Валентина Андреева - Краткий экскурс не в свое дело
– Ну, здравствуй, здравствуй, милая, – прогудел тот же голос.
Я подняла глаза и с любопытством уставилась на высокого, интересного, смутно знакомого мужчину, за которого с удовольствием выдала бы замуж любую из своих незамужних подруг, если бы таковые у меня имелись.
– Не узнаешь? – В вопросе слышалась некая укоризна, замешенная на горечи.
Я сразу же почувствовала себя очень виноватой. Чувство жалости к этому выставочному образцу идеального супруга для подруг заставило забыть обо всех обуревавших меня опасениях за жизнь. Свою, а заодно и Наташкину.
– Мама дорогая! – тут же раздался позади мужчины ее незабываемый голос. – Ты удачно украла с лотка на оптовке платье, но ошиблась на четыре размера! Этикетку решила посмотреть потом – на бегу. И тебя ловили с собаками! А кто тебя-то обокрал с головы до?… Впрочем, туфли твои. Но в них ты спасалась от собак. Судя по всему, платье им не понравилось…
Мужчина на мой наряд не смотрел. Он почему-то с удовольствием таращился на мое лицо, как художник, старающийся подметить и оценить самую важную для него черточку.
Я окончательно растерялась, невольно отпустила глаза, мысленно торопя Наташку прийти на помощь. Но она, как назло, застряла у каменного столбика, к которому крепилась кованая калитка и, задрав очки на нос, упорно что-то разглядывала.
– В третьем классе ты частенько забывала забрать из школы портфель. Я с удовольствием бегал за ним.
«Да кто ж за ним только не бегал?» – подумала я, решившись перевести взгляд с асфальта на темно-синие кроссовки рассказчика.
– В шестом классе я предложил тебе дружбу, но ты ответила, что дружба не предлагается. Она завоевывается.
«Если бы предложение было единичным, непременно бы тебя вспомнила, дорогой школьный товарищ», – мысленно отвергла я и эту подсказку, узнавая, но упорно не желая его узнавать.
– Позднее я решился назначить тебе свидание и пригласил в кино. Вместо тебя пришло четыре человека. Два из них из нашего класса. И все с двумя билетами.
Я призадумалась. Крайне отрицательный поступок! Ребята тратили родительские, а может быть, и свои сэкономленные на школьных завтраках денежки. Чего только не наделаешь по глупости!
– В восьмом классе я письменно признался тебе в любви, но записка попала к нашей Лилии Ивановне, и она прямо на уроке русского языка устроила грамматический разбор ошибок.
– И объявила меня главной виновницей их происхождения! – Я оторвала взгляд от кроссовок и перевела его на Вовку Суворова. – Получалось так, что по моей вине ты отвлекался от основной задачи – учиться, учиться и учиться… Тебе повезло с родителями. Благодаря их положению имя автора осталось в тайне. И нас не обсуждали на педсовете. Впрочем, вскоре ты уехал с ними, кажется, в Исландию? – Страну назначения я перепутала намеренно.
– В Англию. А твоя семья получила новую квартиру, куда вы и переехали. Я же писал тебе по старому адресу. Письма возвращались, но я опять писал…
– С русским языком у тебя было не очень, однако английский ты знал в совершенстве. Именно поэтому продолжил обучение за границей?
– Отец считался диссидентом. Путь домой был заказан.
– Ну, здравствуй, Вовка Суворов! Давно вернулся?
– Очень давно. Ты уже вышла замуж, и твоему сыну было три года.
– У меня еще есть замечательная дочь.
– Я знаю. У меня тоже.
– Ты не представляешь, что сегодня со мной приключилось! – весело заявила отлепившаяся от калитки Наташка.
– Давайте пройдем в дом, – гостеприимно предложил мой бывший одноклассник, в чувствах к которому когда-то я долго не могла разобраться. Вплоть до появления на моем горизонте Димки. – Иринка! – Опять! Давненько меня так никто не называл… – Что за пакет у тебя в руках?
– А-а-а, этот! – небрежно ответила я. – Так… запасной костюм. У меня сегодня был трудный день со сменой имиджа… Осторожно! Я в нем из лужи выползла! – с опозданием вскрикнула я.
Вовка вспомнил, как таскал за мной мой портфель, и, решив, что история вполне может повториться, потянул за единственную ручку пакета. Она и повторилась – в четком соответствии с указаниями классиков – в виде фарса. Ручка оборвалась, и мой брючный костюмчик, покрашенный в луже, с готовностью выпал к Вовкиным ногам…
Парочка добрых молодцев, околачивающихся неподалеку, не растерялась. Один из них грудью шлепнулся на мой костюмчик, второй оттолкнул в сторону Вовку. Тот, не имея времени на раздумья, взял курс прямо на Наталью, так и не успевшую высказать слова соболезнования мне и моему загубленному наряду.
Подруга вякнула что-то неопределенное и попыталась увернуться. Но Вовке крайне необходима была дружеская поддержка. Интуитивно он решил получить ее от Наташки. На асфальт они рухнули вместе. Только Наташке повезло больше. Тяжестью своего тела она крепко припечатала Вовку сверху.
Я удивилась – одноклассник даже не вскрикнул. Молча лежал на асфальте, морщился и беспомощно смотрел на меня таким знакомым по юности взглядом.
– Убийцы! – вскрикнула я и кинулась поднимать сначала подругу, потом Суворова.
– Вы что, выпускники дурдома с красным дипломом?! – заорала Наташка, отряхиваясь от несуществующей грязи. Она была уделом Вовки. – Родной! – Подруга потормошила за плечо охранника, валявшегося на моей грязной одежде. – Отдай вещи по-хорошему. Их срочно в чистку надо. Видишь, Ирина Александровна в обносках стоит. Наверняка гуманитарная помощь от бомжей. Там блох много.
Охранник с ловкостью циркового акробата вскочил на ноги и виновато глянул на хозяина.
– Ничего, ребята, я не в обиде, – мужественно заявил тот, потирая разбитый локоть. – Иринка, ты по-прежнему невольный источник моих страданий. Но это радует! Все-таки надо пройти в дом…
Пожилая, подтянутая и предельно вежливая экономка – слово, вновь вошедшее в наш лексикон из дореволюционных времен и иностранной художественной литературы, – получив указание привести мой внешний вид и мой многострадальный костюмчик в порядок, с готовностью пригласила меня последовать за ней. Ее непоколебимое спокойствие дало легкий сбой только тогда, когда я попросила оставить этикетку от платья, подлежащего утилизации. Брови дамы взметнулись вверх, а уголки губ стремительно опустились книзу. Но не объяснять же ей, стоя под душем, причину этой странной, на посторонний взгляд, просьбы!
И тут я вспомнила про свой договор с летчиком! Кое-как накинув махровый халат, не выключив воду, я влетела в комнату, из нее в коридор и истерично потребовала себе телефон, моля Бога, чтобы сцена воспоминаний со всеми вытекающими из нее последствиями по протяженности не перевалила за час отведенного Петру времени. Буквально через пару секунд, собрав около себя небольшой коллектив, получила возможность воспользоваться любым из пяти протянутых мне мобильников. Взяла Наташкин. Именно тогда, когда она уже рассчитывала его убрать.
Петр Васильевич никак не давал сообщить ему радостную весть. Только пароль… Я и не думала, что он способен так ругаться! Цивилизованно, но достаточно обидно.
Объяснялось все просто: за время моего отсутствия он успел переговорить со всеми членами моей семьи, а напоследок еще и с шефом. Один за другим они методично атаковывали его звонками. Все дали твердое обещание отыскать его, стереть с лица земли, после чего обеспечить долгий отдых на нарах.
– Кто это? – поинтересовалась Наташка личностью абонента, слыша мои безуспешные попытки перевести разговор в нужное русло.
– Петр Василич. Бывший летчик и бомж в одном флаконе. Он меня спас и приодел, пожертвовав платьем, купленным в подарок жене. У него украли документы, и ему нужна работа, – успела я сообщить во время очередного ведра упреков.
– Скажи ему, что я помогу и с документами, и с работой. Пусть идет сюда, – предложил Вовка.
– Она его не переорет, – уверенно заявила Наталья и вырвала у меня мобильник. – Время – деньги! – гаркнула подруга в трубку. Очевидно, Петр Васильевич оглох, а может, просто удивился, куда это я пропала? Но, скорее всего, не нашел слов, чтобы возразить. Так или иначе он примолк. – Деньги на дороге не валяются, – продолжила Наташка. – Их надо зарабатывать. Работа вас ждет, не дождется. Возможность восстановить документы – тоже.
– Дай сюда! – вырвала я трубку. – Петр, все хорошо. Платье – в мусорном бачке, а этикетку я, как ты и просил, оставила.
– Зачем? – удивился он. – Зачем мне этикетка без платья? Я его поменять думал…
– Разреши-ка мне, – вмешался Вовка, вежливо, но настойчиво отбирая у меня мобильник. Минуты не прошло, как они обо всем договорились. – Если хочешь… – Он немного помедлил, обводя меня взглядом, от которого сразу захотелось вернуться в душ и выключить воду, а еще лучше – сесть на «лошадь Пржевальского» и ускакать на ней куда-нибудь далеко. А хотя бы и на работу! – Я могу предложить тебе пока переодеться в одежду своей жены.
