабинет. Полина молча двинулась за нами.
В кабинете, усадив меня за стол, Жора сел напротив и в течение часа слушал всю историю с самого начала, которую я рассказывала путано, сбивчиво, перескакивая с места на место, и прерывая свое повествование то прочувствованными рыданиями и клятвами в вечной любви Жоре и Полине, то посылая проклятия следователю Валерьянову, Демидову, Дружникову, бабе Клаве и даже Дрюне Мурашову, черт бы его побрал!
– Все понятно, – когда я замолчала, преданными глазами глядя на Жору, сказал Овсянников.
– Жорочка, и что сейчас со мной будет? – шепотом спросила я.
– Ничего, – вздохнул он. – Домой поедешь.
– И я с тобой, – добавила Полина, глядя на меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
Я уже догадывалась, что мне устроит дома сестра, и в связи с этим ехать туда мне даже расхотелось.
– А у тебя разве нет никаких дел в спорткомплексе? – кротко спросила я.
– Нет, я их все отменила! – ответила сестра. – Из-за тебя, между прочим! Я чуть с ума не сошла! Мы тут волнуемся, а тебе хоть бы хны!
Я видела, что Полина снова проявляет свою ужасную эмоциональность, отравившую мне столько нервов, и поспешила замолчать.
– Девочки, давайте оставим разборки до дома, – разумно предложил Жора и вывел нас из кабинета.
На улице мы сели в Полинин «Ниссан» и поехали ко мне домой.
Глава вторая Полина
В тот день я решила использовать образовавшееся «окно» между занятиями в спорткомплексе для того, чтобы проведать свою сестру Ольгу, у которой не была уже несколько дней.
Сама она почему-то не звонила, и это было очень двусмысленным сигналом – либо у нее все прекрасно, как в финансовом, так и в эмоциональном плане, либо у нее снова какая-то херь случилась, и она боится сообщить мне об этом. И второй вариант казался мне наиболее вероятным – я хорошо знала свою сестру.
Причем херь наверняка не очень крупная, потому что в случае большой проблемы, Ольга давно наплевала бы и на страх перед моим гневом, и на чувство совести, которой у нее никогда не было, и уже обзвонилась бы, рыдая и ноя в трубку так, что слезы сочились бы из моей трубки.
Приехав к Ольге, я никого не обнаружила дома. Тогда, отперев квартиру своим ключом, я прошла внутрь и увидела следы на столе и на полу, ясно свидетельствующие о том, что тут происходило. Ольга явно пьянствовала, сплавив детей к бабушке, причем нетрудно было догадаться, с кем именно она пьянствовала – на столе валялась зажигалка в виде голой бабы, принадлежавшая Ольгиному дружку Дрюне Мурашову.
Понятно, снова этот тунеядец замаячил на горизонте. Собственно, он никогда надолго и не исчезал с него. Видимо, у него появились деньги, и теперь он щедро угощает Ольгу. Или наоборот. Хотя по состоянию Ольгиного холодильника можно было сделать как раз обратный вывод.
Меня всегда поражало, как умудряется существовать эта парочка, не имея средств? Ну, конечно, парочкой это можно назвать весьма условно – они же просто друзья. Но что-то уж больно близкие в последнее время, хоть Ольга всегда и клянется, что между ней и Мурашовым «ничего такого не было, нет, и не будет!»
Я даже склонна в это поверить, все-таки моя сестра не совсем идиотка. Черт возьми, куда же они делись-то? Ходить по садикам и искать их, что ли, если им приспичило выпить «культурно» на свежем воздухе, хотя есть квартира? От этой парочки всего можно ожидать.
Я решила подождать и принципиально не прикасаться к этому свинству, которое они устроили в кухне.
Переждав несколько минут и выкурив три сигареты, я не выдержала, выбросила в мусорное ведро пустую бутылку из-под водки, затем убрала со стола и подтерла полы. Кроме того, выбросила разбитый цветочный горшок, почему-то валявшийся на полу и выгребла всю землю.
Не потому что я такая добрая, а просто не выношу грязи. А вот Ольге – хоть бы хны. Спокойно могла бы жить и в свинарнике. Говорит, что у нее есть проблемы поважнее, и она не считает целесообразным тратить ценнейшее время на такие мелочи.
Ценнейшее! Посчитать, сколько она его тратит на всякие глупости – треть жизни уйдет, не считая сна. Все о вечном думает!
Я злилась, потому что уже начала волноваться. Ни Ольга, ни Дрюня так и не пришли. Я позвонила бабушке, но Евгения Михайловна сообщила, что Ольга не появлялась у нее уже четыре дня, что дети, конечно, скучают, но она вполне с ними справляется, так что пусть «Оленька спокойно занимается своими делами». Оленька! Я поражаюсь терпению и мягкости нашей бабули! Знала бы она, какими делами занимается ее любимая внучка! Хотя что это я – ясно же, что это я ее любимая внучка!
Выкурив на всякий случай еще одну сигарету, я все-таки решила выйти на улицу и пройтись по дворам. Во дворе на лавочке я увидела нескольких старушек, Ольгиных соседок. Смотрели они на меня как-то так загадочно, словно знали какую-то важную тайну. Я поздоровалась.
– Здравствуй, здравствуй, Поленька, – с противненькой улыбочкой поприветствовала меня баба Клава – самая мерзейшая из старух. Ее терпеть не мог весь двор. – К сестренке приехала?
– Да, – кивнула я. – Не знаете, она во дворе не появлялась?
– Как же не знать, – поджав губки, сказала баба Клава и многозначительно замолчала.
– Ладно тебе, Кузьминична, девчонке нервы трепать, – вступилась за меня другая старушка, когда я уже готова была придушить бабу Клаву. – У нас ведь горе, Поленька. Человека убили из дома напротив, Дружникова Николая Валентиновича. А Андрюшка Мурашов в этот момент к нему зачем-то пошел. Так их всех троих и забрали.
– Подождите, подождите, – чувствуя, что у меня в голове все завертелось. – Кого троих?
– Андрея, Лариску и Ольгу вашу.
– Стоп, а Ольга при чем? Ну, Лариска – понятно, она племянница. Дрюня, как всегда, оказался не в том месте и не в то время, а Ольга-то зачем с ними поехала?
– Не знаем, – пожала плечами старушка. – Только, по-моему, она сама захотела.
Понятно… Эта дурочка сама захотела приключений. Вот чуяло мое сердце, что здесь что-то случилось!
