Дороти Кэннелл - Как убить свою свекровь
Благородное предложение было легче сделать, чем выполнить. Тобиас ожесточенно сопротивлялся аресту, сперва скакнув обратно в мойку, а потом на комод. Там он принял брезгливо-равнодушный вид, достойный владетельного лорда.
Мечтая поскорее оказаться в горячей ароматной ванне, я притащила стул и после нескольких неудачных попыток вновь ступила на твердую почву с Тобиасом в объятиях.
– Скатертью дорожка! – пропыхтела я, пинком распахивая кухонную дверь. Мой верный кот вырвался и помчался по двору. – Слава богу, все в безопасности!
Экое скудоумие! Надо было помнить, что последний тявк всегда останется за Пусей. Закрывая дверь, я почувствовала, как по моим ногам проехалась облезлая меховая горжетка, – Пуся с торжествующим визгом пулей вылетела из дома.
– Вот чертова псина! – Папуля с довольным видом отряхнул пиджак.
– Наверное, бедняжке срочно понадобилось по своим делам, – великодушно ответила я.
– Я ее затем и вынес. Магдалина следит, чтобы Пусин кишечник работал строго по графику.
– Замечательная мысль! Мамуля отдыхает?
Дурацкий вопрос! Ведь Папуля обязательно ответит чистую правду. Этот человек фанатично соблюдает два принципа: никогда не лгать и свято держать свое слово.
– Разбирает шкафчик с полотенцами.
– Как любезно с ее стороны!
Накануне утром я разложила полотенца по цветам радуги: красные, оранжевые, желтые… и так далее. Но нет смысла обижаться, тем более что Мамуля вымещает на полотенцах свою ненависть к Беатрис Таффер.
– Эта женщина – форменное чудо! – лицемерно воскликнула миссис Мэллой.
– Да уж. – Папуля задумчиво погладил бороду. – После чего она собирается смахнуть паутину со шкафа.
Дьявол! Следовало сообразить, что Мамуля непременно заметит проклятущую паутину. Я проглядела эту нечисть потому, что шкаф высотой чуть не под потолок. Чтобы узреть паутину, надо залезть на узкий выступ между нижними ящиками и зеркалом на шляпной полке.
– Полно, Элли, не огорчайся. – Папуля похлопал меня по плечу. – Ты же знаешь Магдалину и ее бесконечный запас энергии. Она ужасно разволновалась, когда обнаружила, что окно плохо запирается. Говорит, что первый встречный может влезть и ограбить нас.
Спальню для свекра и свекрови я приготовила в северной башне, неизмеримо выше облаков. Только взломщик-камикадзе станет карабкаться по плющу на такую верхотуру. Однако душевное спокойствие моих гостей дороже, потому как мы собрались вместе, чтобы научиться любить друг друга до самой смерти.
– Попрошу Джонаса починить шпингалет, – пообещала я. – У него в комнате есть ящик с инструментами, он мигом управится.
– Не стоит, Элли! Зачем задавать человеку лишнюю работу?
– Джонас обожает что-нибудь мастерить, – я чмокнула Папулю в заросшую щеку, – так что идите и успокойте Мамулю на этот счет. Пусть она примет горячую, освежающую ванну. А я приведу собачку.
Папуля шагнул к двери.
– Незачем ходить вокруг да около! Я всю жизнь твердил, что кухня – не место для мужчины. Разве что он решил сделать там карьеру, вроде моего сына…
Стоило ему удалиться, как миссис Маллой сложила губы бантиком и одернула батистовый фартучек, накинутый поверх микро-мини-юбки.
– А что, старый мошенник совсем неплох!
Мне не приходило в голову взглянуть на своего свекра с такой точки зрения – это же сущее кровосмешение! – а матримониальные мечты миссис Маллой я и подавно не собиралась поощрять. Уже почти половина шестого, а в семь в дверь постучит миссис Беатрис Таффер. Если бы Мамуля наведалась в кухню, она бы не учуяла запаха лаванды от «Джонсон и Джонсон». По правде сказать, в кухне вообще ничем не пахло. Воздух не был напоен ароматом роскошного обеда, жаркое не дразнило из духовки пьянящим духом пряных соусов. Мясо все еще покоилось в холодильнике, овощи покачивались на волнах в мойке. А ведь еще есть круассаны! Небось тесто уже обмякло…
– Миссис Мэллой, – осмелилась я подать голос, – не поищете ли вы Пусю?
– Этой псине требуется сиделка на полный рабочий день! – Рокси выплыла в сад, а я осталась с ощущением, будто живу внутри Биг Бена: всякий раз, когда я собиралась передохнуть, часы напоминали, что время не ждет.
Когда я вытряхнула лососевый паштет из формы, руки у меня уже ходили ходуном от усталости и нервного перенапряжения. Бредя по лестнице в комнату близнецов, я едва не рухнула бездыханной.
Фредди уже уложил малышей в кроватки. Приколоть бы медаль на его благородную грудь, но медали у меня не было, и я ограничилась поцелуем в жидкую бороденку.
– Спасибо, Мэри Поппинс! Ты у нас один на миллион!
– Скажи это своей свекрови.
– Брось дуться! Она не хотела тебя обидеть, когда…
– …завопила при виде меня, точно ее режут? – Фредди притворно всхлипнул и вытер глаза кончиком косицы. – Право, старушка Элли, эта мегера проняла меня до печенок, и я не оправлюсь, пока не выпью пинту горького пива. – С этими словами он чмокнул Эбби в золотистую макушку, шутливо щелкнул Тэма по носу и исчез в открытом окне.
Глядя, как мой кузен скользит вниз по водосточной трубе, я поневоле пересмотрела свои взгляды на грабителей. Но времени на обдумывание охранной сигнализации не было: Тэм захныкал, Эбби попыталась удрать из клетки… пардон, кроватки.
– Иду, солнышки! – Я схватила обоих в охапку.
Как чудесно сидеть с малышами в качалке и петь бессмысленные, не обремененные излишним мелодизмом песенки. Через десять минут детки сладко и крепко спали. Я уложила их в кроватки и спустилась в холл, отдохнувшая душой и телом. На меня снизошел покой, и я даже не пикнула, когда дверь открылась и в дом проник какой-то незнакомец. Прикрыв глаза от яркого солнца, пробившегося следом за пришельцем, я осведомилась:
– Вы кто?
Вошедший шагнул навстречу и пристально вгляделся в меня.
– Господи, Элли! Ты помешалась или ослепла?!
– Слава богу, это ты! – Я обмякла, прижавшись к мужниной груди. – Кажется, тебя не было целую вечность… Мне показалось, что это страховой агент. К тому же утром в моей чашке плавала чаинка, а это верная примета, что меня ждут ухаживания темноволосого красавца.
Бен пресек мои глупости страстным поцелуем, которого не постыдился бы и сэр Эдвард. Даже часы своим брюзгливым «бум-м-м» не смогли нас разнять.
– Ты слишком полагаешься на чаинки в вопросах судьбы. – Ненаглядный вынул из моих вмиг ослабевших рук последнюю салфеточку и шутливо шлепнул мне на макушку. – Как дела в нашем замке у моря?
Я отважно улыбнулась.
– Не так уж плохо. Правда, твоя Мамочка едва не уехала через пять минут после приезда, но они с Папулей еще здесь, если только не спустились вниз по связанным простыням.
– Возможно, – мягчайшим тоном сказал мой любимый, – они были не совсем в восторге от приглашения. Я же тебе говорил, родная, что мои родители никогда не отмечали годовщины своей свадьбы.
– Мне это приходило в голову, – пробормотала я. – А может, день свадьбы связан для них с чем-то нехорошим? Но на самом деле Мамуля рассердилась совсем по другому поводу. Это из-за моего маленького сюрприза.
– Беатрис Таффер?
– Выяснилось, что они с Мамулей разругались в пух и прах.
– Подожди-ка, я что-то не пойму. – Бен вопросительно вздернул бровь. – Они что, с Мамулей не разговаривают?
– Уже сорок лет. Мой муж фыркнул.
– И как же они будут общаться? Морзянкой по столу?
– Знаешь, тут нет ничего смешного, – холодно заметила я.
Насмешливый огонек в его глазах сразу погас.
– Любимая, не смей себя казнить. Ты ведь в лепешку расшиблась, чтобы все могли заключить друг друга в объятия.
Удивительно, как легко Бен может превратить меня в податливый воск. Во мне тут же проснулась совсем другая женщина, которая и не подумала бы разгуливать по дому в драных шортах и майке. «Зови меня леди Летиция!» – пела моя душа. И все потому, что он посмотрел на меня удивительными глазами цвета средиземноморской волны, в глубине которой таятся галеоны с сокровищами.
– Я хочу… – хрипло прошептал он.
– Это просто замечательно, – я погладила его по щеке, – но времени на это у нас нет.
Косоглазие никого не красит, а я старалась одновременно смотреть на Бена и на безжалостные часы в холле.
– Элли, я очень прошу!
– В таком случае…
Даже его собственная мать не посмеет меня осудить, поскольку один из постулатов католической веры как раз и требует, чтобы жена не смела отказывать своему мужу.
Бен повелительным жестом взял меня за плечи.
– Я хочу, чтобы ты поднялась наверх и залезла в ванну. Ты заслужила отдых после каторжного труда.
– Спасибо, – разочарованно промямлила я. Часы снова огласили дом злорадным гулом, искушая меня швырнуть в них салфеточкой. Бен неумолимо подталкивал меня к лестнице. Я остановилась, только чтобы спросить, почему это он разговаривает таким сексуальным голосом.
