Наталья Александрова - Забор из волшебных палочек
— Греки тоже! И еще Древний Восток…
Маркиз изловчился и прыгнул через диван, перехватив Лолу в воздухе.
— Значит, древние греки? — прошипел он.
Совсем рядом, близко-близко он увидел Лолины карие глаза, в которых прыгали бесенята.
Черт возьми! Он снова попался как последний дурак! Снова Лола обвела его вокруг пальца! Нарочно все придумала, а он подумал, что она всерьез. Опять роль сыграла, актриса погорелого театра!
— Убил бы! — прошипел он и отпустил Лолу. — Делать тебе нечего!
— А все-таки что это за записка? — не унималась Лола. — Как-то это странно. Ты решительно отказываешься признать, что знаешь того, кто ее написал?
— Я думал — девица какая-нибудь пошутила, — признался Леня, — ну и сунул в карман, не читая. С Рудиком важный разговор был, не захотел отвлекаться.
Рудик Штейман, старинный Ленин знакомый, был не человеком, а большой экономической энциклопедией. Он знал все про все крупные и мелкие компании в нашем городе и в Москве, знал их владельцев, тайных и явных, знал, когда нужно продавать акции какой-либо компании, а когда — срочно покупать. Леня пользовался познаниями Рудика вовсю, Рудик же брал гонорары за консультации исключительно натурой, то есть обедами в хороших ресторанах. Ресторанов он знал великое множество, вот и в последний раз порекомендовал Маркизу недавно открывшийся «Русский дух».
— Чтобы ты — и отказался пофлиртовать с девицей? — насмешливо протянула Лола. С трудом верится…
— А дома снял пиджак и совершенно забыл про него… — покаянно продолжал Леня.
— Подумать только! — Лола воздела руки к потолку, как героиня греческой трагедии. Человек просил о помощи! Может быть, для него это был вопрос жизни и смерти!
А ты даже не соизволил прочитать записку!
— Однако он выбрал довольно странный способ связи! — упрямо возразил Маркиз. Если у него ко мне дело, то следует, заручившись рекомендацией, позвонить по специальному номеру. Система давно разработана!
— Вот-вот, ты с этой системой уже людей не видишь, бюрократ несчастный! Бухгалтера заведи и делопроизводителя!
— В конце концов, он мог попробовать связаться еще раз! Если я так ему был нужен…
— А может быть, уже поздно! Ведь неделя прошла…
— Что ты от меня хочешь? — Маркиз потерял терпение. — Сама говоришь, что время ушло, вряд ли этот Олег столько времени стоит у памятника Пржевальскому!
— Можно попробовать его найти… — неуверенно сказала Лола.
Она спорила и подначивала своего компаньона из чистого упрямства и вредности.
Когда же он поддался ее уговорам, Лоле решительно расхотелось копаться в этой истории. Еще чего доброго Ленька работать заставит!
— Ну, я помню официанта, который принес мне записку… — протянул Маркиз, можно попробовать его разговорить. Действительно, неудобно получилось — человек ждет помощи, а я никак не проявился. Этак и репутации лишиться можно!
И Лола поняла, что шутки кончились, теперь Ленька обязательно увлечется этим делом. И ведь она сама, своими руками вытащила этот дурацкий пиджак и нашла в кармане записку! Инициатива наказуема, это точно!
* * *Леня подъехал к ресторану «Русский дух», но не успел припарковаться, потому что прямо под колеса его машины бросился молодой парень в красной рубахе, подпоясанной веревкой с кистями, в синих шароварах и валенках.
Леня вспомнил, что новый ресторан создан в духе последней московской моды.
Если еще какой-нибудь год назад для того, чтобы считаться модным, нужно было килограммами потреблять суши и прочие японские деликатесы, читать Мураками и рассуждать с умным видом о предназначении самурая, то теперь место увлечения всем происходящим из Страны восходящего солнца прочно заняла мода на все отечественное.
В лучших ресторанах подают щи, кулебяку, кисель и самогон ста пятидесяти видов, а официанты щеголяют в смазных сапогах и косоворотках. Надо сказать, что с точки зрения здоровья такая патриотическая мода, может быть, и предпочтительна, потому что увлечение сырой рыбой привело к тому, что у половины Москвы завелись глисты, и вторая половина неплохо зарабатывает их выведением.
Здешний служитель нарядился в духе патриотической моды, только сапог, видимо, не достал и вместо них натянул валенки, не слишком подходящие для теплого, солнечного сентября.
Парень в валенках распоряжался парковкой, то есть кидался под колеса, махал руками и всеми доступными средствами создавал беспорядок, так что простая процедура парковки превратилась в настоящую проблему.
Наконец, несмотря на усилия парковщика, Леня смог поставить машину, протянул парню ожидаемую купюру и вошел в ресторан.
Здесь было почти пусто, и Маркиз сел за тот же столик, который они с Рудиком занимали в прошлый раз. Тут же возле него материализовался официант — разумеется, в скрипучих хромовых сапогах и косоворотке, и протянул меню, напечатанное на пожелтевшей бумаге замысловатой славянской вязью.
— Осмелюсь предложить, — проговорил он, шаркнув ножкой, — киселек сегодня очень хорош.
— Клюквенный? — поинтересовался Маркиз.
— Черничный!
— Ну, принеси стаканчик.., в качестве аперитива. И еще скажи, милейший, когда здесь агентство недвижимости «Невский дом» гуляло — ты работал?
— Так точно-с! И позволю напомнить — вы с другом за этим самым столиком сидели.
— Молодец, хорошая память! — одобрил Леня.
— Как прикажете, — скромно потупился официант, — если надо — хорошая, если не надо — плохая.., все, что прикажете, тут же забуду! В тот же момент!
— Молодец! — повторил Маркиз. — А вот не помнишь ли ты, кто мне вот этот домик передал? — И он протянул официанту картонную избушку с расписными наличниками.
— Домик? — переспросил официант и замялся.
— Ax ну да, конечно, память ведь, ее оживить надо… — Леня протянул парню шуршащую зеленоватую купюру с портретом американского президента Бенджамина Франклина.
Официант еще ниже согнулся и проворковал прямо в Ленине ухо:
— Высокий такой господин в полосатом костюме, брови густые, волосы с сединой, на левой щеке родинка. Сидел вон за тем столиком около оркестра.
— И правда отличная у тебя память!
— Стараемся! — официант подобострастно взглянул на щедрого клиента и снова шаркнул ножкой. — Не желаете ли самогончика?
Для аппетита? На смородиновых почках, чистый как слеза! Тройной перегонки! Или на свежих березовых поленьях, для особенно тонких ценителей!
— Как слеза — это, конечно, очень мило и патриотично, — ответил Леня со вздохом. Но я за рулем, и вообще, со временем напряженка! Так что, только чтобы без обид вот еще один портрет американского президента в твою частную коллекцию, а обедать у вас буду в следующий раз! Тогда уж и самогон попробую…
Он встал из-за стола и под подобострастным взглядом официанта покинул ресторан.
На этот раз ему был нужен парковщик.
Искать его не пришлось: парень в валенках вырос рядом с ним, как из-под земли.
— Позвольте ключики, — протянул он руку, я вашу машинку подгоню в лучшем виде!
— Постой, — притормозил его Маркиз. Прежде чем подгонять машину, скажи мне, братец, одну вещь. Недели полторы назад здесь гуляло агентство «Невский дом». Так вот, не заметил ли ты в тот день такого человека — высокий, костюм в полосочку, густые брови, волосы с сединой, на левой щеке родинка?
— Родинка? — парковщик задумчиво уставился в небо, словно хотел отыскать там достойный ответ, пожевал губами, изображая интенсивную умственную деятельность, и снова уставился на Маркиза. — Нет, что-то не припоминаю! Сами понимаете, клиентов каждый день много проходит, всех не упомнишь!
— Я понимаю, — Маркиз тонко улыбнулся, — всякая полезная информация должна быть вознаграждена! — И он вытащил из бумажника очередную купюру.
Парковщик потянулся за ней, но Леня спрятал руку с деньгами за спину:
— Но только полезная информация, а не глубокомысленный вид и почесывание в затылке!
— А как же, — парень придвинулся поближе и понизил голос, — помню тот вечер! Хорошо ребята из «Невского дома» гуляли, качественно! Одной посуды сколько побили!
Вспомнить приятно! И вашего друга с родинкой помню! Очень даже хорошо помню! И он потянулся за призывно шуршащей бумажкой.
— А почему это у тебя вдруг так память хорошо сработала? — подозрительно осведомился Леня, заподозрив, что парковщик хочет срубить немножко денег на халяву. Времени-то столько прошло! Клиентов-то каждый день много проходит, сам только что говорил! Где тут каждого упомнить?
— Почему я его запомнил? — парковщик еще понизил голос. — Ушел он очень рано, вечер еще в разгаре был. А главное дело машина у него больно приметная!
— Машина приметная? — Леня сделал стойку, как охотничья собака, почуявшая свежий след. — Белый «Хаммер»? Розовый «Кадиллак» пятьдесят шестого года?
