Кондратий Жмуриков - Принц и Нищин
— Жабья жидкость, — буркнул Мыскин. — Вы че, туда фосфора, что ли, насовали? Жидкая соба… собака бррр… Баскервилей…
— Попробуем, — сказал Сережа и отхлебнул коктейль со столь оригинальным названием. Да! И вкус этого напитка, чуть горьковатый, тянущий, но какой-то необычайно свежий и совершенно без ощущения алкоголя, — это впечатляло не меньше, чем название. Недаром у Юджина так горели его обычно мутноватые водянистые глаза, когда он говорил о коктейле «Ариозо».
Да и Мыскина, судя по его лицу, проняло. И это несмотря на то, что он уже по приезде сюда был до отказа загружен спиртным и уже у себя дома, интенсивно общаясь со Светой, начал плохо отличать водку от шампанского.
И все как-то неуловимо изменилось вокруг. Словно повеяло свежим ветром, а в жилах доныне тягучая и вязкая, ленивая кровь заискрилась и зашипела, как новогоднее шампанское. Воронцов с легким приятным удивлением почувствовал, что он нужен здесь, в «Золотых воротах» и что каждый человек, который дышит с ним одним воздухом под этим фосфоресцирующим потолком казино, бесконечно дорог…
Таа-а-ак! Впечатляющий коктейль! Что они туда, в самом деле, насовали? Напичкали его наркотой, что ли? Такое впечатление, что эндорфины — так называемые «гормоны счастья» — взорвались и заполонили весь организм.
На лице Алика вообще появилась умильная гримаса. Глаза сощурились, по физиономии, как сыр в масле, каталась длинная довольная улыбка.
— Вот это торкнуло! — с восхищением выдохнул он. — Слышь, бармен, а ты не мог бы дать рецепта этого зам-мечетельного… напитка?
Берт покачал головой.
— П-панятна-а!.. — протянул Алик.
После приема «Ариозо» вернулись к столу Юджина и поиграли еще. Сережа выиграл еще пять тысяч. Соседи по столу смотрели на него удивленно и недоверчиво, а на сухом лице крупье Корнеева не отражалось ни единой, даже самой мизерно скудной, как дождик в Сахаре, эмоции. Лишь когда посторонние игроки отошли и у стола остался только Юджин, манипулирующий картами, и Сережа с Аликом, крупье позволил себе чуть скривить уголки рта и произнести:
— Можете немного отдохнуть, господа.
— О! — оживился Алик, который проиграл триста рублей, принесенных с собой в казино, да еще двести позаимствованных у Воронцова; благодаря этому обстоятельству его игроцкий пыл поугас. — Пойдем хлопнем еще по коктейльчику.
Но Сережа не мог оторваться. Игра уже затянула его, как омут. Его пальцы дрожали, перебирая карты с такой нервностью и трепетностью, словно не мертвые куски пластика он держит, а живых, прихотливо расписанных птиц. Он поднял глаза на Юджина: тот мимикой, скупыми движениями губ и бровей показывал ему не горячиться. Дескать, все главное и самое серьезно еще впереди.
Впереди «ройял флэш», которым можно сорвать по-настоящему огромный куш.
— Я повременю, — сдерживая дрожь, сказал Сергей.
— А вот я… ладно, давай последний раз, — кисло сказал Мыскин Юджину, — одну по полтишку ставлю. Так… ну… еще… э-э-э… упа-а-ал!!
У Мыскина был перебор.
— Ерунда какая, — пробормотал он. — Серега, займи мне стольник, выпить надо.
— Выпьем.
— А не повезло в игре, повезет в любви, — многозначительно подмигнул крупье Юджин и выразительно посмотрел туда, где в буйствующем скрещении лучей светового шоу под тамтамы двух полуголых мускулистых негров извивались три почти обнаженных танцовщицы, резко кидая свои точеные тела туда-сюда и застывая в самых немыслимых позах.
— Не нравится мне, что в вашем казино такие безобразия с голыми девками, — икнув, кисло выбулькнул Алик, который сам придерживался далеко не пуританских взглядов. — Баловство это… казино — это место серьезное… деньги, игра, а не бордель с голяком…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. В ОЖИДАНИИ «РОЙЯЛ ФЛЭША»
* * *Воронцов не помнил, сколько прошло времени. Вроде бы только что стол за игорным столом, но ш-ш-ш… что-то сдвигалось в голове с легким шипением, словно уходил театральный занавес — и уже пестро лезли в глаза этикетки с разнокалиберных бутылок со стеклянных полочек бара, и мягко, невыразимо приятно стелился в ушах бархатный голос певца Аскольда, которого Сережа еще недавно в праведном гневе титуловал пидором, а яркие сочные тона телевизора выбрасывали блики, из которых ткались все новые и новые контуры, лица, яркие развороты движений и жестов…
Сережа повернул голову и обнаружил сидящего рядом с собой Алика Мыскина.
— Так, Алик, теб-бе уже хватит.
— Ну все одно и то же мне гнусишь… одно и то же, тебе ква-а-атит, тебе ква-а-ават! — возмутился Мыскин. — Расвакался! Ник-какой фантазии у тебя, В-ввваранцофф! Граф, блин, а гришь… как сантехник Гррришка ты гришь… в-вот.
Хоть бы что-нибудь новое сказал.
С новым у Сережи Воронцова были проблемы. Три выпитых один за другим коктейля «Ариозо» оказали на него странное, магнетическое, можно сказать, колдовское действие. Он беспричинно улыбался и время от времени повторял сакраментальную фразу касательно того, что «Алик, тебе уже хватит». Большего его мозг сконструировать не мог. Громадные деньги, посуленные Юджином и его «ройял флэшем», казались близкими и вполне уже реальными, и Воронцова ничуть не смущало то обстоятельство, что эти деньги нужно еще было выиграть, а потом отстегнуть из суммы не хилый процент коварному крупье Юджину, ведущему двойную игру. Таинственный «ройял флэш» представлялся Сереже этаким могущественным магом, персонифицировался в смутном облаке, принимающем облик джинна из бутылки… кстати, о бутылке:
— Уже второй бутылек пролетает, как мотылек… вы-ы глотку, — надсадно бубнил Алик, вытирая губы о рукав своей рубашки. — Типа ничего не пил, а уже в говно… алкоголизм… к наркологу. А вот теперь сам понял… думаешь, мы нам, алкоголикам, легко… думаешь, там тебе не тут… что мы меды распиваем?
Бармен Берт посмотрел на Мыскина с каким-то странным застывшим выражением на лице, а потом написал что-то на бумажке и спрятал в карман.
— Может, перейдем на пиво? — переспросил он.
— П-пиво, — машинально повторил Алик. — И хх-хачу угостить в-вас… пивом «Невское»… — пробулькал он вдогонку собственной коротенькой фразе. Явно из какой-то рекламы. Ну да: реклама пива «Невское».
«В-в-в-в… чего же, все-таки, Алик так нажрался», — проползла в голове Сережи надсадная досадливая мысль, а потом голос бармена Берта, холодный и четкий, гулко проговорил:
— Да… перебрал ты что-то сегодня. И денег просадил, говорят… совсем не слабо. Отдохнуть немного не желаете, господа?
— Ж-жела… ж-желаем, — прожужжал Алик, потому что Сережа Воронцов словно бы и не собирался отвечать, а просто мутно пялился на сидящую неподалеку от него фигуристую белокурую девицу лет не больше чем восемнадцати, одетую в весьма вызывающее платье, из которого едва не вываливались ее роскошные (несмотря на юный возраст) груди.
Берт проследил глазами направление воронцовского взгляда, а потом понимающе прищелкнул языком… в этот момент Сергей почувствовал, что на его плечо легла чья-то рука, и голос Юджина негромко и интригующе вынес на рассмотрение Воронцова следующее:
— Я вижу, ты уже обратил внимание? В общем, так: эту соску могу предоставить тебе в качестве утешительного приза. Все-таки ты сегодня проиграл столько, что вполне хватит купить сотню таких, как эта кукла. Не на время, а в вечное пользование.
У Воронцова похолодело под ложечкой.
— Что, Женек… много я проиграл? — запинаясь, проговорил он. — Чего… м-молчишь?
Где-то неизмеримо далеко прозвучало:
— Да порядочно, Серега. Ты и Мыскин этот твой — на пару хорошо поиграли. Но ты не горюй, все это поправимо. Ничего страшного.
— А как же «ройял флэш»?
— Сделаем, говорю! А пока отдохни.
Если бы Воронцов был потрезвее, то он услышал бы в голосе Юджина преувеличенно бодрые — фальшивые — интонации… а так — он просто пьяно взмахнул головой и бросил:
— А двух телок… не подгонишь?
— Все сделаем, дорогой, — сказал Юджин, делая какие-то знаки бармену Берту. — Сделаем.
— А хто платить будет? — немедленно влез Мыскин и густо икнул.
Юджин растянул губы в неопределенную улыбку: дескать, чего тебе спрашивать, если дают?
* * *— А номера-то здесь похуже, чем в московских… в-в-в… блядюшниках.
Эта невинная фраза Мыскина, выданная некоторое время спустя, была сказана вовсе не для того, чтобы констатировать факт наличия существенных недостатков номеров комплекса «Золотые ворота» на фоне аналогичных заведений столицы. Нет. Просто он подпустил очередную шпильку по адресу Юджина, которого терпеть не мог и всегда говорил Сергею, что, дескать, твой Женя Корнеев — лживая и продажная тварь.
Верно, назначение этой реплики почуял и масляно улыбающийся Юджин, потому что его крысиная угловатая мордочка с густо проклевывающейся черной щетиной на мгновение закаменела, а темные глаза бешено вспыхнули. Нервы, однако.
