Маша Стрельцова - Дзен в большом городе
Сразу было понятно — скандалить она не собиралась. Голос был устал и полон недавних слез.
— Вчера обряд не получился, — ровно ответила я. — Завтра с утра, даст Бог, сделаю все как полагается.
— А если Бог не даст? — помолчав, спросила она.
— Значит, я отдам вам деньги.
— Вот как?
— Бывает и такое, — вздохнула я. — Бывает, что не дается обряд, хоть что ты делай. Тогда мы просто отступаем. Нет такой ведьмы, что против Господа пойдет…
— Так может быть не стоило тратить время на вас? — равнодушно спросила она. — Может, надо было поумелее кого найти?
— Можете приехать, верну деньги, — сухо ответила я.
Снова пауза, и слегка виноватые нотки:
— Простите, Магдалина. Простите. Сама не знаю, что несу, сильно меня ударило.
— Все будет хорошо, — едва улыбнулась я в трубку. — Завтра на рассвете я проведу коррекцию нрава, на вечерней заре — освобожу сердце мужа от привязанности к другой женщине, а уж послезавтра в венчальный час соединю ваши сердца. Немного уж осталось. Потерпите…
— Спасибо, — устало уронила она и отсоединилась.
Бакс вспрыгнул мне на руки и требовательно посмотрел: «Погладь меня, мамаша разэтакая, совсем про ребенка забыла!».
И я пошла встречать любимого, по дороге отсекая непрошенную жалость к клиентке. Она мне завтра понадобится, а сегодня—то зачем расстраиваться?
Ночью я лежала без сна, вглядывалась в безупречные черты лица Дэна, рассеянно гладила по голове Бакса и слушала прогноз погоды по радио. Поганый он был — ливень, ветер, и всего плюс семь градусов.
Добрый хозяин собаку из дома не выгонит.
Вот только у Женьки есть свой дом. И наверняка он уже там, не век же ему бродить по моему двору.
Глава четвертая
Самое чудесное время суток — это рассвет. Он хорош в любое время года и при любой погоде. Воздух напоен особой свежестью, вид из окна на знакомые улицы кажется совершенно другим, нереальным и прекрасным под розовыми рассеянными лучами.
Солнце, звезды и луна одновременно на небе, и именно в этот момент лучше всего творится светлая волшба. Именно в этот час благословение ангелов лежит на земле, и все что ни попросишь с чистым сердцем — сбудется…
Обряд на коррекцию нрава — простенький. Это не охранки, на которых я, собственно, специализируюсь; вот на них-то надо потратить очень много сил и времени, зато после этого человек год будет в неуязвимости. Враг забудет о нем, несчастье обойдет стороной, а у молодой жены рука не поднимется сдобрить борщ крысиным ядом, приближая получение наследства.
Встав с колен после молитвы, я закрыла Библию Ведьмы и прислушалась к себе. Так, на этот раз обряд проведен как надо, паскудный характер у тетеньки отчитан. Правда, это ненадолго, месяца на три, потом подделывать придется, но некоторые привыкают за это время к новой сущности.
Смахнув испарину, я пошла закрывать окна на лоджии. На последнем не утерпела и посмотрела вниз.
Женьки не было.
Не веря в свое счастье, я аж перегнулась через подоконник, внимательно обозрела двор. С вечера обещанный ливень тут же вымочил меня, ветер залепил лицо прядью волос, я нетерпеливо отмахнулась и еще раз обшарила взглядом каждый закоулок.
Женьки не было!!!
— Спасибо Тебе, Господи, что вразумил его! — с чувством сказала я в небо, захлопнула окно и пошла в квартиру.
Дэн еще спал. Протянув руку, я едва касаясь очертила контур его губ и он тут же сонно поцеловал кончики пальцев.
— Вставай, соня, — прошептала я.
— Я тебя люблю, — улыбнулся он, не открывая глаз.
— Я знаю, — спокойно кивнула я. — Но вставать все равно придется.
— А пять минут сон досмотреть у меня есть?
— И что это тебе там снится? — подозрительно осведомилась я.
— Кошка, — сонно пробормотал он.
— Взрослая кошка? — помертвевшие губы отказывались шевелиться.
— Ага, здоровая такая.
— Знаешь, ты и правда поспи еще, я пока кофе сварю, — я взяла себя в руки и нашла силы сказать это как можно более беззаботнее, встала с кровати и пошла к двери.
— Я тебя люблю, — повторил он мне в спину.
— Я знаю, Дэн. Спи, — не оборачиваясь, ответила я.
Я тоже люблю тебя, Дэн. Очень. И потому мое сердце сейчас трепыхается от дикого страха, ибо кошки снятся к беде. К большой беде.
«Я не переживу, если с ним что-то случится», — стучало в висках.
Когда мне первый раз приснилась кошка, мне было десять лет. И тогда в школе пропали собранные на новогодние подарки деньги, и так получилось, что все улики указали на меня. Сначала я недоуменно посмотрела на школьных товарищей и учителей, не понимая, как у меня в ранце взялся чужой пустой кошелек, потом нервно улыбнулась, мол, вы же не верите, что это я? Они верили, и для меня началось страшное время. Вся школа плевалась в меня, я шла по коридорам, и вслед мне неслось: «воровка». И самое поганое — я ничего не могла сделать. Ничего. Кошелек, в котором когда-то лежали новогодние деньги — был найден у меня в ранце.
Бабуля, Царствие ей небесное, тогда все решила. Пожгла скрученные вместе свечи, затушила их в тазике с травяным настоем, и назавтра Ленка Потеряева встала на математике и с пустыми глазами призналась, что деньги взяла она, а кошелек подкинула мне, потому что я ей списать на контрольной не дала. Деньги она вернула, мать ее перевела в другую школу, а передо мной особо никто извиняться не стал. Прямо как в анекдоте: «Ложечки-то мы нашли, но осадок остался, вы к нам в гости больше не ходите».
Если б не бабуля, я бы от такого позора руки на себя наложила. В десять лет такие стрессы пережить слишком сложно.
В следующий раз кошка мне приснилась уже много лет спустя, и вскоре я заболела раком. Сначала я лишь посмеивалась — ну что такое рак для ведьмы? Сделаю переклад на скотину, отчитаю обряд от лютой болезни — и все! Однако ни я, ни другие ведьмы не смогли убрать от меня эту напасть. Не помогло и лечение в дорогущей швейцарской клинике Женолье, что на полпути между Женевой и Лозанной. И лишь когда я приехала в Россию умирать, я узнала, что это мне подарочек от ведьмы-товарки. Серьезный конфликт у нас с ней вышел незадолго до болезни, вот она и решила, что нам двоим на земле тесно. И вправду тесно — упокоилась она в неизвестной могилке, наказали ее духи за жадность, а наведенный рак пропал вместе с ее смертью.
Третий раз кошка мне снилась перед тем, как убили смотрящего за городом. И случилось это тогда, когда мы с ним вдвоем стояли около Колосовского леса, он мне заказал обряд и мы к нему готовились. Кто виноват? Конечно же Марья. За мной тогда полгорода гонялось, отомстить за смерть смотрящего — это по понятиям. Чудом выжила, но при мысли о том времени неизменно вздрагиваю.
Единственный способ избежать беды — это убить кошку во сне. Но Дэн уже проснулся, да и по своему опыту помню, что вспоминаешь об этом способе только открыв глаза.
На кухне я принялась готовить завтрак для любимого. Кофе я заговаривала от лютой беды, тосты — от нещадных врагов.
— Господи, сохрани и спаси его, — беспрестанно шептала я.
«Перестань истерить!», — поморщился внутренний голос, и я очнулась. Действительно. Смерть ему не грозит, смерть по-другому является. Кошка только принесет беду, а это можно пережить. Разорится? Не страшно, я отлично зарабатываю. Заболеет? Я ведьма, вылечу. Главное — мы вместе. Мы выстоим и все переживем — вместе.
Дэн вверху уже вовсю плескался под душем, а я переписывала молитву Ангелу—Хранителю на обычный листок в клеточку и пыталась убрать из сердца панику. И злость. Если бы он смог изменить свое отношение к магии, кошки бы ему сейчас не снились. Я бы закутала его заранее в толстый-толстый кокон охранки, и все было бы хорошо. Но Дэн не одобряет моей профессии, и это единственный камень преткновения в наших отношениях. Сначала мы ругались, он пробовал меня убедить, что мне больше не надо зарабатывать на жизнь, что я могу бросить свое шарлатанство. Да, так и сказал — «шарлатанство», смертельно меня обидев. И тогда я ледяным тоном объяснила ему, что содержанку ищет пусть в другом месте, а я уже одиннадцать лет как ведьма, и это уже не исправить. Или принимает меня такой как есть — или пошел к черту. Все равно из меня домашней клуши не получится.
Он тогда не хлопнул дверью. Он смог меня тогда понять, и за это я любила его еще больше. Теперь он не задает вопросы, что я делаю на лоджии, а я стараюсь колдовать только когда он спит или отсутствует.
Он не знает, что когда он уезжает на работу, я стою у окна и шепчу ему наговоры для удачи, не знает он и о том, что во всех карманах его одежды изнутри нарисован защитный знак.
Вот только все это мелочи, настоящую крепкую охранку без его участия и доброй воли мне не поставить.
Дэн — это самое дорогое, что у меня есть. И я должна его защитить. Ради себя самой, ибо я здорово расстроюсь, если с ним что-то случится. И потому я, воровато оглянувшись, засунула листок с молитвой под стельку его ботинка.
